Не так это просто — отправиться в дальний полет. Перелетные птицы специально жиреют перед дальним полетом: чтобы иметь запас на дорогу, чтобы крыльям хватало сил. А домашние птицы — те жиреют просто так, без полета. Для чего они жиреют? Этого не знают домашние птицы. Они знают одно: жиреть вредно. Кто жиреет, тот долго не живет.

А как же птицы, которые жиреют перед дальним полетом? Почему для них не вредно жиреть?

Потому что для птицы не вредно жиреть. Для птицы вредно жиреть без полета. Для нее вредно жить без полета. Кто живет без полета, тот долго не живет.[90]

Правда, полет тоже разный бывает. Иногда для полета не обязательно отрываться от земли. Почему Болотная Курочка редко отрывается от земли? Потому что у нее на земле хватает работы. Болотная Курочка принадлежит к семейству пастушков, она всю жизнь пасет чужие стада (своего стада она не имеет). Вон там, на опушке, пасется стадо коров — возле леса, большого стада деревьев. А там, дальше, — поле, стада пшеницы, а еще дальше — город, стадо домов… И все это нужно пасти, когда ж тут летать? Конечно, иной раз поднимешься, чтоб попасти стада облаков, облакам ведь тоже трудно без пастушка — того и гляди на землю прольются. Всем трудно без пастушка, поэтому Болотная Курочка редко позволяет себе летать. Но кто осмелится сказать, что она живет без полета?

Вот кто по-настоящему живет без полета — это таракары. Если б даже они умели летать, они бы вряд ли приняли такое решение. Тут очень многое зависит от решения. Вы заметили, что тараканы редко появляются в одиночку? А почему?

Тараканы предпочитают не ходить в одиночку, потому что так им легче принять решение. А ведь решать нужно все время, на каждом шагу: куда сделать шаг — направо или налево? Мир такой огромный, и столько в нем разных дорог, которые нужно выбирать таракану! Другое дело, когда он не один, тут уже дорога сама собой выбирается. Пойти направо? Как все! Пойти налево? Как все! Главное — делать то же, что все, и тогда совсем не трудно принять решение.

К сожалению, не все решения принимаются правильно, об этом свидетельствует статистика смертности тараканов.[91] Но тут уж такое дело — смерти не избежишь. Таракан знает: смерти не избежишь, но когда нужно что-то решать, тут важно не смерти избежать, а ответственности.

Кстати, Молох, прекрасно представляющий не только семейство Агам, но и, можно смело сказать, весь подотряд ящериц, имеет очень высокое понятие об ответственности — причем не только за выбранную дорогу, а и за то, что ты в эту дорогу с собой несешь.

Сидит Молох у муравьиной тропки и слизывает с нее муравьев. Одного, второго, третьего… А почему четвертого нет? Потому что тот имеет при себе ношу. Потому что трудится муравей.

Сидит Молох у муравьиной тропки, как надсмотрщик над работами, как распорядитель работ. Пятого пропустит, шестого пропустит, а седьмого — стоп! Нечего болтаться без дела!

Сидит Молох у муравьиной тропки, и, кто не работает, того ест. Что ты несешь, муравей? Ничего? Ну так и нечего тебе отправляться в дорогу.

Шагай и трудись, трудись и шагай!.. Моллюску Лопатоногу нога, представьте себе, заменяет лопату. И он не бросит лопату, он крепко держит лопату, потому что и его держит лопата, его единственная нога.

И пока бьется сердце, он не бросит лопату, а пока он не бросит лопату, сердце его не остановится. Потому что сердце Лопатоногу заменяет та же лопата, все та же лопата, его единственная нога!

Вот кто по-настоящему снаряжен в дорогу: тот, у кого нога — и сердце, и лопата![92] И это-то и есть настоящая ответственность за избранный путь.

Хотя есть и еще одна очень важная вещь, без которой никак нельзя обойтись в дороге. Посмотрите, как снаряжен в дорогу Горный Баран.

Ходит Баран по горам, закинув на спину рога, как альпинист с рюкзаком. Чем выше в горы поднимается, тем большие на себе тащит рога. И все удивляются: зачем он носит на себе эту тяжесть?

Одни говорят:

— Это у него рога для равновесия. Когда прыгаешь по горам, очень трудно сохранить равновесие. Вот он и балансирует. Рогами.

Другие говорят:

— Это чтоб не так больно падать. Упадешь на рога, они спружинят, а тебе ничего. Чем больше рога, тем удобнее на них падать.

Третьи говорят:

— Рога — это для самозащиты. Встретишь другого барана с рогами, как тут обойтись без рогов? А так: встретились, стукнулись, разошлись — и никому не обидно.

Каждое объяснение по-своему справедливо. И для самозащиты, и для равновесия, и чтоб не так больно падать, для всего этого нужны рога, тут без рогов не обойтись. Но давайте послушаем самого Барана:

— Я хожу с рогами, потому что мне так легче дышать, — говорит Баран. — Нет, не потому, что я дышу рогами, я дышу легкими. Но по организму кислород у меня разносится кровью. Мне нужно много крови, чтобы разносить кислород,[93] а кровь у меня вырабатывается в костном мозгу, значит, мне нужно много мозгов, понимаете? Вот эти самые мозги у меня в рогах. Когда поднимаешься в гору, где трудно дышать, хорошо иметь с собой запасы мозгов. Чем выше поднимаешься, тем больше нужно иметь мозгов.

Вот они какие, бараньи рога! Куда до них альпинистским рюкзакам с их предметами первой необходимости, ведь мозги — это, в сущности, самая первая необходимость. Вот о чем нужно помнить, вот о чем нельзя забывать, когда отправляешься в дорогу.

Если, конечно, относиться к избранному пути со всей ответственностью. Там, где нет ответственности, все пути кончаются, как правило, печально. И тот, кто забирается высоко, опускается в результате низко, совершая свой полет лишь в одном направлении: сверху вниз. Именно это обстоятельство подчеркивала Летучая Собака, излагая Белке Летяге свои собственные жизненные наблюдения.

Летучая Собака не была в полном смысле собакой. Вернее, она не была ни в каком смысле собакой, она была настоящей летучей мышью, хотя летучая мышь — тоже не настоящая мышь. Потому что настоящие мыши не летают, а если мышь летает, значит, она не настоящая, а летучая мышь. Настоящая летучая мышь, которую, если она достаточно велика, можно назвать и Летучей Собакой.[94]

А Белка Летяга не была в полном смысле белкой, хотя ее нередко путали с белкой. Она была не из семейства белок, а из семейства летяг. У них, у летяг, между передними и задними ногами натянуто что-то вроде крыльев. Такие перепонки, которые так хорошо натягиваются, что дают возможность Летяге перелетать с одного дерева на другое.

— Каждый хочет летать, — излагала свои наблюдения Летучая Собака. — Даже те, которые не умеют летать, и те норовят полетать. Ты, конечно, Летяга, не обижайся. Я знала одну змею, которая прекрасно ползала, ну просто все восхищались, как она замечательно ползала, но ей, представь себе, захотелось летать. И теперь она летает, но как? Заберется на высокое дерево и — летит вниз. Не вверх, а вниз, что ты на это скажешь? Нет, Летяга, летать нужно так, чтобы подниматься вверх, а не опускаться все ниже и ниже. А если тебя поднимает только ползанье, как эту змею, когда она заползает на дерево, тогда не летай, а ползи…[95]

— Разве я ползаю? — обиделась Летяга, приняв это замечание на свой счет. — Я, можно сказать, бегаю, а также прыгаю.

— Вот и прыгай себе на здоровье. Так нет же, некоторые, вместо того чтобы прыгать себе на здоровье, пытаются летать. Ты знаешь Леопардовую Лягушку? Нет, она не родственница Леопарда, но если б она потренировалась, она бы, возможно, научилась прыгать, как Леопард. Так нет же, она не захотела прыгать, как Леопард. Она пристрастилась летать: заберется на дерево и — летит, опускаясь все ниже и ниже.

— Я стараюсь не опускаться, — сказала Летяга. — Я почти никогда не опускаюсь на землю, а только перелетаю с дерева на дерево.