Здравствуй, мое ебаное сумасшествие. Опять на грани, молчу, сутки пролетают как пулеметная очередь, резко оглушающе, не жалея время. Лис орет на меня, а мне похрен, я не здесь, я вообще нигде. Застряла в собственном сумасшествии, а желания вылазить уже не возникает. Сколько можно пытаться, так бездарно падать на задницу и снова, и снова, и снова попытки встать. Разогнать душное марево, заставляющее смотреть на окружающее через мутную призму. Состояние, словно смотришь на окружающий тебя мир через стекло, ощущаешь, как время течет мимо тебя, а разговоры не долетают до твоих ушей. Нахуй, но я ведь гребанный оптимист, поэтому не могу не найти для себя хорошие новости:

Первая хорошая новость — я больше не сгораю от страсти к ублюдку. Вообще не вспоминаю о его голосе, лице, движениях, так же как и ощущениях страха. НИЧЕГО ЕГО опять во мне нет. Только привычные кошмары, когда я просыпаюсь в реальности воспоминаний.

И Вторая хорошая новость — на очередной охоте, в каждом посеревшем лице испещренном черными венами я вижу его лицо, и это приносит маленькое удовольствие.

Чудесная охота, на которой я чувствую себя роботом, все идет как по маслу, я даже не смотрю по сторонам просто иду и срубаю головы, практически не прилагая к этому усилий. Твердая рука посылает сталь в полет — вжик и все.

Топорный метод некрасивый, неизящный, а мне все так же плевать, делаю свою работу, когда нужно, отправляю в работу дар. Мой счет с каждым движением руки растет в геометрической прогрессии и это, черт возьми, уже не пугает. Нет души. Сдохла под гнетом обстоятельств. Не выдержала, сбежала от меня, оставив пустую оболочку. А вслед за ней и я выхожу наружу со склада, который только что основательно опустел. Прикуриваю сигарету и разглядываю небесную тьму с редкими точками звезд. Прогулка под не полной луной оказалась плодотворной, поняла, что сдохла и душевно. Нет привычных отголосков совести, пытающейся укорить в содеянном. Еще немного помаяться, и может кто-то окажет милость и добьет этот бренный кусок мяса. И окажет мне чертову услугу, потому как сама я не могу.

Громко хлопают двери, на сияние звезд ложиться тень или точней рядом со мной кто-то встает, говорит, похлопывает по щекам, а я не могу оторвать взгляд от неба. Говорят, есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно — одной из них я сейчас и любуюсь, а остальное подождет. Меня мягко подталкивают в спину, и я теряя контакт с космосом начинаю простые движения в сторону джипа, на котором мы прикатили сюда. Доставка до дома, душ и потолок, это все, что меня сейчас интересует.

Не могу точно сказать насколько времени меня затянула эта яма. Так же боюсь утверждать, сколько прошло времени с охоты, однотонность поглощает меня. Смотрела несколько дней назад в зеркало и здоровалась с прежней собой. Черные круги отчетливо окрасили бледную кожу вокруг глаз, губы посинели, а начинающие проявляться щеки сгинули в неизвестность. Хотя одно яркое пятно все так же проявляет свою суть. Шрам. Подпись Шакала. Как в пустошках на пяточках, где обретает неусидчивая молодежь. Надпись «Я здесь был» о многом говорит. В моем случае эта надпись говорит о моей принадлежности. Я его, он это отчетливо дал понять. Я не сбежала, нет, я попалась. Я рядом, а у него теперь новая, забавная игра. Соблазни уродку — так называется.

Вторая стадия эксперимента? А я можно сказать даже благодарна обострившемуся сумасшествию, оно забрало мой разум к чертям собачьим и подарила такой безжизненный покой. Жаль только мое тело практически на пределе. Оно истощено и замучено, еще чуть больше обмороков на беговой дорожке, больше ударов головой об пол и все. Мойры оборвут нить моего бытия. Так, словно меня никогда и не было.

Мой организм вообще в длительном шоке от безголовой хозяйки. Он не понимает, за что его истязают до черных дыр перед глазами, тут же сбитое дыхание отравляют никотиновой гадостью и опять истязание, но как ни странно не требует больше отдыха. Пробуждается ровно в пять десять утра и не ломается, уже даже не ноет от натруженных мышц, не возражает, а принимает дозу этого жалкого существования за чистую монету, словно так и должно быть. Медленно качусь в пропасть и отталкиваю руки, цепляющие меня за шкирку, пытающиеся помочь, спасти, поговорить со мной, только зря. Я не слышу их голосов, я за мутным стеклом. Меня больше здесь рядом с вами нет…

Тяжелей всего Сашке, он ревет практически все время пока тут, а я неловко ерошу его волосы и молчу, не смотря в глаза. Хочу сказать, что ничего страшного не случилось и это временно, только видимо мое горло не может вытолкнуть ложь из себя. Он все видит, видит и ревет, прижимается, а я не отталкиваю. Как мне кажется, я сейчас никого не стану отталкивать от себя. Перестала бояться замарать других собой. Гнилое нутро выветрилось и покинуло меня вместе с душой, переживающей об окружающих. Что это? Почему я тут и где это тут? В бездне? Так почему эта бездна такая безмолвная, удушающая, затягивающая? Смотрю в потолок, рассматриваю тьму и чувствую ее прикосновение к себе.

В один из монотонных дней, Лис не выдерживает, просит помощи, и у кого? Нововведение. Мое воспитание отдали Шакалу. В спортзале стоит неподвижный, застывший, с занесенной вверх ногой, в ожидании тренировки со мной.

Безразлично.

Выпустила дар, все замерло, он даже не успел сделать нескольких шагов ко мне, застыл, а я стою и пытаюсь рассмотреть его, только не выходит.

Расфокусированный взгляд не может зацепиться за детали. Не вижу его маски, отчетливо не могу рассмотреть цвет одежды, только нелепая поза. Наверное, стоит переставать питаться бутербродами, чувствую легкое головокружение и тошноту. Вздыхаю и ухожу, около дверей на выход, отпуская толстую цепь дара.

Одно радует — в этом муторном мареве мой дар стал намного сильней, я чувствую его, живой цербер, как послушный щенок теперь, жестоко обманутый и посаженный на цепь. Выдыхаю, отзываю щенка, пошло все нахуй, захлопываю за собой дверь, пусть сами с Шакалом тренируются…

========== 13 глава ==========

Цикличность не изматывает меня, она просто есть и есть я. В центре ее, а по краям жизнь, вертится, вибрирует, циркулирует, а я ее сторонний наблюдатель.

Тренировки, убийства, какое-то шевеление с отрешенными, охота большими группами, зачистки территорий, совместное патрулирование со стражами. Жизнь бьет ключом, а я вот точно мясо, иду, делаю свою работу и ухожу. Порой ухожу, еще до того как все заканчивается, когда резко захочется покурить. Выпускаю своего цербера, отхожу в сторонку и затягиваю в легкие столько дыма, сколько получается вместить. Пьяное состояние, в котором не возникает мысли о самоубийстве, ведь так легко отпустить дар, подставиться, но не дадут, с каких-то пор со мной всегда рядом кто-то есть, не доверяют и правильно. Прикрывают, толкают в случае опасности. Перестала участвовать в вечерних посиделках, спрятала гитару, в перерывах между тренировками, сном, и убийством, просто лежу и пялюсь в потолок. Знакомьтесь, новая я. Уже не слабая, уже никакая. Приходят, говорят, когда на выход, встаю, одеваюсь и иду. Знаю скоро, перестанут звать. Забудут и хорошо. Теперь я точно сломалась.

Ночь очень тихая, или только вечер, мне до этого нет никакого дела. Нет дела не до чего. Пусто. Белый потолок, как насмешка темноте. Чистый лист. Девственно чистый лист, который так и тянет измарать во тьме, поглотить, расчертить глупыми словами, фразами, убеждениями, заверениями. Нарисовать кривую линию жизни и тут же ее оборвать. В моей бездне не должно быть светлых пятен. Я ни хочу их видеть, хочу окончательно пропасть нигде. Уснуть и не проснуться.