Безумие какое-то. Что же ты уебок сломал во мне такого, от чего моя крыша резко отъезжает на шарнирах, оставляя растерянную меня под проливным дождем?

Еще пару шагов и все, я утру капельки пота с висков, успокою разбушевавшееся сердце, закушу кожу на запястье и прогоню твои обжигающие прикосновения своей болью…

— Куда-то спешишь? — Глухо, словно через толщу воды прорывается твой голос, заставляя нервные окончания вибрировать, спотыкаюсь от того, что резко торможу.

— Спешу. — Этот сип мой? Ненавижу.

— И куда же? — Твой голос не приближается и от этого чуть легче, можно представить, что я разговариваю сама с собой.

— В комнату.

— Ах, ну да, мышка поскорее решила укрыться в темноте, спрятать свое тощее тельце за тонкими деревянными стенами, чтобы никто не заметил острого страха в глазах перед котом? — Не слышу шагов, но отчетливо осознаю, что голос становится ближе. Спина напрягается, испуганные мурашки от мнимого прикосновения воздуха разбегаются по коже. Слишком близко, а это уже опасно.

— Что тебе нужно от меня? — Нижняя губа начинает дрожать, закусываю ее к чертовой матери, не дам страху пропитать мою одежду, выскочить сердцу из груди. Не подарю удовольствие обонять свою затравленную жертву. Прости Господи, но я отчасти рада этому ебаному чувству. Отвлекает от греховных мыслей, которым не место в моей голове.

— Интересный вопрос. — Теплое дыхание скользит по взмокшему затылку, ласкает кожу, от чего спина еще больше выпрямляется. Ебанное тело хочет лопатками достать широкой грудной клетки чудовища? Или это я хочу почувствовать вибрации голоса спиной? Да, хочу, но вовремя останавливаю себя. Лучше сдохнуть, чем позволить своим разбушевавшимся гормонам одержать верх. — Я бы много хотел, особенно от тебя, например… — Он замолкает, дает прочувствовать паузу, дает время заинтересоваться, пожелать узнать о его желаниях в отношении меня? Разбушевавшийся океан, где не видно ни берега, ни дна. Манипулятор, игрок, чертов ублюдок искалечивший меня, как морально, так и духовно.

— Например… коснуться капельки пота на границе твоих волос. — Я чувствую ее, не знаю откуда, но чувствую эту долбанную предательницу, скатывающуюся мне за шиворот. — Проследить ее путь пальцами, а потом проделать тот же маршрут губами. Схватить и зафиксировать шелк волос, прочувствовать жар от кожи. — Ты сглатываешь, судорожно, слышно, и это уже ебать какой промах.

Ты должен быть идеален. Маска, ты же должен помнить о ней, иначе вся твоя игра летит к чертям!

— Оттянуть голову назад, заставить опустить на мое плечо. Прикусить зубами оголенную шею, уткнуться носом в ямку под маленьким розовым ушком. — Блядь, мне кажется, или твой голос действительно такой хрипло сексуальный? Он вибрирует во мне и приближается, медленно. Давая понять, насколько ты близок, почувствовать это. Новая игра? Раньше я не могла уследить за твоими перемещениями, ты старался быть внезапным. Что изменилось в наших правилах? — Другой рукой очертить легким касанием шрам, подаренный тебе на вечную память. Провести подушечкой пальца по ключице, спустить широкую ладонь за край выреза футболки. — Спаси Господи, я этого не переживу. Сдохну прям здесь, так и не дойдя до комнаты несколько шагов. Растянусь посреди коридора окоченевшим трупом.

Я уже забыла, каково это чувствовать твою горячую кожу. Я уверена, она горячая, просто кипяток, а вот я холодная и мокрая. Мы в этом настолько не похожи друг на друга.

— Сжать упругую грудь, ущипнуть сосок, заставить болезненно сморщиться, за пульсировать, отдаваясь ритмом твоего сердца. — Глухое рычание, я скорее почувствовала, чем услышала, сквозь вату в ушах и размытые картинки его действий представляемые мной. — Но ты ведь не об этом сейчас хотела узнать? — Шумный вздох и опять рокот. — Ты возбудилась? Да, ты возбудилась, я чую этот пряный аромат, он растекается по моей глотке. Ангелочек совсем вырос и заимел недетские желания? Похвально. — Ненавижу его самодовольный голос, но себя за эту низость ненавижу еще больше.

Стискиваю сильней пальцы, заставляю ногти врезаться в плоть, рвать ее, причиняю себе боль, отвлекаю предательское тело от грешных мыслей.

— Но мы об этом поговорим немного позже. Сейчас я хочу услышать твой результат сравнения, ты же мне скажешь, что блондинка безбожно лажает по сравнению со мной? Хотя, постой... не стоит напрягаться, тебя с потрохами сдает тело. Оно просто не в состоянии мне сопротивляться. — Хочется развернуться и впиться когтями в глотку этому самоуверенному уебку, хочется вырвать кадык вместе с мясом, заставить захлебнуться собственными словами вперемешку с кровью. Но я стою соляным столбом и боюсь любого движения, иначе просто распадусь, потому, как мои края уже начали растворяться от волн его слов.

Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твое, да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, … как же там дальше? Не помню кусок, но это не важно, нужную часть я с легкостью припоминаю… И оставь нам долги наши, яко же и мы оставляем должником нашим и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Как заведенная мысленно обращаюсь к Богу, прошу защиты от лукавого, который, кажется, уже прилип к моей спине и не торопится отступать, и я лечу в его ебанную бездну, впитываю и восторгаюсь его безумием. И его вины в том нет, это все я.

Сломанная и перепаянная по его сумасшедшему подобию. Бьющему и разбивающему окружающее меня мировоззрение, заставляющее по другому видеть истинность вещей. Где ты готов заставить свое сердце не паниковать, лишь бы почувствовать живое, не причиняющее боли тепло кожи. И не важно, что это тепло исходит от твоего мучителя, хозяина.

Нет, он ни в чем не виноват, разве может обвиняться существо, которое за свои грехи не понесет наказание? Который, впитал в себя все ужасы кровавых праздников и наслаждался ими сполна? Нет. Виновата в своем желании только я сама, потому как сама впустила его. Впитала, растворилась и не стоит удивляться желанием тела, потому как касаться его разрешено только ему, и он знает об этом. Чувствует своим гнилым нутром, как чует хищник свою жертву, вцепляется в нее и забирает последние шансы на выживание.

Пару глубоких вздохов, я ощущаю, как молекулы воздуха приходят в движение рядом со мной. Как проникают в его расширяющиеся ноздри, затягиваются мощными легкими. Как позже скользит теплое дыхание по коже, как стадо мурашек от этого касания ускользают ко мне в живот, щекочут там своими мерзкими лапками, накапливая жар между бедер, как приостанавливаю болезненное желание потереться ими друг о друга, чтобы ослабить щекотку.

Я знаю, что сейчас в эту гребанную минуту его губы раздвигаются в холодной, но в тоже время обжигающей усмешке, оголяя верхние резцы. Как затянутые мглой глаза в последний раз скользят по напряженной спине. Знаю.

Как кожа на руках натягивается сильнее от сомкнутых в кулаках пальцев, как колышется воздух от его резкого поворота, и как контрольный выстрел в висок, слышу его удаляющиеся шаги вниз по лестнице. От меня. И не знаю, то ли закричать ему вслед благодарные слова что отпустил меня, то ли рвануть за ним и обматерить, от того, что еще больше натянул мои нервы своим голосом, пробудил такие низменные желания и бросил неудовлетворенную. Я слабая.