портрет кирасира, боа и бомонд,

двух рысаков изящный парад

верхом, прямиком, поскакать в променад,

в карете, ландо, или кабриолете,

и лошадь гарцует, как прима в балете,

мы мчим в тет-а-тет, на журфикс, на пленэр,

где среди клумбы стоит - Пионэр:

с гипсовым горном и в трусиках гипсовых,

на пьедестал его песики писают,

и это, конечно, не очень в порядке,

зато в идеале капустные грядки,

где мы, наконец, мон ами, мон кошон,

двух деток найдем: Боржом и Крюшон...

Вспомнил я счастливые времена, смахнул скупую слезу, повертел головой, высматривая, нет ли кого во дворе с домкратом, или с маленьким подъемным краном. Никого с этими предметами во дворе не оказалось, и вообще двор был пуст, словно пустыня Гоби в полдень.

Что мне оставалось делать? Сидеть и скучать. Не вставать же с коляски!

Вот я сидел и скучал.

А то, что происходило в квартире старичков, я узнал позже от них самих.

глава четвертая

А происходило там следующее.

После того, как меня спустили по вертикальной пожарной лестнице, Вовик вплотную подступился к старикам:

- Ну, пеньки старые, кто из вас мне чайник разворотил? Сознавайтесь по быстрому! Видели картину Репина "Не ждали"? Во! Это про меня! А сейчас мы с вами еще одну картину смотреть будем: "Иван Грозный убивает своего сына". Догадываетесь, кто будет сыном, а кто - Иваном Грозным? Угадайте с трех раз! Ну, кто разворотил мне чайник?! Быстро! Быстро! Рррраззз...

Вперед выступил бесстрашный и справедливый Арнольдик, и фальцетом заявил, откашлявшись:

- Мы честные люди! Мы не трогали чужую посуду! Мы чужого никогда не берем, а уж тем более нам совсем ни к чему ломать чайник. Что это вообще за дикость - портить полезные вещи?

Нинель, несколько более трезво оценившая обстановку, попыталась урезонить своего не в меру расходившегося героя.

- Арнольдик, дорогой, ты не совсем его понял. Молодой человек чайником называет голову, и спрашивает, кто треснул его по чай... по голове. Теперь ты понял?

Арнольдик возвел глаза к потолку.

- Боже мой! Боже мой! Вся страна разговаривает на каком-то птичьем языке! Ужас...

Его вдохновенный и проникновенный плач по великому и могучему, бесцеремонно прервал грубый Вовик.

- Ты, дед, либо отвечай на вопросы, которые я тебе задаю, либо сядь и не мельтеши перед глазами. Так кто меня по, гм, кто меня ударил по... кумполу?

Нинель решительно вышла вперед.

- Это я.

Один из дружков Вовика фыркнул:

- Если кому из братвы рассказать, что Вовика вырубила старушка, божий одуванчик, вот будет кипеж! Прикинь?!

Вовик прервал его.

- Ты, Шмыгло, помолчи лучше. А то, смотри, говорить нечем будет. Ты меня понял? Если кому хоть слово вякнешь!

Шмыгло испуганно зашмыгал носом, отчего сразу же стало ясным происхождение его загадочного прозвища, и испуганно забормотал в оправдание:

- Да ты что, Вовик? Это я так. Да чтобы я? Да чтобы кому? Я никому...

Вовик нехорошо улыбнулся.

- Еще бы ты кому!

И повернулся к другому "сейфу", который стоял молча, приоткрыв рот, только таращился большими, выпуклыми и круглыми глазами без ресниц.

- Закрой рот, ворона залетит, станешь тогда не Филином, а Вороном, захихикал Вовик.

Филин судорожно сглотнул и со щелчком захлопнул рот.

- Ты, Филин, все понял? - спросил его Вовик.

Филин с трудом выдавил из себя:

- А то... - задумался, и после долгой паузы глубокомысленно добавил, - а то!

- Ну то-то! - удовлетворенно подвел итог своей просветительской деятельности Вовик.

После чего повернулся к Нинель.

- Мне, в принципе, без разницы, кто из вас меня сегодня отоварил по... Ну, по организму. Это я так просто спрашивал, любопытства для. А всерьез, по делу, то мне с вами, козлы старые, время тратить некогда. Время - оно денег стоит. Верно? Вот так, исходя из этого и будем рассуждать. Бить мне вас, одуванчики, только себе дороже - рассыплетесь сразу же, облетите. Мы сделаем по-другому, без боли. Вы платите мне и тете Кате компенсацию, или моральный ущерб, как вам будет удобнее, так и считайте. Мне - за повреждение моего чердачного помещения, а тете Кате, он ухмыльнулся. - Подвального.

- Это как это понять - подвального? - спросил Арнольдик, потрогав себя за зад.

- В правильном направлении мыслишь, дед, - одобрил Филин. - Тетка на пузе лежмя лежит. Бедолага, ей теперь не скоро сидеть придется.

- Она же свисток ртом проглотила! - изумился Арнольдик. - Я же сам видел!

- Проглотила она ртом, это верно, только доставали этот свисток через... - Вовик заржал.

Но тут же остановился и продолжил сурово, без тени улыбки на лице.

- Давай, дед, по делам разговаривать. Некогда мне. Ну? Я жду твоих предложений.

- А каких, собственно? - растерянно поинтересовался Арнольдик.

- Ты, дед, дуру не гони! - рассердился Вовик. - Я тут с тобой для чего время теряю?! Ты будешь сам платить, или нам так взять? Ты учти, что это моя тебе скидка за твой почтенный возраст, иначе ты знаешь как полагается отвечать за такие штучки?! Итак, я слушаю твои предложения.

- А нечего слушать, - гордо воздев голову ответил Арнольдик. Никаких денег и никаких компенсаций вы не получите, можете даже не рассчитывать напрасно. Что вы вообще себе позволяете?! Врываетесь в чужую квартиру, как к себе домой. Если я в чем-то виноват, то я готов ответить по закону...

- Смотри ты, как дед заговорил! Как по писанному! А что же ты тогда удрал поскорее, а не остался на месте, чтобы по закону с тобой разобрались? Что молчишь? Впрочем, дело хозяйское, можешь не отвечать. А вот за чайник мой тебе очень даже ответить придется. Филин, проводи бабулю в другую комнату и посиди там с ней, чтобы она по своему дедушке не скучала. А ты, дедуля, погоди, не спеши так храбриться, мы с тобой не закончили, мы с тобой даже еще не начинали. Мы сейчас с тобой разговаривать будем.

Арнольдик возмутился.

- Да не желаю я с вами разговаривать!

- Пожелаешь! Еще как пожелаешь! Ну-ка, Шмыгло, помоги мне с дедушкой поговорить.

При помощи Шмыгло он разложил Арнольдика на столе в комнате, смахнув прямо на пол все, что на этом столе находилось, сдернув вместе со скатертью. Потом они привязали Арнольдика к столу бельевой веревкой, принесенной из кухни. Оттуда же Вовик принес утюг.

- А ну, заверни деду рубаху повыше, - скомандовал он Шмыгло.

Тот торопливо выполнил приказ. Вовик включил утюг в розетку и поставил Арнольдику на живот.

- Ну так как, дед, может, заговоришь все же? Может, заплатишь добровольно? Тебе же дешевле обойдется.

- Уберите с меня утюг! Он холодный! И вообще он...

- Да замолчи ты, дед! - прикрикнул Вовик. - Потерпи, утюг быстро согреется, скоро тебе жарко станет. Ты попищи тогда, а я пойду пока посмотрю, что в другой комнате. Ты, Шмыгло, пошарь тут, да за дедулей посматривай, позовешь меня, когда ему жарко станет, или он поговорить со мной пожелает.

Вовик ушел в другую комнату, а Шмыгло нехотя, но тщательно и методически, стал исследовать комнату, в которой он остался наедине с Арнольдиком.

- Ты, дед, смотри, лучше отдай Вовику бабки, какие есть. Небось на гроб хотя бы, или еще на что, приберег малость? Так что лучше отдай. С Вовиком надо поосторожнее, ты не смотри, что у него все хиханьки, да хаханьки. Он - беспредельщик, бешеный, отморозок...

Говоря все это, он продолжал искать. Дошел до письменного стола. Сел, стал выдвигать ящики. Лениво перебирал бумаги, что-то сразу же бросая на пол, что-то бросал обратно в ящики.

Достал пачку писем, очень старых, перевязанную выцветшей ленточкой. Взвесил с уважением на руке, покачал головой:

- Это кто же тебе столько писем пишет, дед? Ну-ка, давай посмотрим.

- Нехорошо читать чужие письма, молодой человек!

- Тебе, дед, может и нехорошо, а вот мне так в самый раз.