Мне, кстати, с тренерами тоже очень повезло. И Тарханов, и Иванов - люди в футболе авторитетные, собеседники незакомплексованные, которые при необходимости и без моей помощи могли легко уйти от прессинга самых назойливых интервьюеров. Единственным неудобством в этом плане в моей работе было то, что Федорыч после обидной неудачи команды мог под разными предлогами проигнорировать пресс-конференцию и послать на нее вместо себя кого-нибудь из своих замов. В таких случаях мне приходилось выгораживать его, юлить, хотя все мои маневры были шиты белыми нитками, и пишущий народ нередко начинал язвить по этому поводу. К чести Козьмича, он умел держать удар даже при самых унизительных поражениях.

Ошибается тот, кто считает, что на пресс-конференции всегда большой ажиотаж, длинная очередь из журналистов, жаждущих задать вопрос, десятки кинокамер. Нет, конечно, к матчам "Спартака", которого принято считать народной командой, всегда пристальное внимание прессы. То же самое наблюдается и на особенно принципиальных поединках, однако на пресс-конференции после рядовых игр чемпионата России приходят, как правило, десятка полтора журналистов, а иногда и того меньше. Причем почти везде в зал непостижимым образом проникают посторонние люди - нередко подвыпившие, и хорошо еще, если они тихо сидят и слушают, а то ведь попадаются такие, которые начинают учить тренеров жить, задают не имеющие никакого отношения к футболу вопросы или просто норовят отчебучить что-нибудь веселенькое.

Любопытный эпизод произошел летом 1998 года, когда "Торпедо"приехало играть в Тюмень. На послематчевой пресс-конференции тренеры обеих команд - Валентин Иванов и Александр Игнатенко - в течение, наверное, 20 минут делились с присутствовавшими впечатлениями об игре, и только когда настало время переходить к вопросам и все люди, сидевшие перед нами (а их всего-то было не больше дюжины), в зале как-то враз смутились, неестественно притихли, мы поняли, что среди них нет журналистов. Что ж, и такое бывает.

Еще одной обязательной процедурой после матча является подписание протокола, фактически означающее утверждение сторонами исхода встречи. С этой целью начальник команды или главный тренер направляется в судейскую, где выполняет нужные формальности и благодарит арбитров за работу. Впрочем, в конфликтных ситуациях из-за двери судейской комнаты порой можно услышать и непарламентские выражения: там идет борьба за истину в трактовке того или иного эпизода матча.

Следует отметить, что прежде чем идти "наезжать" на судей, каждый уважающий себя тренер сначала просмотрит - и не один раз - в раздевалке видеозапись соответствующего момента, сделанную в ходе матча оператором команды. У Тарханова, кстати, на этой должности и в ЦСКА, и в "Торпедо" трудился опытный и очень квалифицированный специалист-универсал Владимир Енютин, который свою непосредственную работу видеооператора совмещал с судейством в качестве лайнсмена в высшем дивизионе и главного арбитра - в первом и втором. Поэтому Федорыч был в более предпочтительном положении по сравнению со своими коллегами из других команд: вместе с наглядной иллюстрацией спорного эпизода он получал квалифицированный комментарий от действующего судьи и рекомендации насчет того, какой может быть реакция на него со стороны арбитров и стоит ли подавать протест. Впрочем, нашего видеооператора время от времени подозревали в "корпоративной солидарности" с судьями, и кто-то из руководителей клуба все равно шел в комнату по соседству, чтобы если и не официально оформить жалобу, то хотя бы для профилактики "напихать" арбитрам.

В принципе в таких случаях внести полную ясность надлежит инспектору матча, который оценивает действия судейской бригады и тем самым выражает свое отношение к арбитражу и к апеллирующей стороне. Однако представителям этого контрольного органа зачастую не хватает элементарной принципиальности при вынесении окончательного вердикта.

Вообще тема судейства бездонна, поскольку вопросы "Кто прав?" и "Кто виноват?" будут вечно стоять не только в футболе. С моей стороны было бы неэтичным давать оценку положения дел в судейском корпусе, тем более что убежден, недалек тот день, когда какой-нибудь отважный мемуарист из числа людей в черном прольет свет на все эти животрепещущие проблемы, в том числе расскажет о тактике и механизме так называемой работы с судьями…

Для самих же футболистов остаток вечера после игры - все равно что глоток свежего воздуха в душной комнате. Фактически только в эти часы они могут по-настоящему расслабиться - в самых разных значениях этого слова. Почти все остальное время уходит на тренировки, игры, сборы и всевозможные поездки.

О количестве выходных и времени сбора в следующий раз обычно объявляют прямо в раздевалке. Как правило, при недельном игровом цикле футболистам на отдых отводятся одни сутки. Если же календарь более плотный, то команда нередко собирается уже на следующий день, чтобы провести легкую тренировку или заняться восстановительными процедурами (сауна, массаж, бассейн и т.д.). Кстати, такая практика существует и в некоторых западных клубах, например, в голландском ПСВ "Эйндховене", где уже более года играет бывший армеец Дмитрий Хохлов.

В некоторых клубах сразу после игры футболистов увозят на автобусе на базу, чтобы там провести какое-нибудь неотложное собрание и комплекс восстановительных упражнений и только потом, поздно вечером или наутро, отпустить всех по домам. В основном это делается в воспитательных целях после безвольного поражения или затянувшейся серии неудач. Не думаю, что такие меры могут возыметь действие. Да и, к счастью, ни Тарханов, ни Иванов не были сторонниками заточения подопечных в подобных случаях.

Как правило, после игры футболисты не задерживаются в раздевалке больше чем на полчаса, хотя и среди них встречаются "копуши". У выхода со стадиона почти всегда их ждут жены, подруги, родные или друзья, а некоторых из них - и дети. Самые популярные, однако, сразу попадают в плотное кольцо болельщиков, а также желающих взять автограф или просто поболтать со своим кумиром. Такая тусовка тоже может продлиться минут 20 - 30 в зависимости от настойчивости торсиды и учтивости самого игрока.

Только потом он может попасть в объятия любимой, неспешно оседлать своего стального рысака и умчаться в ночь, в нормальную, цивильную жизнь.

Бытует мнение, что футболисты любят после игры посидеть в большой теплой компании, обмыть победу, шумно повеселиться. Готов поставить под сомнение эту расхожую точку зрения. Если и случаются такого рода посиделки, то в основном с участием холостяков и иногородних футболистов, да и те в довольно узком кругу - человека по три-четыре.

У армейцев действительно была такая традиция: после важных побед они собирались в небольшом ресторанчике недалеко от их базы в Архангельском - от лишних глаз подальше, чтобы выпить по нескольку кружек хорошего пива с креветками или соленой рыбкой. Однажды к ним присоединился и Самарони, уже втершийся к тому времени в доверие к команде. Непривычный к поллитровым емкостям, бразилец довольно быстро захмелел, так что до дома его пришлось провожать Валерию Минько, который долго потом смеялся над южноамериканским легионером, свидетельствуя, что тот был точь-в-точь, как известный киногерой из "Иронии судьбы". Как бы то ни было, но, по-моему, именно с того дня Самарони стали считать своим парнем в команде - звание, которое более техничному и мастеровитому на поле Леонидасу так и не суждено было завоевать.

Тот памятный вечер, однако, скорее стал исключением из правила. И хотя я знаю истории с более скандальным концом, нормой все-таки следует считать, что после матчей подавляющая масса футболистов отправляется домой, в семью. И потому, что они, как это ни высокопарно прозвучит, профессионалы; и потому, что чертовски устают; и потому, что, как все, скучают по дому.