-Спасибо, - я оттолкнулась от перил и отошла.

-Приятно было познакомиться, Люк Итон.

Я заметила, как он удивленно нахмурил брови, и его улыбка исчезла.

-Подожди, ты уходишь? Так скоро?

Мое сердце выпрыгивало из груди. Это было неожиданно. Обернувшись, я задумалась, как можно продолжить разговор без моей привычной застенчивости. Полагаю, стоит пояснить, куда я иду.

- Полагаю, ты мог бы пойти со мной.

Ни намека на неловкость, и вот он уже рядом со мной.

- Показывай дорогу, Эмма.

Мое имя, сошедшее с губ Люка, внезапно становится моим любимым звуком. По спине проходит дрожь. Его шаги осторожны, он идет медленнее из-за меня, поскольку мои шаги малы, но быстры.

Мы трижды обошли верхнюю палубу, обсуждая елочные украшения к Рождеству, рассказывая истории из жизни школы и про наших друзей. Мы одного возраста, наши дни рождения разделяет пара месяцев. Но ясно одно: его мысли отличаются от моих.

- Тебе следует завтра пойти на экскурсию. Посмотреть на водопады, - с волнением проговорил он.

Я улыбнулась.

- Этого не случится. Я не любитель путешествий.

Люк усмехнулся.

- Тебе не нужно отправляться на водопады и жить путешествиями. Просто прогуляйся до них, насладись видом и возвращайся на корабль.

Из его уст это звучало так просто. Ему все давалось легко. Неужели он не понимает, что я стараюсь держаться подальше от таких приключений - тех, что связаны с высотой любого рода.

- Когда мне было восемь, я каталась на велосипеде. Это было мое любимое занятие. Я могла кружить по холмам, спускаться с них, кричать. Адреналина было достаточно, он поднимался во мне, пока я кружила по высоким холмам, спускалась с них на огромной скорости. Однажды моя безответственность сыграла со мной злую шутку. Я спускалась с холма и потеряла контроль над тормозами. Меня занесло, завизжали шины, велосипед столкнулся с машиной, я перелетела через руль. Я даже не помню, как ударилась о землю. Почти неделю я прожила в больнице. К тому времени, как я полностью выздоровела, моя жажда адреналина пропала.

Когда я поделилась с ним, Люк все еще молчал. Я всмотрелась в него и заметила в углу рта усмешку.

-Тебе кажется это забавным? - спросила я, удивленно распахнув глаза.

Юноша не сдержался, его губы задрожали, и он рассмеялся. Полноценным смехом. Я лишь в недоумении смотрела на него. Он слышал о том, что я лежала в больнице, да?

- Эмма, - он продолжал смеяться.

Или может лучше назвать его двуличным, поскольку, могу поклясться, я видела слезы от смеха в его глазах.

Абсурдность его реакции заставила меня улыбнуться. Может, он ярый адреналинщик и происшествие с велосипедом не так трагично.

- Ты можешь перестать смеяться? - тихо попросила я.

-Прости.

Он вытер глаза тыльной стороной ладони и восстановил дыхание. - Просто представил эту картину...

Он снова рассмеялся, и я последовала его примеру, потому что если бы раны не были бы столь серьезными, это было бы забавно.

-Хорошо, я закончил, - сказал он минуту спустя. Он подтолкнул меня, и мы отступили на шаг. - Я смеялся потому, что если мои родители не имели бы медицинской страховки, мы бы разорились на лечении травм, которые я получил за эти годы. Я никогда не пренебрегал приключениями. Я лишь извлекал уроки и старался не повторять своих ошибок.

- Так ты бы снова сел на велосипед?

Он скривился, намекая на то, что я задала смешной вопрос.

- Я бы нашел холм повыше, попытался бы снова и заставил себя избавиться от страха, чтобы вернуться к настоящей жизни.

В течение следующих нескольких минут было тихо, я обдумывала слова Люка. Я хотела вернуться на велосипед, но никогда не рассматривала этот вариант. Я просто решила не рисковать, чтобы не травмировать себя. Опять же, я многое пропустила из-за этого страха - приключения с моими друзьями, ощущение, когда ветер обдувает лицо и развевает волосы, когда ноги горят после того, как взбираюсь на холм. Я вздохнула, осознав, что теперь больше знаю о Люке Итоне, и мне нравится то, что я узнаю.

К счастью, мы не обсуждали наших родителей. Последнее, чего мне хотелось, завершить наш разговор теперь, когда он стал оживленнее. Но он с интересом слушал о моем увлечении искусством. Хотя сама я вряд ли могла что-то нарисовать, мне удавалось оценить красоту штрихов и рассказать о нарисованном мире лучше, чем большинство.

- Мне ближе фотография, а вот художник из меня никакой, - пояснила я. - Но это ничего не значит, поскольку я принимаю любую форму искусства и восхищаюсь им. Каждое чувство, которое испытывает художник, он вкладывает в цвет, в мазок кисти, и, конечно, в изображение. Будь то чувство гнева или любви, что вдохновляет художника, дает завершить картину полностью. Мне нравится прочувствовать истоки работы, даже не зная предысторию. Или наоборот. Иногда требуется понять происхождение картины, чтобы прочувствовать саму работу.

- Что заставило тебя так полюбить искусство? Твоя страсть проявляется в том, как ты говоришь об этом.

Я пожала плечами. Честно говоря, я не знаю, как появилась моя одержимость.

- Моя мама - художник. Она вручила мне первый набор для рисования, когда я была маленькой, надеясь, что я проявлю себя, но художника из меня не вышло. Она была разочарована, но это не остановило меня от прочтения книг, пришедших вместе с набором. Меня восхищало, как много мыслей можно вместить на маленьком кусочке работы. Как целую историю можно передать на холсте.

Когда он ничего не ответил, я преодолела свою неуверенность.

- А что насчет тебя? Чем увлекаешься ты?

- Ой, нет, - запротестовал Люк. - Я еще не все узнал о тебе. Обо мне мы и завтра поговорим.

Его предложение было столь же несправедливым, как и отвлекающим.

- Завтра?

Я выгнула бровь, стараясь скрыть, насколько волнительна была мысль увидеться с ним снова. Он ухмыльнулся.

- Завтра.

После очередного полного круга по палубе, мы остановились в задней части корабля. Я ухмыльнулась.

- Есть место, куда я хочу пойти.

- Так идем, - все так же охотно согласился он.

Я решила указать ему на время, предположив, что он захочет спать. Возможно, Люку на самом деле интересно, куда я хочу пойти, и это - утопическая надежда с моей стороны. Я рассмеялась.

-Я не могу рассказать тебе, куда хочу пойти. Ты можешь возненавидеть мою идею.