– Господа, я забыл представиться. Мик. Мик Дик, – при этих словах он развязно подмигнул девушке. Та сделала вид, что рассматривала меню и не заметила.

– Гена. Геннадий Сухов, – ответил я в тон гостю.

– Сергей, – продолжил меня Бобёр, и указал на девушку. – А это моя невеста, Энн.

При этих словах девушка коротко стрельнула на него глазами, но ничего не сказала.

Пришёл официант, расставил на столе бутылку, стаканы с пивом и низенькие стаканчики под виски, обвёл всех внимательным взглядом, и замер, глядя на даму.

– Мне пожалуйста, мясо по-французски, салат «Бомбей» и вишнёвый сок.

Официант кивнул и переключился на Сергея.

– То же самое, не задумываясь сказал тот. – Но мяса двойную порцию.

Я смотрел на официанта и заметил, как тот усмехнулся при этих словах.

– Скажите, у вас есть что-то из национальных блюд?

– Конечно, сэр. Я бы рекомендовал антилопу Тандури или Чикен Масала. И к тому, и к другому отлично подойдёт картофель карри или рис басмати.

Я замялся. Сложно выбрать что-то из совершенно незнакомых названий.

– Давайте антилопу с картошкой, – наконец решился я.

– Вам, сэр? – официант повернулся к Мику.

– Рагу из говядины с тыквой. В пиве! – он взмахнул пальцем. – И салат с грибами и сыром.

Официант с достоинством кивнул и не спеша удалился.

– Это он надолго свалил, – тут же сказал ирландец и логично продолжил. – Давайте пока выпьем.

Он бесцеремонно налил всем виски, поднял стакан и провозгласил:

– За знакомство!

– Мик, так что там с самолётом? – не отставал Бобёр.

– А! – гость махнул стакан и запил глотком пива. – Я его зафрахтовал, завтра в восемь тридцать лечу в Куинстон.

– А нас с Геной можете взять? – включилась в разговор Энн.

– Мисс, я готов взять вас куда угодно. Даже если вы предложите отправиться к чёрту в зубы.

Весь вечер Мик занимался только двумя вещами – надувал грудь перед Энн и старался перепить нас. О том, что мы завтра летим вместе, разговор прошёл в самом начале, как-то обыденно, будто этот вопрос разумелся сам собой. А дальше… Насколько я помнил, дальше Мик Дик полностью оправдывал своё прозвище и всеми доступными способами старался затащить девушку в постель, даже зная, что она представлена как невеста Сергея. Он долго пытался доказать Энн превосходство ирландской нации над всеми другими, но она лишь смеялась в ответ.

Тогда любвеобильный ирландец решил споить всю нашу компанию и забрать себе единственную женщину. Это желание явственно читалось в его зелёных, бессмысленно водянистых от выпитого, глазах. На столе появилась бутылка Новомосковской, затем виски Одинокая Звезда… а когда допили и его, то всей компанией переместились в номер к Бобру, где ещё оставался подаренный хозяином заправки самогон. Закуской никто из нас не озадачился, так что вряд ли у меня получилось бы вспомнить вкус этого кустарного изделия.

Проснулся я с ужасной головной болью. Каждое шевеление вызывало тошноту, воздух в лёгких мгновенно превращался в горчичный газ, а когда я открыл глаза, комната завертелась с такой скоростью, что мне тут же пришлось принять исходное положение. Полежав некоторое время на животе, я всё-таки открыл один глаз, так пространство вокруг меня двигалось гораздо медленнее, кое-как поднялся, и отправился на поиски воды.

На столе стояли четыре пива и я, помня о принципе лечения подобного подобным, опрокинул в себя сразу полбутылки. Тошнота мгновенно прошла, исчез стук в висках и головная боль, комната стабилизировалась и можно было без вреда для вестибулярного аппарата открыть второй глаз и оглядеться.

Как оказалось, на кровати спали только мы с Энн. Причём, одетые. Остальные валялись вповалку на полу, ничуть не думая о комфорте.

Я прошёл в ванную и, не озаботившись такой мелочью, как разрешение хозяина номера, принял долгий, целебный и бодрящий контрастный душ. Вышел уже почти здоровым человеком и тут же встретил Энн. Судя по всему, она решила последовать моему примеру и шла в ванную. По её заплетающейся походке было понятно, что предписанное многими поколениями врачей-похметологов, лечение пивом с пациентом не проводилось.

– Стой! – скомандовал я вполголоса.

Девушка послушно замерла на месте, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Я схватил свою недопитую бутылку и сунул ей.

– Пей.

Девушка шарахнулась, будто я протягивал ей яд, сжала ладонью губы и стрелой нырнула в санузел. Я подождал, пока она закончит предварительные процедуры вывода токсинов из организма, тщательно осматривая стол. Мои старания были вознаграждены – нашёлся почти полный стакан сока. Затем бесцеремонно ворвался в санитарное помещение со своим трофеем наперевес и подставил стакан к её губам. Энн послушно сделала глоток, и я тут же заменил стакан на бутылку пива. Подобный способ у нас в Военном Училище назывался «Паровозик» и использовался в тех случаях, когда глупый организм неразумно отказывался от целебного напитка.

Девушка на автомате сделала ещё глоток, пару секунд подождала, прислушиваясь к ощущениям нормализации в работе внутренних органов, затем выхватила у меня бутылку и в два счёта осушила её. Постояла ещё с полминуты, заметно расслабилась, и благодарно кивнула своему спасителю.

– Иди в душ. Тебе принести что-нибудь?

– Там… – она закашлялась. – там моя зелёная сумка. Принеси, пожалуйста.

Зелёная сумка оказалась здоровенным баулом, весом с саму Энн. Я приволок её в ванную комнату, вышел и закрыл дверь.

– Э… – послышалось за спиной.

Из дверного проёма высовывалась всклокоченная бобровая голова. Сам её владелец прилип к стене, не рискуя стоять на своих ногах. Я был уже в порядке, поэтому подошёл к столу, с шипением открыл следующую бутылку и протянул другу. Тот яростно присосался к горлышку.

– Бобёр, выдыхай! – скомандовал я и вовремя отобрал бутылку. Там оставалось чуть больше трети и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы опохмел перешёл в следующую стадию пьянки.

Бобров отдышался, смог наконец отпустить стенку и медленно сел на кровать.

– Спасибо, друг. Спас, – с благодарностью сказал он.

– Энн в душе, – ответил я. – Ты к ней пойдёшь или подождёшь, пока выйдет?

Вместо ответа Серёга долго блуждал глазами по комнате, то и дело натыкаясь взглядом на спавшего в обнимку с ножкой стула Мика, потом спросил:

– Баул с мыльно-рыльными у неё?

Дождался моего кивка, и прошёл в ванную.

Присев на освободившееся место, я собрал со стола пустые бутылки, сгрёб в кучку стаканы, радуясь, что разбитых среди них не нашлось, и засунул весь хлам в бумажный пакет с ручками. Потом привёл себя в порядок, причесался, почистил одежду и попытался даже разгладить её руками. В дверь тихо и вежливо постучали. Я подошёл к двери и тихо спросил:

– Кто там?

– Уборка, сэр. Вам требуется уборка номера?

Я оглянулся. В принципе, если не считать смятой постели, спёртого воздуха, и валяющихся горой сумок, в номере был порядок. Я взял пакет с мусором и, открыв дверь, сунул его прямо в руки удивлённому уборщику.

– А почему так рано?

– Не рано, сэр. Десять часов. Всё по графику.

– Десять? – я захлопнул дверь перед его носом и посмотрел на мирно спящего под столом Мика. Хорошо, что самолёт не рейсовый, а зафрахтованный, подумал я. К восьми тридцати мы опоздали полтора часа назад.

Из ванной раздавались еле слышные стоны. А что, тоже неплохой способ взбодрить организм, сказал я про себя, снял трубку и заказал четыре кофе. В этот момент под столом послышался странный звук, казалось, будто одинокая мышь пытается доскрипеться до своих через стену, и над столешницей появилась рыжая, ещё более всклокоченная, чем вчера, голова.

– Тх..э. Сттт? – вопросительно произнёс Мик.

Открылась дверь душевой и в комнату вошли мокрые, румяные и счастливые Бобёр и Энн. Мик перевёл на них изумлённый до обалдения взгляд, помолчал и повторил:

– Тамхх… истфф?

Каким-то чудом Бобров его понял, посмотрел на часы и ответил: