На следующее утро Харпер должен был уехать очень рано, так как провел в Оксфорде лишнюю ночь. Рассвет едва забрезжил, а он уже нежно целовал Никки на прощанье. Она вздрогнула, всхлипнула в полусне, но не увидела, как болезненно исказилось его лицо. Нагнувшись, он осторожно убрал спутанные пряди волос у нее со лба и что-то ласково прошептал ей на ухо, от чего она перестала судорожно цепляться за его пустую подушку, а напряженные складки на лбу разгладились.

Ей казалось, что она видит сладкий сон, но, как все подобные сны, он быстро кончился, и она снова спала беспокойно до утра, а проснувшись, вспомнила вчерашний день. Второй такой любовной ночи она не вынесет, не сможет и забыть отчаяние, охватившее ее вчера, поэтому ей надо уехать, и сделать это, пока их отношения не завершились горьким и неизбежным разрывом.

У каждого человека есть свой предел. Свой она только что осознала. Будь она более великодушна и терпелива или более хитра и практична, она, возможно, боролась бы за свою любовь и в конце концов победила бы. Но она этого просто не выдержит.

Правда, на одну уступку она заставит себя пойти, так как слишком любит, уважает Харпе-ра и испытывает к нему огромную благодарность за его щедрую дружбу. Она сама скажет ему о решении уехать. Убежать за его спиной было бы трусливым и недостойным поступком, ведь между ними было так много хорошего. Она обязана все ему сказать. И еще она должна объяснить свое вчерашнее поведение Чарлзу.

Никки хотела сразу поехать в Лондон, чтобы поговорить с Харпером сегодня же вечером, но после ленча позвонила его секретарша и сообщила, что он неожиданно был вынужден на несколько дней улететь в США.

Пришлось набраться терпения и подождать. И, как все последнее время, она постаралась отвлечься от своих переживаний, с головой уйдя в работу над его портретом.

Когда Чарлз вернулся из школы, Никки в тщательно продуманных выражениях объяснила ему, что произошло вчера, и сказала, что скоро уедет. Он заплакал, чем очень ее растрогал. Обнявшись, они проговорили целый вечер допоздна. Энн время от времени заглядывала в малую гостиную и видела две прижавшихся друг к другу темных головы. На следующее утро Чарлз встал с распухшими от слез глазами и не пошел в школу, но экономка и слова ему не сказала.

Прошла неделя, а от Харпера не было никаких вестей. В четверг вечером Никки с надеждой подумала, что уж завтра-то он наверняка должен вернуться. Она боялась, что не смо-жет дольше ждать, так как с каждым прошедшим часом ее решимость понемногу улетучивалась.

В пятницу она закончила рисовать пораньше, к приходу Чарлза из школы, чтобы провести с ним как можно больше времени. Он помогал ей в мастерской упаковывать в коробки вещи, когда они услыхали скрип автомобильных шин по гравию. Они переглянулись.

— Он вернулся, — сказала Никки, а Чарлз, опустив голову, кивнул. Оба знали, что это — конец.

Никки спустилась следом за Чарлзом по лестнице и вышла из гаража. Она еле передвигана ноги, словно они были налиты свинцом. Обойдя дом, Никки с Чарлзом от удивления остановились, потому что из «ягуара» выходил не один человек, а двое.

Водитель был, конечно, Харпер, мрачный от усталости и одетый в джинсы и рубашку. Но Никки лишь мельком скользнула по нему взглядом, уставившись на второго мужчину, помоложе. Они оба тоже увидели ее. Сердце у Никки бешено забилось, и она сделала шаг вперед.

— Джонни?

Лицо брата светилось от радости, от любви.

— Привет, сестренка, — сказал он со смехом.

— Джонни! — Просияв, Никки кинулась к нему.

Он подхватил ее и закружил, как когда-то в детстве. А она смеялась и что-то болтана.

Джонни остановился, и Никки наконец задала ему первые осмысленные вопросы:

— Что ты здесь делаешь? Откуда ты знаешь Харпера? А мой подарок ко дню рождения ты получил?

— Не все сразу! — воскликнул тот. Возбужденные встречей, они продолжали смеяться. Но тут Джонни посерьезнел и вид у него сделался упрямым, точь-в-точь как бывало у его сестры. Он взял ее за подбородок и сказал:

— Да, я получил твой подарок, большое спасибо. Что касается Харпера, то он пришел ко мне домой во вторник вечером и так мы познакомились. Что я здесь делаю? Я хочу попытаться забрать тебя с собой.

Так вот для чего Харпер летал в США! Его поступок настолько потряс Никки, что, если бы Джонни не держал ее так крепко, она бы упала. Вот, значит, как оперативно и как безжалостно он решил проблему! Это просто невероятно!

Никки бросила через плечо затравленный взгляд на Харпера, стоявшего поодаль, засунув руки в карманы. Тут к нему подбежал сбитый с толку Чарлз и воскликнул:

— Я ничего не понимаю! Ты привез этого дядю, чтобы он забрал с собой Никки? Но она и так собирается уехать!

Никки увидела, как помертвел Харпер.

Она отказывалась его понимать, особенно после того, как он подобным образом поступил с ней. Сама того не замечая, она дрожала как осиновый лист. Джонни повернул ее лицо к себе и твердо произнес:

— Никки, нам надо поговорить. Где мы можем уединиться?

Слезы застилали глаза Никки, она отчаянно пыталась овладеть собой.

— Пойдем в мастерскую — там никого нет.

— Куда идти? — Джонни деловито утер слезы с ее щек.

— За угол, мастерская над гаражом. Я… отведу тебя.

Но это ему пришлось вести ее, так как она была в полуобморочном состоянии. Еле передвигая ноги, Никки машинально направилась к гаражу. Как они поднялись по лестнице, она не помнила. Растерянная, она стояла посреди большой комнаты, где пахло краской и скипидаром.

Но Джонни был настроен решительно.

— Никки, мы все волнуемся. Мама и Карл хотят знать, когда ты собираешься приехать домой. И я тоже хочу это знать. Я скучаю по сестре, моему единственному товарищу по детским играм. Помнишь, как мы колесили по всему миру? И я хочу получше узнать красивую молодую женщину, в которую превратилась моя сестра. Тебе еще не надоело жить за границей?

Никки это слышала не раз ото всех членов семьи с тех пор, как три года назад окончила университет, поэтому она не обратила на слова брата особого внимания. Ее интересовало то, что причинило ей столько боли. Она прошептала:

— И как только Харпер мог так поступить со мной? Если он хотел, чтобы я уехала, то почему прямо не сказал об этом?

Что-то дрогнуло в лице Джонни, и он долго молчал. Кругом царила тишина. Этот солнечный день был безветренным, шум машин не долетал сюда, так как дорога находилась далеко. Лишь иногда раздавалась птичья трель.

Затем Джонни очень спокойно сказал:

— Никки, я не могу тебе врать. И Харпер этого не заслужил. Когда он прилетел в Нью-Йорк, то представился мне как человек, который любит тебя и собирается сделать тебе предложение. Это было полной неожиданностью. Приезд в Англию — моя идея. Мы не предполагали, что ты собираешься осесть здесь. Хотя Харпер знал, что я постараюсь увезти тебя обратно в Штаты, он все же взял меня с собой. Я очень его уважаю. У меня на такой поступок силенок не хватило бы.

Никки вскинула голову. В. ее глазах промелькнули недоверие, надежда и гнев. В просторной мастерской ей, такой хрупкой и маленькой, стало душно.

— Он так сказал? — шепотом спросила она. Карие глаза Джонни расширились — ему стало страшно от того, насколько изменилось выражение лица сестры. Затем он помрачнел, но тем не менее произнес, положа обе руки ей на плечи:

— Послушай меня, Никки! Пожалуйста, вернись домой хотя бы ненадолго. Попробуй как бы заново со всеми познакомиться. Если ты поселишься здесь, то мы будем редко видеться.

Но говорить ей такое было все равно что поймать вспышку молнии или дотянуться до луны. Никки подалась вперед и, схватив Джонни за рубашку, вскрикнула:

— Он все это сказал?

Брат закрыл глаза и тихо ответил:

— Да.

У Никки внутри заиграла музыка, она вся светилась, совершенно преобразившись. Но ради Джонни ей пришлось обуздать рвущуюся наружу радость.