- А ты что сказал?
- Я сказал: "Индейцы".
- Не только, сынок. Еще индюшки. А сегодня она про чего спросила?
- А сегодня она велела Алазанскую долину найти.
- Она что, видит плохо?
- Да, говорит мне: "Найди Алазанскую долину". А я, папка, разволновался - и стал не там искать. Под столом, в шкафу.
- Зря искал, сынок. "Алазанскую долину" сейчас нигде не найдешь. Сейчас же вместо нее бормотуху гонят. Она хоть спросила - есть у нас с тобой деньги на бормотуху!
- Нет, папка, она про другое спросила. "Вот, - говорит, - ты живешь в Петербурге..."
- Это ты там живешь, сынок? А я живу в Ленинграде.
- Да нет, это она так говорит: "Допустим, ты живешь в Петербурге. Как тебе попасть в Шанхай?"
- А ты что сказал?
- Я сказал: "На трамвае".
- Правильно, сынок. На четырнадцатом маршруте. Только в "Шанхашку" сразу не попадешь. Там надо, чтобы был свой швейцарец.
- А она, папулька, представляешь, говорит: "Показывать надо на карте. Вот тебе дополнительный вопрос: покажи мне, где находится Дания, и кто ее король". Ну, я вынул карту, показал ей короля. А она говорит: "Правильно. Только это не датский король, а бубновый. Придется, - говорит, тебе заново сдавать".
- А ты?
- Ну, я сдал, как положено: по шесть штук.
- Так про цифры, сынок, это же не география, а мать-и-мачеха.
- Нет, папка. Мать-и-мачеха - это про русский язык. Причем мачеха это русский письменный, а мать - русский устный.
- А химия тогда про что?
- А химия - это что кладут на физию, когда у нее страхолюдная анатомия. Химию, знаешь, кто у нас преподает?
- Зачем же мне знать, сынок? Я же не ученый-шизик!
- Ну, ты что, папка?! Он же у нас работает уже двадцать лет!
- Не может быть, сынок! На химии работают только со сроком от трех до семи.
- Эх, папка! Да химию у нас преподает химик. Вот кто!
- Теперь понял, сынок. Химию - химик. Историю - истерик. Музыку - мазурик. Гражданскую оборону - гробик. А еще она про чего спросила?
- А еще она про снежного человека спросила. Где обнаружена его стоянка, отчего он прячется и почему не вымер?
- А ты что сказал?
- Я только про стоянку сказал. Что стоянка снежного человека находится на автобусной остановке.
- Правильно, сынок. А прячется он от алиментов.
- А не вымер почему?
- А не вымер снежный человек потому, что живет со снежной бабой. Вот такая баба, сынок! Хоть и холодная, и все время с нее соскальзываешь, но всегда снеговухи нальет!
- А училка мне говорит: "Вот тебе последний вопрос: где находится Мордовия и как туда попасть?"
- А ты что сказал?
- Я сказал, Мордовия находится в районе Башкирии. А попасть в нее можно кулаком.
- Правильно, сынок. А потом - в Кривой Рог. Заферганить. Чтобы в Череповце потемнело. А там и до Могилева недалеко. Давай я дорогу ей нарисую: это - рельсы, это - шпалы. Как она по шпалам пойдет - враз в Могилеве окажется!
- Поздно, папка. Она мне уже отметку поставила. Хорошую. Пятерку.
- Нет, сынок, на пятерку хорошо не отметишь. Даже если училка ставит.
Больной
У меня нога заболела. Сосед мой - Иван Петрович - мне говорит:
- Значит, тебе к врачу надо. Иди, - говорит, - в такую-то полуклинику, в такой-то кабинет. Скажешь - от Ивана Петровича. Там такой отличный врач сидит - я у него всю жизнь лечусь!
Прихожу я ту полуклинику, захожу в тот кабинет. Смотрю - действительно, за столом врач сидит. Посмотрел под стол - а это не врач. А врачиха.
Я говорю:
- Вы принимаете?
Она говорит:
- Только после работы. А вы, видно, уже с утра приняли.
Я говорю:
- С чего это вы взяли?
Она говорит:
- А вы что-то плохо выглядите.
Я говорю:
- Да и вы, доктор, не бог весть, какая красавица!
Она говорит:
- Чем в детстве болели?
Я говорю:
- Свинкой.
Она говорит:
- А где лечились?
Я говорю:
- У ветеринара.
Она говорит:
- Ну, раздевайтесь. Я вас послушаю.
Я говорю:
- А зачем раздеваться? Я одетым говорить умею.
Она говорит:
- Раздевайтесь до пояса.
Ну, я разделся. Она говорит:
- Вы не с того конца разделись.
Я говорю:
- Так у меня ж нога болит. Ниже пояса.
Она говорит:
- Ну, закиньте ногу на ногу.
Я закинул. Она говорит:
- Да не на мою ногу!
Я поднатужился - закинул на свою. Она мне - как даст по ноге молотком! И после этого еще спрашивает:
- Так больно?
Я говорю:
- А как вы думаете? Если вас по больной ноге ударить!
Она говорит:
- Ну, давайте по здоровой ударю. Она у вас тоже больной станет.
Я увернулся - она мне по животу попала.
- Теперь, - говорю, - у меня живот болит.
Она говорит:
- Откройте рот.
Я открыл. Она мне в рот заглянула.
- Желудок, - говорит, - в порядке.
Я говорю:
- Может, вы не с той стороны смотрите?
Она говорит:
- И давно у вас болит живот?
Я говорю:
- Недавно.
Она говорит:
- На каком месяце?
Я говорю:
- На первом.
Она говорит:
- От кого?
Я говорю:
- От Ивана Петровича.
Она говорит:
- Приносите завтра анализы.
Я говорю:
- Свои?
Она говорит:
- Ну, конечно, не Ивана Петровича.
Я говорю:
- А чего тогда завтра? У меня анализы всегда при себе.
Она говорит:
- Вот вам направление в роддом.
Ладно, думаю. Пусть хоть - в морг! Лишь бы ногу вылечить.
- Доктор, - говорю, - а ходить-то буду?
Она говорит:
- Будете. Но под себя.
И пишет мне еще направление на рентген: "Прошу снять больному голову. Так как нашим аппаратом голову не пробить".
- Клизму, - говорит, - кто вам обычно ставит?
Я говорю:
- Начальник обычно.
Она говорит:
- Иван Петрович?
Я говорю:
- Нет. Ивану Петровичу я сам клизму поставлю. Когда выпишусь. Через девять месяцев.
Рассказ мясника
Один мясник рассказывал:
- Подходит к моему прилавку старушка. Махонькая такая, сухонькая, как стул колченогий.
Ушки из-под платочка выбились. Глазки такие внимательные, как замочные скважины. Носик - как водопроводный краник: она в него губками упирается. И чтобы слова ее носик обогнули, она углом ротика говорит. Причем правильно говорит только три буквы: твердый знак, мягкий знак и восклицательный. Потому что у ней только три зуба: один коренной и два пристяжных. Пальтишко у ней - как шинель: руку в локте не согнуть. А шапка такая - ею только ботинки чистить.