Нортон не мог придти в себя почти сутки, а когда очнулся, ощутил только слабость и тошноту. Он не понимал и не помнил где находится. И куда, черт побери, делся Эйдж? В комнате отсутствовали окна, а вместо двери была запертая на замок решетка. В помещении стоял влажный затхлый воздух, как если бы это место никогда не проветривалось. Нортон сильно сощурился, пытаясь разглядеть убранство комнаты в слабом свете, льющемся откуда-то из-за угла коридора. Роскошная кровать и гобелены на стенах совсем не вязались с массивной тюремной решеткой вместо двери.

– Эй, здесь есть кто-нибудь? — прокричал в тишину коридора Нортон. Долго ничего не происходило, пока не раздались шаркающие шаги, и полоска света немного приблизилась. Наконец, появился худой изможденный старик-слуга, несущий перед собой впечатляющих размеров канделябр.

– Его сиятельство просило вас спуститься к завтраку. Одежда, что весит в шкафу, обязательно должна быть надета на вас. Слуга поклонился и уже собрался повернуть обратно, как Нортон его окрикнул:

– Подожди! Скажи, где я нахожусь?

– Мне велено ничего вам не говорить. Как только оденетесь, позвоните в колокольчик возле двери, я приду проводить вас. И не пытайтесь предпринять какую-нибудь глупость. Двор стерегут волколаки, а за воротами стоит вооруженный отряд. Да, кстати, есть еще ров, наполненный кислотой. Нортон некоторое время провел в раздумьях. Может он встречался с похитителем когда-то? Он ведь потерял память, а Эйдж еще не успел ему ничего рассказать. Оперативник почувствовал сильный голод, и поспешил заглянуть в шкаф. Уж в чем-чем, а в этом Нортон был уверен — он еще никогда не носил одежду такого ужасного вида.

Эйдж добрался до замка. Он решил повременить с нахождением виновных. Все-таки в данной ситуации напарник важнее, тем более что сейчас он пребывает в невинном состоянии… ну… или что-то вроде того (Эйдж покраснел, вспомнив «невинные» действия напарника). Чтобы оценить замок, а вернее крепость на возможность проникновения, ему пришлось взобраться на самое высокое дерево в соседней роще.

Как нельзя кстати, пришлась его врожденная эльфийская ловкость. Со стороны могло показаться, что мужчина пробежался по дереву или даже взлетел, но на самом деле Эйдж просто быстро перепрыгивал с ветки на ветку, цепляясь лучше обезьян в зоопарке Земли. Пришедшее на ум сравнение вызвало у эльфа полуулыбку-полуусмешку. «Гляди, скоро на бананы потянет»…

Впрочем, как только открылся вид на замок, веселость как рукой сняло. Крепкий орешек — подумал Эйдж грустно. Ну почему Нортон умудряется влипать в самые дурацкие, самые сложные ситуации! Осталось всего ничего — придумать как прорваться через двадцать пять человек вооруженной до зубов охраны, переплыть какой-то подозрительный на вид ров, и приласкать огромных собаковидных монстров, дерущихся в данный момент во дворе за кусок кости. «Нортон, ты еще долго будешь за это расплачиваться!» Размышляя над планом атаки, эльф провел на дереве всю ночь. Хоть температура воздуха и опустилась почти до нуля, ему было не холодно. Уже давно раса эльфов научилась владеть своим телом, и простая регуляция температуры осуществлялась ими практически на автомате. Сверхчувствительные уши чутко прислушивались к происходящим вокруг событиям. Глаза, зорче, чем у совы следили за замком. За ночь ничего особенного не произошло, а когда наступило утро, произошла смена караула. Наконец Эйдж решился. Он встал на ветке в полный рост.

– Джулиус, ты хочешь войны — ты ее получишь, — и на этих словах эльф грациозно спрыгнул вниз. На земле он достал нейтрализатор. Так, на всякий случай… сначала нужно атаковать магией, а если не поможет, тогда уже применить оружие. Стражники явно не ожидали, что противник окажется таким быстрым. Прежде, чем они успели хотя бы по разу выпустить стрелу из арбалета, враг набросил на каждого заклинание оглушения. Эйдж закрепил веревку с гарпуном (перед решением штурмовать замок, эльф закупил все необходимое в городе) на верхушке каменного забора, что начинался сразу за рвом с жидкостью. Взобравшись по веревке, он присел на краю и посмотрел в глубину двора. Между забором и стенами замка пространство было слишком открытым, чтобы незаметно пробраться к зданию, и слишком большим, чтобы воспользоваться веревкой с гарпуном. Граф не развел сада, зато завел огромных собак. Эти монстры все равно бы уничтожили растительность во время своих игрищ или драк, да и вряд ли нашелся бы садовник, осмелившийся зайти на территорию животных-убийц. Таким образом, пустырь стал еще одной охранной заставой замка. Похоже, Джулиус занимался совсем грязными делами, раз ему требовалась такая защита. Эйдж достал сканер. Чип, вшитый под кожу Нортону, исправно издавал сигнал.

Зеленый цвет точки на экране означал, что состояние здоровья человека в пределах нормы. Пришлось настроить нейтрализатор на сильный порог оглушения, иначе собаки могли накинуться скопом, и в таком случае эффективность применения магии падала, да и реакция могла подкачать. Эльф спрыгнул во двор. Так как необходимость тихого подкрадывания к замку отпала сама собой (одуревшие стражники истошно вопили за спиной), то Эйдж решил действовать в лоб. Собаки кидались со всех сторон, но выстрелы срабатывали быстрее, и вскоре у ног рыжего оперативника уже образовалась приличная куча отключившихся собак. В следующий момент он устремился к замку.

Практически полностью прозрачная белая рубашка с кружевами и обтягивающие черные штаны совсем не вдохновили Нортона, но только такая одежда висела в шкафу. Сам же оперативник был раздет до трусов, а его вещи бесследно исчезли. Более того, в его темнице не было даже зеркала, так что Нортон не мог на себя посмотреть (и ужаснуться), может поэтому, он решил не скидывать с себя одежду сразу, а хотя бы поносить ее на время завтрака. Нортон позвонил в колокольчик, и скоро уже шел за слугой по темным мрачным коридорам. Толи в замке не любили окон, толи слуга специально избирал самые глухие переходы, двигаясь с грациозностью ходячей вешалки и храня гробовое молчание. Наконец Нортон добрался до трапезной залы и удивился, насколько она сильно отличалась от всего остального, что он видел в замке. Зала просто утопала в освещении, льющемся из громаднейших окон и от горящих свечей. Посередине стоял длинный стол, к концам которого были подставлены кресла. В комнате никого не оказалось, а слуга, поклонившись, вышел. Нортон остался один. Внезапно заиграла музыка, но ее источник определить не удалось. Двери на противоположной стороне залы отворились, и в комнату степенно зашел (или практически выплыл как лебедь) высокий незнакомец в роскошной одежде. Мужчина почти на голову был выше оперативника, но казался даже более стройным из-за сильной худобы и изящно сложенного тела. Лицо утонченное, но немного вытянутое к низу, заостренное. Губы — длинная тонкая полоска. Глаза черные как уголь и живые, с расходящимися морщинками в уголках. Волосы длинные и вьющиеся, такие же черные, как и глаза.

– Насмотрелся? — усмехнулся незнакомец. Нортон отвернулся, смутившись. Взгляд графа прошелся по фигуре пленника, задержался на голой груди, виднеющейся сквозь ткань.

– Что я тут делаю? Кто ты? — Нортон вовремя опомнился и решил перевести разговор в нужное ему русло.

– Меня зовут Джулиус, и я тебя похитил.

– С какой целью?

– Не хочу говорить об этом до завтрака. Давай поедим? — последние слова прозвучали как приказ, а не просьба.

– И все-таки я настаиваю.

– Бу, — нахмурился граф. — Какие мы упрямые и серьезные. Джулиус демонстративно подошел к столу и сел в кресло. Нортон продолжал стоять. Тогда граф сделал приглашающий жест и растянулся в улыбке.

– Да садись ты, о делах потом… Граф позвонил в колокольчик, тут же появились слуги с подносами еды. Нортон недовольный молчанием Джулиуса, поплелся к столу. Ему все равно ужасно хотелось есть. А после завтрака граф никуда не сбежит, ему придется ответить на все вопросы, и Нортон даже догадывался, что нужно сделать, чтобы заставить человека говорить. Слуга почтительно открыл перед оперативником блюдо дымящегося супа и налил в бокал красного вина.