— И моей. — Встала Лис.

— И моей. — Вслед за ней встал Кристофер.

— Нашего Убежища и всех стражей. — Это уже Богдан.

— Да ладно? Вот только зря вы напряглись, я не для этого сейчас здесь… и да, защитники, вы бы отвели Ангелочка отдохнуть, а то она сейчас просто в обморок упадет, пока мы тут с вами причиндалами мериться будем. — Странно, мой же кошмар, который по априори безжалостен, проявляет заботу или это для отвода глаз и для замятия конфликта?

Нее, он не из тех, кто чего-то боится. Игрушка надоела, выкинул, не зачем я ему. Отчего во мне просыпается разочарование? Хотел бы вернуть — вернул бы. Простая логическая цепочка легко складывается в голове, но не влияет на страх перед Зверем. Слабачка. Это про меня, не могу забыть, даже попытка начать новую жизнь приводит к печальному финалу, сколько не учи защищаться куклу, она навсегда останется в подчинении кукловода.

Деревянное тело поддается прямым физическим командам. Рука Грегори, которая, оказывается, держала меня за плечо, переместилась, видимо вслед за телом. Грегори отгородил меня от хищника и мягко подтолкнул, придерживая к выходу. Тело по инерции двинулось, переставляя негнущееся ноги, мы поравнялись со столом, только тогда я разрешила себе краткий взгляд на мое безумие. А оно пристально следило за мной. Глаза в глаза, на долю секунды, но мне и этого хватило и стоило двери мягко захлопнуться за спиной, как разом окаменение сошло, а тело ослабело и стало опадать.

========== 8 глава ==========

Я оказалась на руках у Грегори, хорошо — живое тепло и забота отвлечет, но стоит сейчас оказаться одной — все.

— Грегори, я не хочу в комнату. — И это мой голос?

Господи, спаси. Время повернулось вспять. Нежный, ласковый, мелодичный, с легкой хрипотцой. Все для него, даже собственные голосовые связки предают. Как не странно именно это болезней всего отдается в сумасшедшей голове.

Грегори недоуменно посмотрел на меня и покрепче прижал к себе.

Он правильно расценивает мою просьбу, мы не поднимаемся на второй этаж нашего корпуса, а заворачиваем в столовую. Сейчас здесь не много народу, потому как выходные, но все же моей слабости находятся свидетели. Молодой мальчишка удивленно взирает на то, как Грегори аккуратно ссаживает меня на стул и отходит к раздаточному столу. Парень мгновение мнется, не выдерживает, подходит, приседает, так что наши глаза оказываются на одном уровне.

— Вика, тебя кто-то обидел? — Глаза, такие знакомые, карие, с маленькими крапинками. В голове мелькает «Ебнутая», тихо, зло на фоне затихающего эха энергичной музыки. Этот же голос. Он тот мужчина, который пытался достучаться до меня, когда я телом перегородила проход в столовую. Тот, кто впервые озвучил мой «диагноз».

— Нет. — Счастливая улыбка растягивается на обезображенном лице.

— Тогда почему плачешь? — Палец скользит по скуле, стирая влагу. И в правду слезы, только я этого не ощущаю. Все признаки истерики.

— Потому как посмотрела в глаза своему кошмару. — Боже, что я несу. Пристрелите меня, слышала, девушки на эмоциях начинают много болтать, почему-то всегда считала себя не такой и что же? Сейчас выложу все незнакомцу.

— Он тебя напугал? — Ой, отвалил бы ты, добрый самаритянин!

— НЕТ, пугает простая истина, от которой хочется избавиться, как от назойливой мухи. — Хочется, зашипеть и послать этот любопытствующий объект, но думают и делают в моем случае две разные сущности. И мой голос в отличие от злых мыслей, сладок как карамель.

— Какую? — Вот что он прицепился?

— Что я слаба! — И шумный выдох покидает легкие, кожу на щеках начинает покалывать. Я это сказала, призналась. Теперь можно спокойно пойти удавиться, ведь если видеть презрительность в глазах из-за сумасшествия, еще, куда не шло, но жалость я просто не переживу.

— Выпей. — Холодное стекло касается моих губ, в нос ударяет резкий запах алкоголя. Хеннеси, любимое пойло Грегори.

Я разжимаю зубы и покорно делаю несколько глотков, тепло прокатывается по гортани и оседает в желудке пульсирующим комком. Его рецепт оздоровления действует, пару загнанных вздохов, и я начинаю ощущать остальное свое тело. Пальцы покалывает, начинают подрагивать, сумасшедшая улыбка сползает с губ, поджимаю колени, спина выпрямляется.

— Лучше? — Грегори следит за метаморфозой, ставит бутылку на стол и занимает ближайший ко мне стул. Двигается, зажимая мои колени своими бедрами, прямой, вызывающий взгляд. Парня, который сидел до этого предо мной вытеснили, стоит, опираясь на стол рядом. Грегори поднимает красноречивый взгляд на него.

— Свалил отсюда. — Не знаю, что он увидел в глазах улыбчивого блондина, но быстро нас покидает. — Теперь ты. — Переводит взгляд на меня, и я хочу действовать по примеру этого доброго парня, то есть свалить. Никогда не видела такую зелень в серьезном взгляде. Сейчас предо мной не высокий, улыбчивый парень. Сейчас это взрослый мужчина, страж, вампир. Он не должен быть таким.

— Сейчас ты мне все расскажешь. — Убежденно говорит, наверное, пытается надавить авторитетом. Подражает моему хищнику? Зачем? В его голосе нет той ласки, которая режет по-живому, нет мягкого гортанного рычания, которое я улавливаю чисто на физическом уровне. Грегори не такой.

— Нет. — Прости, Грегори, но ты не должен знать таких подробностей моей жизни, эта грязь навсегда должна остаться запертой во мне. Не позволю еще кому-то мараться. Все в прошлом, а я переживу.

— Но почему Виктория? Или я не достоин того, чтобы меня впустили в свою жизнь? Я могу помочь, защитить, в конце концов! — Милый парень возвращается, за это стоит поблагодарить.

— Достоин. — Моя ладошка протягивается к его лицу, скользит от щеки на скулу. — Намного большего, чем меня. Моя жизнь посвящена Сашке, а ты и так в его жизни принимаешь участие, а значит и в моей. — Моя рука опадает. — Всю возможную помощь ты уже оказал. Защитить от самой себя ты не сможешь, остальное не так страшно как кажется на первый взгляд.

— Значит, Лис была права, когда говорила что ты пустая?

— Я же не в обиде на ее слова?

— На правду не обижаются?

— Что-то вроде того. — Вспомни, как говорится. Лис с Кристофером выруливают и размашистым шагом направляются к нам. Грегори за время приближения умудряется опрокинуть в себя стаканчик пойла. Несколько секунд застывают перед столом и присаживаются напротив.

— Как Совет? — Успеваю задать вопрос, мне не улыбается еще раз отвечать отказом на желание проникнуть в мое прошлое.

— Тебе нечего не угрожает. — В перевес мне заявляет бесцеремонная дамочка.

— Знаю, и спросила о другом. — Глупые, глупые, думают, я не понимаю, что все от чего меня сейчас трясет, только моя больная фантазия? Ему я не нужна… пока. Потому как если он останется здесь, стоит появиться в зоне видимости и насладиться моим страхом в свое удовольствие. Ненавижу за это… себя. Слабую, безвольную тварь.