— Напрасно вы боитесь меня, царевна, напрасно. Даже меня вы не можете привлечь своими женскими достоинствами. Ввиду их полного отсутствия, хе-хе. И в этом мы схожи, не так ли? Вам что-нибудь нравится во мне?

Он поднял глаза — теперь они были похожи на потухшие красноватые угольки — и уставился на нее немигающим взглядом. Она не могла говорить и только едва покачала головой.

— Правильно, я тоже урод. Мы оба несчастны. Посмотрите наверх, царевна! — вдруг выкрикнул он.

Она невольно подняла голову и увидела над собой могучую цветущую ветвь.

— Я вот что подумал, — продолжал карлик, — а не повеситься ли нам вдвоем на этой ветке? Она нас выдержит без труда. А мы избавимся от мук нашей жизни.

— Что вам от меня нужно? — дрожащим голосом проговорила Алина.

— Я хотел расплатиться. Я затеял тут кое-что, очень опасное дело. И решил, что, прежде чем рисковать жизнью, надо отдать все долги. Вы меня не помните, царевна, а я вас хорошо помню. Я тогда лежал на пыльной дороге полумертвый от побоев. А вы проезжали мимо в карете. Вы сжалились надо мной и приказали кучеру посмотреть, нельзя ли мне помочь. Он спрыгнул с облучка, наклонился надо мной и убедился, что я не пьян, а всего лишь избит. И он поднял меня и отнес в корчму, ту самую, откуда меня вышвырнули, избив до полусмерти. И там он приказал хозяину позаботиться обо мне — таково, мол, было желание ее высочества. А ведь он мог догадаться о том, о чем вы даже не подозревали, — о том, что именно хозяин корчмы избил меня вместе со своими двумя сыновьями-придурками. Только за то, что у меня не было денег и я собирал со столов объедки, потому что умирал от голода. Хозяин позаботился обо мне, он запер меня в маленькой клетке во дворе, где когда-то держал пушных зверьков. И целыми днями его сынки дурачились, играли. Они тыкали в меня горящими палками, дразнили объедками, швыряли камнями и травили собаками. А чтобы я не сбежал, спускали их на ночь с цепи, и два здоровенных волкодава всю ночь пытались до меня добраться, просовывая оскаленные морды сквозь прутья. Так продолжалось несколько дней и ночей, но сегодня ночью, мучаясь от голода, я схватил недоеденную собаками кость, лежавшую рядом с клеткой, и стал ее грызть. Как они взбесились! От ярости одна из них просунула голову между прутьев клетки и застряла. Она рвалась изо всех сил, а я колотил ее костью по башке. Она выла и визжала не хуже меня, когда надо мной издевались эти придурки. Наконец она рванулась с такой силой, что клетка оторвалась от забора, к которому была приколочена, и придавила этого пса. А задней стенки у нее не было, и я оказался на свободе. Вторая собака была умнее и предпочла убежать. И тогда я прокрался в дом и нашел топор. Я зарубил их всех — хозяина, его сварливую жену и двоих придурков-сыновей. Я об одном жалел, что у меня не хватит сил связать их и перед тем, как убить, поиздеваться над ними, как они издевались надо мной. А потом я наелся и напился, навестил кучера, который отнес меня в корчму, поджег его домишко, он, правда, успел выскочить вместе со своими домочадцами, — да я и не хотел убивать его, ведь он не бил меня, он только исполнял ваш приказ, по-своему исполнял. Каждому я лишь вернул долг, не больше и не меньше. А потом я заполз в этот сад, думая, что, может быть, встречу здесь добрую царевну. И вот встретил. Теперь мы вместе.

— Все это ужасно… я не знала этого.

— Конечно же не знали. Но за добро тоже надо платить, как и за зло. Вот поэтому я и пришел.

— Вы хотите убить меня?

— Нет, что вы. Я и вправду хотел повеситься вместе с вами, это было бы добром по отношению к вам. Но у меня остался еще один долг, а вернее, даже не долг, а надежда. Я хочу помочь вам, чтобы вы помогли мне. Кстати, вы меня знаете. Ведь тогда, на пыльной дороге, мы встретились уже во второй раз.

— Я не помню, чтобы мы встречались, я бы запомнила.

— Еще бы, мою рожу трудно забыть. Но мы встречались. Посмотрите на этот перстень, вы узнаете его? — И карлик показал ей серебряный перстень с огромным алмазом.

— О Боже! Это же перстень принца Говарда! Вы убили его?!

— Да, можно и так сказать. Я не убивал принца, царевна, по той простой причине, что я и есть принц Говард.

— Вы смеетесь надо мной. Как и он тогда…

— Именно. Тогда он, или я, приехал на смотрины, думая, что брак с вами поправит дела в его обнищавшем королевстве. Но когда он вас увидел, то захохотал. Помните?

— Да. Еще никто так откровенно надо мной не смеялся. Я готова была умереть от стыда.

— Он тоже, только от смеха. Он и вообразить себе не мог, что ему, красавцу и силачу, удачливому и веселому любимцу женщин, осмелятся предложить такую уродину. Он ехал обратно, хохотал и пил вино. И вдруг на душе его стало мрачно, как никогда, когда он вспомнил ваши слова, брошенные в ответ на его смех. Помните, что вы ему сказали?

— Помню. Я сказала: «Не дай вам Бог когда-нибудь дойти до того, что вы поймете мои страдания».

— Да, именно так. И то ли от этих слов, то ли от вина он загрустил. А на ночь мы остановились в лесу — принц был бесстрашным малым и ни черта не боялся. Но, сидя у костра, он вдруг начал вспоминать свою жизнь, и она показалась ему бесполезной. Яд ваших слов проник в его душу. И вот тогда к костру подошел высокий серый человек.

— Серый?

— Да, именно. Он был в сером плаще, и лицо у него было серое, и даже голос его казался серым. Принц даже не спросил незнакомца, как он прошел мимо часовых, он не боялся ничего, я уже говорил это. И вот Серый предложил ему изменить свою жизнь. Он сказал, что в его силах сделать так, чтобы принц стал другим, чтобы жизнь его наполнилась ежедневным смыслом, чтобы он стал понимать всех, в том числе и уродливую царевну Алину. Он не обманул меня, этот Серый. После того, что он сделал со мной, жизнь моя и впрямь полна смысла и понимания. Я теперь как бродячий пес, чувствую, кто хочет мне бросить кусок, а кто ударить палкой, знаю, как выжить, как закрыться от самых болезненных ударов, как уловить момент и отомстить.

— Но что он сделал с вами? Как это возможно?

— Он дал мне волшебное зеркало. Была полночь, я был пьян и полон пьяного раскаяния и пьяного желания изменить себя и свою жизнь. Это зеркало — оно подменяет человека на его противоположность. Я смотрелся в него несколько минут, бормоча какие-то стишки, — и стал тем, что я сейчас. А утром я проснулся оттого, что меня пинали солдаты, искавшие принца. Я заорал на них, обзывая их спятившими с ума пьяницами, и тогда начальник охраны схватил меня за ноги и швырнул в реку. А когда я выбрался на берег с твердым намерением взять меч и расправиться с этими болванами, я увидел в воде свое отражение. Они потом еще били меня, только я уже не чувствовал боли. Я убежал, продираясь сквозь заросли, весь в крови, и молил только об одном — чтобы все это оказалось кошмарным сном. Но это был не сон.

Карлик помолчал с минуту, потом взглянул на царевну потускневшим взором:

— Вот и все. Осталось только расплатиться с вами и с Серым.

— Как расплатиться?

— Вы должны найти его. Мы пойдем в тот же лес, вы заночуете у костра и будете думать о том, как изменить свою жизнь. Он должен прийти, должен.

— И что же вы хотите сделать? Убить его?

— Я не так глуп, царевна. Мне, калеке, не справиться даже с обычным мужчиной, не то что с магом и чародеем. Просто он даст вам зеркало, а вы дадите его мне. Только и всего. А потом посмотрим. Если я верну прежний облик, этот колдун поплатится за все. Только вот что: он ни в коем случае не должен знать, что это я вам рассказал о нем. Лучше соврите, что подали деньги нищенке на паперти, а она в знак благодарности рассказала вам о колдуне. Он поверит, там и впрямь есть безумная старуха. Она в свое время не захотела «продать душу дьяволу» за красоту и осталась уродиной. Теперь стоит на паперти и кусает локти.

— Но если он злой колдун, зачем ему помогать мне?

— Ха-ха-ха, — хрипло закаркал карлик. — Да вы и в самом деле наивны, царевна. Ничего, когда он придет и поможет, вы догадаетесь о том, какую плату от потребует с вас. Меня он изуродовал просто так, для смеха. Ему не понравился мой веселый хохот, и он воспользовался моментом, когда мне вдруг опостылела веселая жизнь. Вам нечего терять, царевна. Давайте поможем друг другу. Вы согласны?