— Ладно, замяли, а ты, инвалидка, готовься, поспать тебе сегодня не улыбается. — Я пожала плечами, не так это и страшно.

— Согласен, и прикрывать Ангелочка буду я. — Сухо высказался Зверь и этим произвел фурор. Вот как? Прикрывать? Черт, мне не послышалось?

— Да счас! Ты, хрен моржовый, вообще близко к ней не подойдешь. — Грегори высказался первым, но он явно предугадал мои слова.

— Во-первых, от хрена слышу, ну, и во-вторых, думаю, навряд-ли кто-то может похвастаться таким влиянием как я. — Похвастаться? Нет, не спорю, влияние есть, но настолько ли это такое большое достижение, чтобы им хвастаться?

— Ну, а что? — Лис развеселилась.

— А сдохнет Шакал от ее руки, так не жалко!

— Ты так говоришь, словно я взрывоопасна. — Думаю, пора уже вмешиваться в этот цирк.

— Ага, бомба замедленного действия!

— Возможно, но это не дает никому права решать за меня. Мне не нужно прикрытие, не нужен дрессировщик.

— Так, что за балаган развели? Все согласны, значит идем послезавтра, и у Вики нет прикрывающего. Лис, она взрослая девочка, сама справиться, а теперь все по комнатам. — Практически ушли все, а Зверь пересел как раз напротив меня. Нет, я не задерживалась специально, все намного прозаичней, я просто задумалась над словами Лис и их правдивостью. Я действительно отчасти не готова.

— Значит, мой Ангелочек стал взрослым? — Желтые глаза впились в мои, мысли заметались в панике.

— Взрослой я стала с лет шести, если мне не изменяет память.

— И, как видимо, коготки отрастила?

— Ну, где я и где ты. — Кто бы знал, чего мне стоит этот спокойный голос.

— Ты еще поешь? — Резко меняет тему. Хочет вывести меня из себя? Ему это отчасти удается.

— Нет. — Опять игры? Ну, так я почти не против них. — Зачем ты здесь?

— То есть в мои благородные мотивы ты не веришь? — Коротко отмахнулась, всем своим видом показывая, что бесполезно, и я его неплохо знаю. — Ладно, хочешь правды? Я остался здесь из-за тебя. Легче?

— Ну да, как я и думала. Еще не наигрался?

— Наигрался, тут дело в другом, я надеюсь, ты запомнила мои слова?

— Хищник не упускает свою дичь? Помню.

— Тогда не понимаю смысла вопроса. Я здесь только из-за тебя и лучше об этом не забывать. Ты моя.

— А не боишься вслух такое произносить? — Боже, оказывается Грегори остался со мной.

— Не боюсь. — Его рука протягивается через стол, а я не нахожу в себе сил отклониться от прикосновения. Теплые пальцы отодвигают длинную прядь, легко скользят по шраму, а его губы поджимаются. — Не стану просить прощения за прошлое, но мне бы в этом прошлом хотелось многое исправить. — Пальцы соскальзывают и возвращаются на свое место, а мое тело все еще заморожено. Он встает. — И знаешь, пение тебе действительно помогает успокоиться. Мне понравилась вчерашняя песня. — Идет по направлению к выходу. А я еще пару секунд вспоминаю, как это — управлять своим телом. Проскакивает сумасшедшая мысль о том, что он прав, музыка на меня успокаивающе действует и пока до меня окончательно не дошел смысл его слов, стоит пообщаться с подругой, поделиться наболевшим.

— Мне стоит бояться? — Слова срываются сами по себе, и они как никто другой показывают, что это не предел моего ужаса перед ним. И если он сейчас хоть немного не подарит мне надежду на то, что я не окажусь в его замке опять, меня не сдержит никакое чувство долга перед Сашкой. Я сбегу, не знаю куда, но сбегу или поступлю проще. Подставлюсь на охоте, умру быстро и без адских мук.

— А ты когда-то переставала бояться? — Я знаю, он остановился, но не повернулся, и снова одел маску, а по безразличному голосу не распознать, что скрывает этот вопрос-ответ.

Сижу в ступоре, уставившись в пустоту, позволяя мыслям лихорадочно метаться, ни на чем конкретном не сосредотачиваясь. Сижу до первого всхлипа и тут же срываюсь, резко подскакивая, роняю стул, бегу по длинному проходу, лестница, второй этаж. Комната. Судорожными пальцами щелкаю замками чехла, достаю черную лакированную подругу, нежно глажу, слышу стук в дверь и тут же об этом забываю, когда мои пальцы пробегают по струнам. Мотив такой странной песенки сам собой рождается в голове, а пальцы покорно начинают свой танец на струнах.

Никому — никто не виноват. Каждой луже — по своей луне.

Только больше нет координат… на которых ты найдешься мне.

Я уже не там, а ты не здесь — разминулись, глупо облака.

Обезьянка, ты пока, что есть. Обезьянкой я жива пока…

Моя веселая, моя смешная боль…

Я обезьянка — ноль. Ты обезьянка — ноль.

Песня без особого смыслового напряжения, такая же запутанная, странная и грустная. Как раз то что доктор прописал, для душевнобольных. Даже смешно, а в словах есть доля истины моего положения, может, поэтому ее и пою? Не знаю, само как-то вышло.

Звонко тяну последние аккорды, пытаюсь избавиться от всего, выкинуть из себя, что в душе клокочет, душит. Слезы бегут по щекам ручьем, но не ощущаются болезненно, еще один метод расставаться с эмоциями? Личная терапия. В моем случае действенная терапия, и как он это понял? Нет, не хочу об этом думать. Еще раз прохожу припев, как заключительный выплеск на последнем дыхании, мелодия обрывается, резко. Так же резко звуки жизни вокруг заполняют пространство. Сердце ведет свой размеренный отсчет. Не стоит паниковать, подумаешь, что здесь он из-за меня и что? Рядом сейчас есть люди, которые смогут защитить, и это главное. Тихий стук привлекает внимание. Глажу струны, мягко, ласково. Говорю спасибо и обещаю, что позже почищу свою подругу от собственных слез.

Откладываю инструмент, иду, открываю, не интересуясь. Знаю что это Грегори, поворот ключа, и я вижу странную гримасу на лице друга, а меня удивляет, то, что не помню, как закрывала двери на ключ.

— Ты в порядке? — Отмирает, переставая с шоком рассматривать мое лицо.

— Как видишь. — Пропускаю и закрываю дверь. Он осматривает комнату, словно впервые видит. А смотреть в принципе тут не на что, интерьер с нашим тут появлением не изменился.

— Это твое? — Он кивает в сторону гитары.

— Да.

— Не знал, что ты так умеешь.

— Как?

— Красиво петь и играть.

— Умею, но насчет игры могу честно признаться, что на втором куплете в двух местах сфальшивила, так что не особо и умею.

— Ни хрена себе? Вик, я в шоке. Это было супер, я только саму песню не понял, но это действительно супер.

— Не парься, слова песни даже мне до конца не понятны. — Улыбаюсь на его похвалу.

— Значит, Шакал прав? — Внимательно смотрит в лицо.