- Да, ты. Ты красивая.

Его акцент выдавал жителя восточного побережья. Могу предположить, что это Джерси или Бруклин.

Застав меня врасплох, он выпрямился в полный рост и протянул руку.

- Люк Итан.

Я помедлила не потому что собиралась пожать руку незнакомцу, и не играло роли, что у него дымчатые глаза, точеные скулы и зубы, такие яркие, что я могла использовать его в качестве личного фонарика. Я пожала его руку, и тут же пожалела об этом, когда мои ноги подкосились от его прикосновения.

Возьми себя в руки, Эмма.

- Эмма Стрэтфорд. Приятно познакомиться, - мой голос наполнился доверием.

Казалось, парень не заметил этого.

Он пожал мне руку и наши ладони на мгновение задержались, а затем мы вновь положили руки на перила.

- Аврора бореалис, - пробормотал он, как загипнотизированный.

- Нет, Эмма. Эмма Стрэнтфорд, - я нахмурила лоб в замешательстве.

У него проблемы? Я ведь просто назвала свое имя.

Очередной смешок.

- Свечение, - пояснил он, и я внезапно захотела сбежать. - Оно называется аврора бореалис. Или северное сияние, как называют его другие.

- Это так мило, что у него есть имя и фамилия, - я повернулась. - Откуда исходит свет?

- Смотря кого ты спрашиваешь.

- Я спрашиваю тебя, Люк Итан, - улыбнулась я.

Даже не глядя на его красивое лицо, я могла почувствовать, что он улыбается.

- Ну, тогда, я расскажу тебе, - поддразнил он. - Когда заряженные частицы от атомов солнца сталкиваются с атомами в атмосфере земли, они выбивают электроны, которые переходят в высшую энергетическую стадию, - я абсолютно не понимала, о чем он говорит. - Когда электроны переходят на более низкий уровень, они выпускают фотон...

- Эй, помедленнее, ботаник. Расскажи более доступным языком.

Искоса я заметила, как он усмехнулся.

- Ладно, как насчет такой версии? Мы видим свет от части, которые сталкиваются с газами в земной атмосфере. Представь силовое поле, защищающее землю от вредоносных газов, когда заряженные частицы, называемые солнечным ветром пробивают его, частицы газа воспламеняются в атмосфере, заставляя ее светится - так же, как звезды. Что самое классное, так это то, что цвет солнечного сияния зависит от того, какой атом взрывается, и на какой высоте произошло столкновение.

Я почувствовала, как он придвинулся ко мне, его взгляд прожигал дыру на моем лице.

- Так лучше?

- Так на самом деле лучше, - сказала я, стараясь собраться с мыслями и не показать, как я нервничаю перед ним.

Я не хотела бы показывать ему, что считаю его умным, но была под впечатлением и не была уверена, что хорошо умею скрывать подобное.

Я права. Мое признание вызвало улыбку на лице Люка, светящуюся, словно природное явление, которое он описывал. Мне нравилось считать, что эффект, который я оказывала на него, был схож с противостоянием солнечного ветра и магнитного поля.

Или, может, это он влиял на меня так.

Я не могла разглядеть его глаза. Они были глубокого темно-зеленого цвета - достаточно темного для того, чтобы оставаться загадочными, но достаточно зелеными, чтобы передать каждую эмоцию. Я никогда не думала, что влюблюсь в зеленые глаза, до сих пор.

- Итак, Эмма, - сказал он. - Теперь ты расскажи что-нибудь, чего не знаю я.

То, как он произнес это, натолкнуло меня на мысль, что его интересует то, что я скажу. Это придало мне уверенности, но я не знала, что сорвется с моих губ.

- Я боюсь того, что случится, когда я сойду с корабля в Уиттьере.

Очевидно, мои эмоции и мысли невозможно было контролировать под влиянием Люка. Я не могла поверить, что так легко сказала это. Очевидно, мне требуется поискать какой-то выключатель.

- Чего ты боишься?

Конечно, он бы спросил это. Я не знала, что сказать. Я даже не была уверена в этом путешествии, в том, что произойдет. Я лишь знала, что ужасно боюсь перемен, и всего, что с ними связано. Мне было комфортно в Портлэнде. У меня были друзья. Я знала всех вокруг. Я никогда не представляла себя за пределами города.

Мой отец, оптимистичный страховой агент, хотел найти в конце пути горшок с золотом. Его миссия каждый раз манила его, и чем больше он вкладывался в это дело, тем больше ставил, надеясь отыграться, тем самым закапывал себя - и мою мать - в долговую яму. Я долго пыталась отрицать это, надеясь, что вскоре окажусь в колледже и буду жить самостоятельно.

Ради отца, я молилась, чтобы он оказался прав, а не просто гнался за радугой и лепреконами, тратя последние деньги нашей семьи. Я не сомневалась, однако, что сейчас он в казино, опустошает свои карманы и закладывает фамильные драгоценности. Моя мать не столь критична, как я. Она верит, что мечты отца реальны, и мечтает о собственном успехе, который зависит от него.

Она - самая ярая фанатка отца. Она не кажется умнее странных друзей моего отца и явно имеет пристрастие к азартным играм.

А я? Моя цель - окончить школу и вернуться в Портлэнд, обучаться на факультете истории искусства в Университете Орегоны, который где-то рядом с Аляской. Я написала сочинение о Национальной Галерее искусств, которая открылась накануне Второй Мировой войны, и оно получило стипендию, которая дает мне возможность продолжить учебу. Даже без нее я бы нашла возможность, но просить родителей оплачивать мою учебу - об этом не могло быть и речи.

- Эмма, так чего ты боишься?

Его беспокойство меня смутило. Как я могу рассказать незнакомцу о своих жизненных мечтах и планах? Я не могу так это недооценивать.

- Пожалуй, изменений.

Я усмехнулась его способности отразить мои настоящие чувства, но его взгляд словно выбил из моих легких воздух.

Как мог парень, с которым я только встретилась, так хорошо понимать меня?

- Не стоит бояться перемен. Ты всегда рискуешь что-то потерять, но есть шанс обрести что-то лучшее.

Он разглядывал мою макушку, изогнутые губы. Когда он убрал прядь волос с моего лица и заправил ее за ухо, я удивилась ощущению от его прикосновения, когда его палец скользнул по моей коже. Словно он хотел запомнить каждую клеточку на моем лице. Его рука гладила меня по волосам, но так же быстро он убрал ее.

- Прости. Я не могу перестать смотреть на тебя. У тебя самая идеальная кожа и волосы... Такие мягкие...

Я засмеялась, желая сказать ему, чтобы нашел зеркало, ведь мы же одногодки, и его кожа такая же идеальная. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но не стал. Я улыбнулась, приняв это за намек.