А ещё я обратил внимание на странную особенность. Примерно с середины камеры и до самой стены начиналось бесплотное энергетическое течение. В нём сквозили незаметные на первый взгляд разноцветные искорки, а если идти от замазанного белой краской окна к входной двери, создавалось чувство, будто шагаешь в сильной, но неторопливой равнинной реке против движения воды.

Я встал у окна, и вытянул вперёд руки, повернув ладони к себе, будто хотел зачерпнуть этот поток. Сразу же в призрачных ладонях возникло приятное покалывание, похожее на восстановление тока крови после того, как отсидишь конечность, но гораздо слабее. Секунд через двадцать в ладонях скопилось достаточно много разноцветных искр. Не зная, что с ними делать, я плеснул сияющими брызгами себе в лицо. На мгновение возникло чувство, будто меня поставили на подзарядку. В несуществующих мышцах заиграла сила, сердце забилось мощно и ровно. Я подошёл к окну, и постарался, чтобы поток проходил через всё моё призрачное тело. Впечатление было сравнимо с чашкой кофе ранним утром. Я посмотрел на ладони и увидел небольшое голубое свечение. Свёл пальцы ближе, и почувствовал слабые электрические разряды, как бывает, когда касаешься трансформатора Теслы. Приблизил ладони ещё сильнее, и тут громыхнул разряд, запахло озоном. Свечение рук пропало.

Мне стало интересно, это призрачный эффект, или он сохранится при возвращении в тело. Я накопил как можно больше энергии течения, и вошёл в себя.

В первый раз, возвращаясь в физическую оболочку, я боялся и осторожничал. Ложился, стараясь полностью повторить позу, даже глаза зажмуривал. Сейчас же накопленный опыт позволял делать это не напрягаясь. Давно было выяснено, что не играет роли положение, состояние, даже дистанция до тела. Следовало только… захотеть? Это было не совсем желанием. Чуть большим, чем просто желание. Что-то происходило в призрачном теле, и оно мгновенно сливалось с физическим. И тут же наваливались усталость, затёкшие мышцы, голод. Внезапно чувствовался спёртый воздух камеры.

Но в этот раз основным ощущением была бодрость. Организм рвался к действию. Попутно почувствовался запах озона, и я понял, что разряд был настоящим.

Тело вновь отправилось ничком на пол, а я – в течение. Стало интересно, что это за призрачная река, и мне пришло на ум пройти по потоку, посмотреть, куда он идёт.

Двигаться пришлось недалеко, просочившись сквозь толстую стену тюрьмы, я увидел слабо светящийся бесплотный гриб. В нескольких шагах от стены потоки, идущие вдоль земли, сходились в один огромный фонтан, который поднимался не меньше, чем на двадцать метров вверх, и уже там, на высоте, рассыпался в разные стороны переливающимися искрами. Меня тянуло в этот фонтан, и пришлось приложить серьёзные усилия, чтобы вернуться.

Как оказалось, вовремя. По коридору шёл тюремщик в форме ММС с алюминиевым термосом и половником в руках. Он заглянул в глазок, привычно отметив лежащее неподвижно тело, открыл дверь, и достал из своей ноши матовую металлическую миску.

Я подошёл сзади, и приложил искрящие призрачные ладони к его ушам.

Раздался треск, тюремщик упал. Я тут же вернулся в тело, и почувствовал запах горелой кожи. Досталось бедному. Не позволив себе сомневаться, переоделся в его одежду, и вышел, тщательно задвинув за собой засов. До ближайшего поста больше двадцати метров, стены толстые… пусть лежит.

К сожалению, выбираться в ту сторону, откуда меня занесли, не было смысла. Коридор вёл к тщательно охраняемому главному входу, а пробиваться с боем, имея в руках единственный пистолет Глок-17, было невозможно. Но в другой стороне был ещё один выход. Коридор, следуя мимо моей камеры несколько раз заворачивал и почти каждый поворот оканчивался запертыми дверями. Лишь последняя, возле глухой стены, на вид отличалась от всех остальных. Более узкая, и не обитая железом дверца вела на грязную, захламленную лестницу. Замок в двери тоже был не такой, как везде. Если другие закрывались на засов, то у последней двери была простая английская защёлка.

Я вставил складной нож, который нашёл в кармане куртки тюремщика, в щель между полотном двери и коробкой, полминуты возни и язычок отошёл, дверь отворилась. Я спешно побежал вверх.

К моему удивлению, никаких дверей с лестницы никуда не вело. Узенькие, вдвоём еле разойтись, пролёты с небольшими площадками между ними, и всё. Куда поднималась лестница, было непонятно. Не бывает так, чтобы дорога никуда не вела, думал я, поднимаясь всё выше.

Потихоньку плечи давила усталость, идти становилось тяжелее. Я шагал всё медленнее, на каждой площадке приходилось с полминуты отдыхать. Сказывался голод, камера, и неоднократные ушибы. На третьем этаже свело левую ногу, пришлось её почти волочить.

Я уже добрался до самого верха, но ни одного выхода так и не увидел. На четвёртом этаже ступени заканчивались небольшой площадкой. Этот уровень был явно технический, высота потолка чуть больше метра. Дальше вверх вела короткая металлическая лесенка, прикреплённая к стене. Над ней виднелся массивный железный люк с большим навесным замком. Я устало опустился на пол, приводя в порядок дыхание. Откинулся спиной на стену, и услышал глухой звук. За стеной была пустота. Сама же она явно представляла из себя один лист гипсокартона, а может, даже фанеры. Я достал нож и попробовал её прорезать. Лезвие легко вошло внутрь.

Поковырявшись, я понял, что сама стена была каменная, с небольшим, примерно полметра на полметра, окном посередине. Окно было заложено гипсокартоном. Я проковырялся около пятнадцати минут, стараясь делать всё как можно тише, но в итоге освободил проход и влез внутрь.

Первые ощущения – теснота и темнота. Пошарив руками, понял, что попал в одёжный шкаф, а прямо напротив меня – двустворчатая дверь. Что было за дверью – непонятно. Я решил рискнуть, и толкнув створки плечом, вывалился наружу.

Сразу же прокатился по полу вдоль тяжёлого деревянного стола, и осторожно поднял голову. Прямо на меня смотрел ствол пистолета.

Я присел, и рванул назад, на ходу вытаскивая Глок. Раздался выстрел, через секунду ещё два и спину обожгло. Я плашмя упал на пол. В метре перед моими глазами очень удачно оказались чьи-то ноги в дорогих кожаных туфлях. Не думая, я выпустил в них две пули. Раздался грохот, противник со стоном рухнул с той стороны стола, и передо мной появился стриженый под ноль затылок. Я не стал упускать настолько удобную цель, и прострелил его.

В наступившей тишине было слышно мерное тиканье больших напольных часов в противоположном углу. Спина горела, камуфляжная куртка пропитывалась кровью. Вдобавок, опять свело левую ногу. Чем дольше буду лежать, тем больше вылезет всяких болячек, подумал я, и, кряхтя поднялся. За дверью послышались цокающие шаги, затем раздался осторожный стук.

– Мистер Бандервильд, у вас всё в порядке? – послышался испуганный женский голос.

Я не знал, что ответить, да и стоило ли вообще что-то говорить. Ведь сразу будет понятно, что я не Бандервильд, а чем это кончится – очевидно.

За дверью послышались спешные тяжёлые шаги. Подбежало не меньше двух человек.

– Лэсси, посмотри, что там, – сказал мужской голос.

Дверь приоткрылась, и в ней возникло испуганное женское лицо. Я направил на него ствол пистолета и приглашающе махнул головой. Девушка уставилась на меня огромными непонимающими глазами.

– Сюда, – одними губами скомандовал я.

Она испуганно кивнула и просочилась в кабинет. Девушка была одета в общепринятую офисную униформу – узкая чёрная юбка, белая блуза, туфли на высоком каблуке. Классическая секретарша.

– Убери их, – продолжил я, не отводя оружие.

Лэсси высунула голову и прошипела:

– Немедленно уходите.

Шаги торопливо загрохотали обратно.

– Иди сюда, – сказал я уже нормальным голосом.

– Вы его убили? – спросила девушка. В голосе слышались страх и, почему-то надежда.

– Будешь плохо себя вести и тебя убью, – как можно грубее подтвердил я.

– Не надо, пожалуйста. Я всё сделаю.