С тех самых пор к воровству и пропажам в Мытарино относились с большой осторожностью, тем более, что жители Мытарино за обиду свою, причиненную ими цыганам, остались не прощенными.

Чтобы попросить у ветра прощения, его сначала догнать нужно...

Но инструмент, как ни искали, не находился. А инструмент - это все же не веревка со двора. Тут еще обнаружилось, что пропали у Павла Огородникова грабли деревянные, он граблями этими сено ворошил, для кроликов собранное. А у Потаповых большую корзину со двора как ветром сдуло.

После этого уже осторожно зашептались, стало ясно, что в поселке завелся вор.

Как всегда, в центре событий оказались вездесущие мальчишки. Они примчались к дому участкового, потребовав у его сыновей немедленно разбудить отца, заявив, что точно знают, где все украденное за последнее время: и веревка, и грабли, и инструмент, и все остальное. Но скажут они об этом только Тарасу Мироновичу лично, да и то только тогда, когда он даст им подержать в руках пистолет. Они бы и сыновьям его сказали, но все в поселке, включая мальчишек, знали, что сыновья участкового ходят с пустыми кобурами, а пистолеты их лежат надежно запертые в служебном сейфе, ключ от которого у самого Тараса Мироновича.

Что было делать сыновьям? Пришлось ради раскрытия взволновавших весь поселок краж, прервать так любимый и чтимый отцом послеобеденный сон.

Вышел грозный участковый к пацанам одетый как на службу: в сапогах и непонятно как сохранившихся галифе, разутюженных вширь так, что об "уши" порезаться можно было.

- Ну, мужики, - строго спросил он притихших мальчишек, - об чем наш разговор будет?

- Разговор, дяденька Тарас Миронович, - выступил вперед предъявлять требования, Колька Петух, - будет только после того, как ты нам разрешишь подержать в руках пистолет.

- Пистолееет... - протянул участковый, делая большие глаза. - Прям таки и пистолет сразу. А если вы ничего не знаете? Если вы меня, например, в заблуждение вводите? Или обманываете?

- Когда это мы обманывали?! - привычно возмутился Колька.

- Когда это мы говорили, чего не знали?! - дружно поддержали его остальные.

- Ладно, была не была, - притворно вздохнул Тарас Миронович, вытаскивая из кобуры пистолет, казавшийся в его огромной ладони игрушечным.

Ловким движением выбросил он себе в ладонь обойму, оттянул ствол, проверив, не остался ли там патрон, и рукояткой вперед протянул разряженный пистолет Кольке.

Тот старательно вытер руки о замызганную и без того майку, бережно и с некоторой опаской взял в руки пистолет, который минут пять переходил из рук в руки. Мальчишки восторженно рассматривали настоящее боевое оружие, целились им в небо, потому как направлять оружие, даже разряженное, на людей, Тарас Миронович строго настрого запретил. Категорически.

- Ну что, наигрались? - спросил участковый, дав всем подержать пистолет, не спуская с них глаз. - Тогда давайте его сюда, и рассказывайте, что знаете.

- Дядя Тарас, а стрельнуть дашь?! - выпалил, сам пугаясь собственной смелости, Колька.

- Вот про это у нас уговора не было, - тут же охладил пылкие замыслы участковый.

Мальчишки несколько разочарованно повздыхали, но сбились вокруг участкового и стали что-то оживленно ему рассказывать, отчаянно жестикулируя и показывая пальцами куда-то за огороды, в сторону перелеска. Тарас Миронович слушал, внимательно кивая головой, потом отпустил мальчишек, всем без исключения пожав на прощание руку.

- Ну что, батя, сказали что путное мальчишки? Кто крадет? подступился к отцу старший, Сергей.

- Сказали, - недовольно буркнул участковый. - Васька это.

- Да быть того не может! - хлопнул себя по коленям Григорий.

- Может, не может, но похоже, что так оно и есть, зачем пацанам врать? - резонно возразил участковый.

- Что, опять Ваську искать будем? - вздохнул Сергей.

Библиотека

А Васька был совсем рядом. Старательно вытерев босые ноги о ворсистый пластиковый коврик перед дверями, возле которых он снял сандалии, прежде чем войти, он прошел в зал библиотеки.

- Васенька? - привстала навстречу ему слегка удивленная библиотекарша, не избалованная вниманием читателей.

- Васька? - еще больше удивилась ее добровольная помощница, дочка Наталья. - Тебе что надо?

- Книжку, - с трудом ворочая языком от волнения, но с достоинством, ответил Васька.

- Ты разве читать умеешь?

- Наташа! - возмутилась мать. - Как тебе не стыдно! Ты, Вася, не слушай ее, глупенькая она. Ты проходи, Вася, проходи. Иди к полкам, сам выбери книжку.

И она открыла калиточку, пропуская Ваську в книгохранилище, к стеллажам с книгами.

Придерживая полы кимоно он прошел за перегородку и раскрыв рот принялся разглядывать книжное изобилие на стеллажах.

Мучительно морща лоб, двигая бровями, с трудом читал он названия, водя по корешкам пальцем, проигнорировав предложенные ему для обзора полки с детскими книжками с картинками, которые так любил обычно рассматривать. К удивлению библиотекарши Нины Петровны он пришел не поглазеть на картинки, а явно что-то пытался отыскать, притом даже не среди художественной литературы, а среди словарей, энциклопедий и справочников.

Наташа, студентка библиотечного техникума, приехавшая к матери на каникулы, исподтишка разглядывала экзотическое Васькино одеяние, расползающийся на животе халат, едва доходивший ему до колен, на смешного крокодила на задних лапах и с синим языком, на могучие, кривые и ужасно волосатые ноги с громадными босыми ступнями.

- Наташа! - постучала карандашом по столу мать. - Ты его смущаешь.

- А я что? - таким же сердитым шепотом отозвалась дочка. - Я ничего. Чего это он так смешно вырядился? Он что - ориентацию поменял, да?

- Какую ориентацию? - не поняла мать. - Он прекрасно ориентируется, и вполне соображает...

- Какая ты скучная, мам, я же не про это, я про сексуальную ориентацию спрашивала.

Мать даже книгу выронила.

- Господи! Не успел ребенок от дома на два шага отойти, а уже только и разговоров, что о сексе. И где только нахваталась? Ты бы так в техникуме знания нахватывала.

- Мам! Да сейчас про секс любой первоклашка все знает.

- Вот-вот, оно и видно, что про это вы все знаете, а писать грамотно забыли научиться. Это вот что за слово такое - "околологический"? заглядывая в карточку, заполненную дочкой, спросила Нина Петровна.

- Где? - вскинулась дочь, заглядывая матери через плечо. - Значит, так на книжке написано. Я что, сама, что ли, названия придумываю? Я с обложек списываю.

- На обложке написано - "онкологический"! Не Васю надо рассматривать, а писать внимательнее.

- А что? Вася очень даже ничего, - озорно хихикнула дочка, - смотри, какие плечищи!

- Вот егоза! - усмехнулась мать. - Пиши, давай, озорница.

И они углубились в работу. Скучную и кропотливую работу библиотекаря: формуляры, реестры, карточки, картотеки, описи...

Наташа старательно писала, склонив голову набок, как первоклассница, даже кончик языка прикусила.

Глядя на дочку, вспомнила Нина Петровна, как приехала сюда работать с молодым мужем. Он - учитель, она - библиотекарь. Как радовались они всему, что с ними происходило в новой, взрослой и самостоятельной жизни, самостоятельной работе, собственному дому, который им выделил поссовет, как молодым специалистам, пообещав квартиру в строящемся кирпичном доме. Конечно, она понимала, что все эти льготы касались прежде всего ее мужа, молодые учителя, как правило, в поселке не задерживались. Отрабатывали положенное и перебирались в Рязань, Владимир, а то и в Москву.

Радовались Нина Петровна с мужем новой школе, выстроенной в поселке, а вернее - всем поселком. Это была по-настоящему народная стройка. Каждый житель хоть что-то сделал на строительстве, хотя бы мусор строительный убирал. И школа получилась - на загляденье, из обкома начальство приезжало школу смотреть. И как вовремя школа подоспела! Как раз дочке в первый класс идти. А отцу - в последний.