Полутемный офис освещала лишь одна настольная лампа, светившая над монитором современного компьютера. За столом сидела женщина лет тридцати, черные волосы небрежно собраны в низкий хвост. Густые черные ресницы оставляли тень на бледных щеках, полные губы сжаты в тонкую линию. Ловкие тонкие пальцы быстро порхали над клавиатурой. Женщина прикрыла глаза и, вздохнув устало, потерла переносицу.

- Мда, Элис, заработалась ты, - прозвучал в тишине ее мягкий с переливами голос. - Нет, пора в отпуск! - Женщина решительно поднялась со своего места, выключила компьютер, предварительно сохранив данные, и набросила на плечи пуловер. Застегнув на ногах длинные сапоги. - Или замуж пора... - задумалась она, выходя из кабинета. Решив, что все-таки лучше в отпуск, женщина вышла на темную улицу, освещенную лишь блеклыми фонарями.

Перебежками от одного освещенного участка к другому, по знакомым, до последнего камушка, улочкам Элис направилась к автобусной остановке. Мысленно прикидывая, сколько сейчас время, и ходит ли общественный транспорт, женщина неожиданно для себя оступилась, подвернув ногу, и едва не упала. Охнув, она остановилась, с паникой рассматривая высокий каблук на предмет повреждений. Нога предательски разболелась в голени. Тихо помянув незлым словом производителей современной обуви, женщина продолжила свой путь.

Маршрутка, последняя на сегодня уже трахтела, выпуская черный дым, на остановке.  Понимая, что упустить ее — это упустить свой последний шанс на недорогое путешествие до дома, Элис, пробежала оставшийся путь бегом. Буквально втиснувшись в последний момент в закрывающиеся двери, женщина облегченно перевела дух.

Добравшись до дома без происшествий, Элис зашла в пустую квартиру и, скинув с себя сапоги и одежду, закинула свою уставшую тушку в душ. Немного взбодрившись, она, намотав на мокрые волосы полотенце, прямо, в чем мать родила, оставляя мокрые следы на полу, прошлепала на кухню...

... День не задался с утра. Сначала шеф нагрузил заданием за коллегу, которая, оказывается, ушла в декрет, потом, на меня вылили стакан кофе, хорошо хоть он был холодный, а секретарша из соседнего отдела долго просила прощения. В конце дня, я поняла что не успеваю написать лозунг для новой рекламы зубной пасты, и пришлось просидеть за компьютером допоздна. Дополнением стал сломанный каблук, еле до хромала до дома.

А в квартире меня ждала тишина. Повключав свет во всех комнатах, включив фоном телевизор, я залезла под холодный душ. Холодильник встретил радостным урчанием и забитым нутром. Порадовавшись, что в выходные успела затарится продуктами, а вытащила на свет божий лоточек с готовыми макаронами, и засунула их в микроволновку.

Кровать встретила меня прохладой простыней. Уплывая в царство Морфея, я вспомнила о том, что не успела сделать копии с последних документов, что мне швырнула на стол секретарша шефа.

Не заладилось с ней мое общение. Это была типичная блондинка из анекдотов, пришла и сразу заявила, что намерена стать любовницей шефа. Ха-ха три раза он пи... ну в смысле представитель секс-меньшинств. В общем-то, до шефа мне было как до луны пешком, поэтому я просто игнорила девчонку, а та бесилась. На столь непринужденной ноте я потерялась во снах.

Первой мыслью было разбить будильник. Мерзкое пищание пробиралось под черепную коробку.

Поднявшись, поймала катающиеся по полу часы. Интересный гаджет приобрела я месяц назад. Они назывались убегающие часы и гарантировали стопроцентную пробудку. И действительно, прежде чем отключить сие творение безумного гения, надо было их еще поймать. В зеркале на меня смотрела уставшая от жизни сорокалетняя женщина, забывшая радости жизни, с вороньим гнездом на голове. Фигурка у меня норм только. Талия узкая, ладонями не обхватить, конечно, но сантиметров шестьдесят, грудь сто где-то, бедра восемьдесят девять. А вот лицо у меня не стандартное, подбородок узкий, глаза крупные,  губы пухлые, нос ровный. Я сама себе напоминала фарфоровую куклу, что когда-то давно дарила мне мама. Крупные светлые кудряшки у куклы у меня превратились в нечто по типу прически афро. Поэтому будь у меня смуглая кожа, могла бы смело думать, что я мулатка. А так, бледная как поганка, с кожей, совершенно не поддающейся ни естественному, ни искусственному загару.  Усмехнувшись своему отражению, я прошла в ванную. Утро добрым не бывает. Пока купалась, микроволновка уже разогрела  очередную порцию полуфабрикатов.

Собраться на работу для меня никогда не было проблемой. Полчаса и я готова. Детство в детском доме давало знать о себе. Квартирку эту я получила в наследство от родителей. Мои родители были кем-то вроде секретных агентов. Шпионов попросту. Они не вернулись с очередного задания. Трехкомнатную квартиру в Москве, у меня не отхапали предприимчивые родственнички только потому, что рядом всегда был друг отца – дядя Миша, именно он отправлял родителей на их последнее задание, и именно он винил себя в их гибели. Взять меня из приюта он не мог, не смотря на то, что связи у него были. Одинокому мужчине просто не отдадут приютить тринадцатилетнюю девочку. Он помогал мне, чем только мог, и заменил мне отца и мать, как мог. Отучилась на дизайнера. Устроилась в престижную рекламную фирму. Жила, крутилась как белка в колесе, с родственниками не общалась с того момента, когда они пытались отхапать оставшуюся трешку на окраинах, на тот момент, Москвы. Единственным родным человеком остался дядя Миша, ему стукнуло восемьдесят, и одинокий мужчина периодически нуждался в помощи.  Хотя глядя на его подтянутую фигуру ему никто больше пятидесяти не давал. У старика воспалялись старые раны, и он не то, что сходить в магазин, не мог себе даже приготовить яичницу не мог.

Кое-как запихав в себя безвкусный рис с подливой, от известного быстропита, я накинула пуловер, обула кроссовки, благо под джинсы подходит все, и побежала на любимую работу. День начался с совещания, где как обычно нам указывали наши обязанности за день.  Шеф, классный мужик, меня похвалил за расторопность, сказал равняться на меня, мол, я отличный сотрудник. Лестно. В личной беседе мог, конечно, и наорать, и мораль начитать, но никогда не опускался до того, что бы отчитывать при всех.

Пройдя на свое рабочее место, я с удовольствием расположилась в кресле. Вытащила из ящика любимые конфетки с ликером, запихав пару в рот, с набитыми щеками как у хомяка, сидела, пересматривала свои вчерашние идеи.

Раздавшийся грохот, заставил вздрогнуть. Наша фирма занимала большое многоэтажное здание. Наш офис находился на втором этаже.  Не успев подняться, я с удивлением почувствовала, как задрожал дом. Вот ни разу не видела землетрясения, а тут, на тебе, прямо в центре Москвы! Самое главное не паниковать,  решила я. В пару кликов скопировала на флешку весь рабочий стол, вытащила ее из компа, и сунула в карман толстовки и застегнула замок.

Наверное, я сделала это во время, потому как трясение прекратилось, зато вместо этого, правая, стеклянная полностью, стена осыпалась на пол мелкой крошкой.

То, что было дальше ни в одном фантастическом фильме не увидишь. В помещение на скорости реактивного самолета, сметая на своем пути столы и технику, ворвалось неопознанное летающее тело. Ударившись о противоположную стену, так что по ней пошли трещины, и осыпалась штукатурка, сползло на пол. Мне бы уйти, но вот, наверное, женское любопытство, ставшее притчей во всех анекдотах, повело меня посмотреть, что же это.

На полу лежало тело. Это был, наверное, космонавт, решила было я. Но тело в серебристом скафандре зашевелилось, и поднялось на ноги. Итак, это не космонавт. И, скорее всего, не человек. Не может быть человек таким…. Страшным что ли? Высокий, больше двух метров, широкий, руками не обхватить. Кожа серая, хищный прищур желтых раскосых глаз напоминает кошачий. У дяди Миши живет наглый полосатый кот, который когда злился, точно так же щурился. Нос чуть приплюснутый, не широкий. Губы тонкие, уголки слегка приподняты вверх. Уши были достойны отдельного разговора. Они находились на макушке. Крупные, мохнатые, с кисточками на кончиках, серые, сейчас были прижаты к голове. Копна серых волос, спускалась по шее и терялась под скафандром. А из-за спины, мамочка, да это ж самый настоящий кот! Хвост! Такой же серый, как и волосы, метался из стороны в сторону, с остервенением молотя по ногам пришельца.