Крабат лежит в яме на опушке букового леса, зарывшись по шею в сухие листья — ночи в октябре холодные. Он и знать ничего не знает о том, как судачат о нем люди, он озяб и очень хочет есть. Лежит и от нечего делать разглядывает звезды над головой — одни серебристые, другие красноватые. Почему, к примеру, вот эта звезда — яркая, беспокойная — повисла нынче прямо над ним? Десять дней назад вспыхивала где-то левее, у самого края неба. Крабат не сводит глаз со звезды: хочет проследить, как она движется. Звезда стоит на месте, но небо вдруг меняет свой вид.

Теперь это уже не твердый свод, на котором висят лампы-звезды; теперь это огромная черная яма, в которой плавают золотые рыбки. Крабат на миг зажмуривается, и небо вновь кажется сводом. Но Крабат уже не верит в его твердь. Он хочет вновь увидеть черную яму. Наконец это удается, и тогда Крабату чудится, будто его засасывает в темную бездну.

Проснувшись наутро, он ничегошеньки не помнит о своем полете к звездам. Смотрит — листья под ним белы от инея, мох вокруг за ночь поседел. Нахохлился Крабат, дрожит от холода. Но тут взошло солнышко, и через час от инея и следа не осталось — солнце слизнуло. Снег вроде бы не шел — а все бело, языка у солнца нет — а иней слизывает.

Решил Крабат немного побегать. Согреться согрелся, но голода не утолил. На кустике ежевики еще висели ягоды. Набралось с пригоршню — пустяк, конечно; но, если хорошенько поискать под ореховым кустом, наберешь еще и орехов. А все вместе уже похоже на сытный завтрак. После такой еды и ноги легче шагают, и душа песенки поет — чувствует, что день сегодня удачный.

Может, даже зайца поймать удастся. Вдруг заяц так заспался, что и не услышит, как ты подойдешь и схватишь его за уши. А то и удерет, да спросонок в дерево врежется.

Ты когда-нибудь видел, чтобы заяц врезался в дерево? — спрашивает сам себя Крабат. Видеть, конечно, не видел, но если б такой заяц сыскался да я б на него набрел…

Крабат весело засмеялся и, взобравшись на вершину небольшого холма, оглядел окрестность. Что-то нигде не видать зайца, который бы сам на жаркое просился.

А солнце уже выкатывается на вершины деревьев.

Залюбовавшись раскаленным докрасна шаром, который всегда горит, но никогда не сгорает, Крабат начисто забывает о зайце. Он не отрываясь глядит на алое пламя, пока глаза не начинают слепнуть. Но слепит его не солнце. Глаза ему застилают тысячи вопросов, загадок и тайн, днем и ночью не дающих покоя.

Тут на память пришло ему древнее поверье: стоит где-то на краю света железный сундук о семи замках, и сторожит тот сундук большой серый волк. В сундуке спрятано Знание. Кто одолеет волка, тот разгадает все загадки, отыщет ответы на все вопросы и все тайны ему откроются.

И Крабат спустился с холма.

Кто все знает, у того не жжет грудь, словно внутри у него солнце.

За кустом можжевельника спал заяц. Крабат даже испугался такого везенья. Осторожно ступая, он подкрался поближе: заяц спал. Еще шаг, второй, третий… А заяц вдруг вскочил и помчался — нет, не помчался, а неловко заковылял, словно у него лапы покалечены, но семь раз подряд сумел он увернуться от Крабата. Бежит заяц к спасительному лесу. А Крабат за ним, да во весь дух, так что искры перед глазами пляшут. А заяц уже нырнул в тень мощных буков. Еще немного, и чаща надежно укроет его от Крабата. Напряг Крабат все силы, прыгнул да с размаху на дерево и налетел. Все звезды ночного неба искрами посыпались из глаз. А заяц — то так в дерево и не врезался, подумал он и засмеялся.

Лес ответил ему раскатистым хохотом. Крабат поднял голову: стоит перед ним человек и тоже смеется.

«Привет зайцелову!» — говорит человек.

Сразу видно, что ему за зайцами бегать не приходится.

Он выдергивает руку из-за спины: в ней заяц.

«Ты за ним гнался, я его поймал, — говорит человек. — Мы поделим его поровну».

Крабат даже подпрыгнул от радости.

«Половина зайца — все равно что целый! — говорит он. — Я разожгу костер».

«Погоди-ка! — говорит человек. — Сперва сдери с него шкуру!»

Никогда еще Крабату не удавалось так быстро освежевать зайца — тот будто сам выпрыгнул из шкуры.

«Теперь выпотроши его!» — приказывает незнакомец.

Крабат принялся потрошить зайца, а закончив, увидел, что буковые поленья уже дружно горят — не слишком ярко, не слишком тускло — в самый раз.

«У тебя любое дело спорится!» — восхищается Крабат.

«Кто все знает, тот все может», — отвечает чужак. Он вынимает из кармана две коробочки — одну с солью, другую с перцем — и ловко солит и перчит тушку.

Соорудив несложное устройство из веток орешника, Крабат жарит зайца над костром.

Чужак вынимает из-за пазухи длинный белый хлеб и, разломив его, половину протягивает Крабату. Да и зайца делит с ним прямо-таки по-братски. Крабат дочиста обгладывает каждую косточку, аккуратно подбирает хлебные крошки и, блаженно потянувшись, говорит: «За всю жизнь не едал ничего вкуснее этого зайца!»

«Недурно бы запить его глотком вина», — откликается незнакомец, запуская руку в карман, и вытаскивает на свет божий бутылочку. А в придачу и два кубка. «За твое здоровье!» — говорит незнакомец.

Крабат смеется: «Сейчас я сыт, а вот когда проголодаюсь…»

«…подумаешь о жарком из зайчатины», подхватывает незнакомец.

«Нет, вообще о чем-нибудь — только бы брюхо набить», — возражает Крабат.

Некоторое время оба молчат.

Потом чужак задает обычный вопрос: «Куда путь держишь?»

«Туда», — отвечает Крабат и показывает рукой в ту сторону, куда глядит кончик его носа. «Как раз там стоит моя мельница, — замечает чужак. — Прислушайся — и услышишь, как стучат жернова».

И Крабат различает шум работающей мельницы.

«Не хочу я на твою мельницу», — бросает он через плечо. «Ты бы мог стать моим помощником, — уговаривает его мельник. — По воскресеньям, а то и по средам будешь есть зайчатину, а по субботам — блины на льняном масле».

«Не еда, а объеденье, — согласно кивает Крабат. — Да не хочу я к тебе в помощники. Моя цель — убить волка! — Он встает. — Прощай, мельник! Спасибо тебе. А волка, что сторожит сундук Знаний, я все равно убью».

И он уходит в ту сторону, куда смотрит кончик его носа.

«Эгей! — ухмыльнувшись, кричит вслед ему мельник. — Бери правей!»

«Там твоя мельница тарахтит…» — откликается Крабат.

И вдруг мельник оказывается рядом.

«Тот сундук как раз и стоит на моей мельнице», — сообщает он как бы по секрету.

«Шутишь, мельник…» — не верит Крабат.

«Вспомни, как быстро зажегся костер, — возражает тот. — И как я сказал: кто все знает, тот все может».

«А как насчет волка?» — спрашивает Крабат.

Мельник смеется: «Никакого волка нет, это все сказки. Зато у сундука семь замков». И он вытаскивает из кармана связку ключей — один другого замысловатее.

«Семь Книг Знания спрятаны в сундуке за семью замками, семь ключей к ним в моих руках», — позвякивает связкой мельник.

«Ладно! — соглашается Крабат. — Пойду с тобой». Он смотрит в ту сторону, откуда доносится шум мельницы. Почему же волк — выдумка, раз сундук на самом деле есть? Он расстегивает рубаху и показывает мельнику страшный шрам поперек груди.

«Я умею обходиться с волками, — смеется Крабат. — Во сяком случае, те, что на меня напали, живыми не ушли».