Отзвук в голове уже сообщил мне, что «иста» в имени «иста Треммар» — это звание, что-то типа доктора. Другой серый костюм — са Лентс, и подозреваю, что «са» — это общее уважительное обращение. Он будет моим попечителем.

Много веков назад люди — лантары — обитали на той планете, где меня нашли. Она называется Муина. Лантары были преданы науке и близки к Эне (что по непонятной причине, кажется, означает «пространства»). В общем, они вызвали катастрофу, которая «сотрясла пространства». Из-за этого объявились тысячи мутантных монстров — ионотов — и начали поедать людей, так что все лантары сбежали на другие планеты. Конкретно эта называется «Тара». Жизнь тут не из легких, и иногда сюда проникают те самые ионоты.

В последнее время люди с Тары опять начали путешествовать по разным планетам, чтобы попытаться решить проблему с монстрами. Они нашли другие миры, где поселились потомки сбежавших с Муины, но считают, что жить на самой Муине пока еще слишком опасно. Весь встреченный мной народ в униформе состоит в здешней исследовательской организации по защите от ионотов (называется «КОТИС» — либо какая-то аббревиатура, либо просто не переводится).

Помните, я писала, что никто особо не удивился, обнаружив меня в городе? Ну, так оно и было. По их оценке, не менее двадцати человек в год случайно переносится из одного места в другое через нечто, по описанию похожее на туннель: или на Муину, или в один из известных миров, или куда-нибудь еще. Они находят около половины — кого живым, кого мертвым. И если родной мир счастливчика известен, его отсылают обратно.

Земля, как вы, наверное, догадались, не входит в число известных миров. Мне задали кучу вопросов в надежде понять, не появлялся ли тут уже бродяга с моей планеты. Да, тех, кто случайно проходит через туннель, называют «бродягами». Са Лентс — что-то вроде антрополога. По его словам, ни один из миров не подходит под мое описание Земли, и он с нетерпением ждет возможности узнать и написать о ней. Повезло ему, полагаю.

В любом случае, я была права, когда говорила, что в город костюмы явились вовсе не ради моего спасения. Есть особенный вид ионотов — ддоры (громадины), очень редкие. Из того немногого, что я поняла, они вроде как киты Эны. Что ж, громадины и впрямь громадные, если это они издавали тот неописуемый звук, перед тем как меня нашли. Тарианцы обнаружили одну ддору на Муине и кинулись было ее изучать, но опоздали и взамен получили всего лишь меня.

Трудно поверить, что земляне пришли с какой-то другой планеты. Во-первых, будь это правдой, у нас сохранились бы легенды или сказания об ионотах или об этой странной Эне, или о Муине. Хоть местные и говорят, мол, все случилось несколько тысяч лет назад, «современные» люди живут на Земле как минимум десятки тысяч лет. Так что не убедили. Впрочем, скорее всего, какая-то связь да есть, ведь люди с Тары выглядят в точности как земляне.

Бродяги считаются своего рода беженцами, и если забыть про то, что я из «нового» мира (и потому вызываю легкое любопытство), во мне нет ничего особо необычного. К счастью, кажется, политика в отношении беженцев на Таре отличается от австралийской. Обязательное задержание мне бы вряд ли понравилось. Но хотя тарианцы пытаются найти все планеты, куда расселились муинцы, а значит, в некотором роде пытаются найти и Землю, они не хотят меня обнадеживать. По всей видимости, в последнее время ионоты совсем распоясались, и сейчас местные ребята больше заняты защитой, чем исследованиями.

Са Лентс станет моим опекуном. Еще немного карантина и обследований, и я начну вливаться в общество, а потому по крайней мере пару лет, пока учу язык и получаю навыки, достаточные для работы, буду жить с са Лентсом и его семьей. И так уж удачно совпало, что он напишет небольшую научную статью про Землю. У него две дочери: одна старше меня, другая — младше. Старшая недавно уехала из дома.

Иста Треммар и са Лентс начали обсуждать, сколько мне нужно времени, чтобы научиться использовать «Куну» (это слово, кажется, также означает «пространства»), и мы немного поговорили, из-за чего я только еще больше запуталась, пока наконец не сообразила, зачем мне сделали инъекцию в висок. С «пространствами» я так и не разобралась, но, насколько поняла, в плане компьютеров, сетей и вообще виртуальности местные намного опережают землян, и прежде чем впихнуть в меня словарь, им пришлось установить мне в голову интерфейс.

Я — киборг! На Таре используют нанотехнологии, и последние несколько дней, пока компьютер встраивался в мозг, голова у меня разрывалась. И точка в центре комнаты и всплывающие слова — не галлюцинация. Это просто дисплей с настройками по умолчанию. Прежде чем меня отошлют с са Лентсом, мне нужно будет пройти базовое обучение по связи-с-виртуальным-окружением-с-помощью-интерфейса. На данный момент у меня ни к чему нет прав доступа, так что я могу видеть только точку.

Только что перечитала последнюю длинную запись, и она совсем не похожа на предложенные мне объяснения. Выглядело все так: мне показывали картинки, явно предназначенные для детей, и твердили на своем:

— Муина. Дом. Планета. Дом. Лантары. Люди.

А я сидела там с озадаченной физиономией, ведь встроенный языковой блок позволяет распознавать понятия, но не слова. Не знаю точно, сколько из записанного совпадает с тем, что до меня пытались донести. Картинки помогли больше, чем слова.

Вернувшись в свою комнату и приняв душ, я заплакала. Потому что быть спасенной — еще не значит отправиться домой. И как бы странно это ни звучало, потому что местные мне не удивились.

Скажи «А-а-а»

Еще одно медицинское обследование — отличное начало дня. Если, конечно, это начало. Снаружи никогда полностью не темнеет, и лампы в комнате не гаснут, потому за временем следить сложновато. Трапезы одну от другой не отличить (нечто фруктовое, овощные палочки, хлеб или обработанная рыбная масса), так что ориентируюсь исключительно по тому, когда со мной решают побеседовать, и по часам, которые показывают время совершенно другой планеты.

Способность задавать вопросы, и неважно, насколько медленно, очень сильно изменяет сеансы обследований и тычков. Доктор — довольно милая дама. Она даже извинилась за то, что не дала мне обезболивающих, но, как я поняла, это могло помешать процессу самоустановки интерфейса.

У нас состоялся длинный, пусть и несколько детский разговор об интерфейсе, после чего я окончательно запуталась. Из головы не выходит картинка, как маленькие ниточки разрывают мой мозг, пока он не вытекает из носа, но судя по полезным иллюстрациям, которые показала мне иста Треммар, наниты настолько микроскопические, что сетью покрывают внутренние стенки сосудов. Компьютеризированный холестерин? По словам исты Треммар, почти у всех бродяг сильная природная связь с Эной, и почему-то это влияет на то, сколько тела покрыто «полезной площадью» интерфейса. Что снова сбило меня с толку: я просто не понимаю, что такое Эна и как она связана с нанитами.

Может, иметь большой интерфейс хорошо, а может, и нет, но, кажется, важно лишь умение его использовать. Эти люди все время связаны с очень сложным виртуальным миром, и начинают жить там, едва научившись ходить.

«Куна» вроде переводится как «виртуальное пространство». Наверное. Ужасно не хватает настоящего словаря, а не этих довольно туманных ощущений, будто то, что они говорят, похоже на то, о чем я знаю. До сих пор не совсем догоняю, что подразумевают под Эной. Может, это какое-то другое измерение? Или мир злых духов? Тот факт, что она участвует в очень быстрых путешествиях с одной планеты на другую, наводит на мысли о гиперпространстве, но ведь гиперпространство — это всего лишь научно-фантастический термин, который придумали люди, нет?

Так себе

Не спится. Даже не уверена, что сейчас мне положено спать.