Но потом произошло странное дело. Казалось, из ниоткуда появилась небольшая часть жемчужной накидки и повисла в воздухе (в воде, конечно, или все же нет?). Она будто стала расти и окружила Ульфина.

— Надень это, — произнес голос из пустоты, — надевай!

И Ульфин надел. Солдаты стояли близко к нему.

— Нажми на третью пуговицу! — взмолилась Принцесса. Ульфин так и сделал, но, пока он искал пуговицу, солдат, что стоял ближе всех, схватил его за левую руку.

— Предатель, именем Короля ты арестован! — отчаянно закричал он. И, хотя солдат не видел того, кого схватил, пощупать он мог, и потому отпускать не собирался.

— Последняя пуговица, Ульфин! — закричала Принцесса. — Нажми на последнюю пуговицу! В следующий момент солдат с удивлением и ужасом уставился на свою пустую руку. Ульфин, как и дети, и Принцесса, был не только невидим, но и неосязаем. Теперь солдаты не могли их ни увидеть, ни нащупать. И, более того, ни Принцесса, ни дети, ни Ульфин тоже не были в состоянии это сделать.

— О, где же ты? А я где? — захныкала Мэйвис.

— Тише, — сказала Принцесса, — мы должны держаться вместе, ориентируясь по голосу, но это опасно. A la porte![10] — добавила она. К счастью, никто из солдат не знал французского.

Так как наша пятерка была невидима и неосязаема, а солдаты — нет, ребята с легкостью миновали их и добрались до арочных дверей. Принцесса добежала первой. У выхода никого не было — все стражники столпились около разорённого постамента. Они удивленно слушали солдата, поймавшего Ульфина. Тому всё снова и снова приходилось объяснять, как он схватил негодяя за руку:

— Я держал его крепко, очень крепко, а через мгновенье он исчез, совсем!

И, пока он убеждал товарищей в своей правоте, Принцесса ждала ребят, поминутнопереспрашивая «Вы здесь?», так, будто разговаривала по телефону.

— Вы здесь? — произнесла она в сотый раз.

— Я-то здесь, — отозвался Ульфин.

— Нам нужно что-нибудь, чтобы соединиться в цепочку, — сказала Принцесса, — куски морских водорослей вполне подойдут. Ты будешь держаться за один конец водоросли, а я — за другой. Мы не можем почувствовать прикосновение наших рук, но почувствуем водоросль. По тому, как она будет натянута, ты будешь знать, что я держусь с другой стороны. И для детей достань несколько. Нам нужны хорошие крепкие водоросли, вы из таких плетёте сети, которыми нас поймали.

— Ах, Принцесса, — отозвался Ульфин, — я ничуть не жалею об этом! Как же я вообще могу сожалеть о том, благодаря чему вы здесь, со мной.

— Тише, неразумный ты ребёнок! — сказала Принцесса, и сердце Ульфина радостно ёкнуло, когда она назвала его, взрослого парня, «ребёнком»: это значило, что ей он нравится больше чем «чуть-чуть», в чем Принцесса, конечно, ни за что не признается.

— Так что насчет водорослей? — добавила она. — Нельзя терять время.

— У меня немного есть, — сказал Ульфин, краснея, только Фрейя не могла этого видеть. — В свободное время я делаю сети и всегда ношу несколько кусков в кармане.

Тонкий кусок водоросли появился, как только Ульфин достал его из своего невидимого кармана, который, конечно, обладал свойством делать невидимым и своё содержимое. Водоросль колыхнулась в сторону Принцессы, и та быстро ухватилась за один конец.

— Где вы? — послышался тоненький голосок.

Это была Мэйвис, и почти одновременно с ней появились Фрэнсис и Бернард. Детям разъяснили задумку с водорослями, и все они быстро ухватились за концы своих звеньев. Так что, когда солдаты, спустя некоторое время, благодаря стараниям друга Ульфина, добрались до парадной двери, они ничего не увидели, кроме четырёх обрывков водорослей, плывущих вниз по улице. На которые вряд ли обратил бы внимание кто-нибудь, непосвященный в курс дела.

Водоросли поплыли направились в сторону казарм. Никто и не заметил, как их занесло в конюшни, где чьи-то невидимые руки отвязали пять морских лошадей. Солдат—охранник был крайне увлечён игрой в Конокрада со своим товарищем, счастливым обладателем карт из очень красивой кости нарвала, где каждая нефигурная карта была украшена жемчугом. Невидимые руки оседлали морских лошадей, и невидимые фигуры, запрыгнув в седла, погнали животных вперёд.

Незадачливый игрок бросил карты, заметив пять удаляющихся лошадей, оседланных и, без сомнения, взнузданных, но, насколько он мог разглядеть, без наездников. Ещё задолго до того, как успели вывести из конюшен и оседлать других лошадей, беглецы скрылись из виду — погоня потеряла всякий смысл. Как и раньше, наша компания отправилась к ущелью и поплыла вверх, продолжая удерживать звенья из водорослей.

Поскольку на дворе был вторник, а время — около двух часов, Профессор готовился к встрече с учениками. Он сидел в коралловой беседке, переливающейся разными оттенками розового, окружённый образцами всевозможных раковин. Он был в саду один. Принцесса, дети и Ульфин нажали на пуговицы, как только приблизились к нему, и вмиг стали видимыми и осязаемыми.

— Ха, — сказал Профессор без удивления, — волшебство. Ловкий трюк, мои дорогие, и как искусно выполнен!

— Не снимай плащ, — сказал он Ульфину, который начал стягивать свою жемчужную накидку. — Умственные упражнения, которыми мы займемся, не требуют школьной формы.

Но, не послушавшись, Ульфин снял плащ, и отдал накидку Принцессе. Она тут же залезла во внутренний карман, извлекла маленькую коробочку и протянула её Профессору. Как уже было сказано, ни одни чары на земле, точнее, под водой, не могут заставить человека забыть о противоядии. Когда взгляд профессора упал на маленькую золотую коробочку, он протянул руку, и, едва принцесса отдала ему коробочку, без колебаний открыл её и не спеша проглотил эликсир.

В следующую секунду он крепко обнял принцессу; через миг, все ещё будучи в объятиях, она начала что-то быстро объяснять, но он остановил её:

— Знаю, мое дитя, знаю. Ты принесла мне эликсир, который вернул мне память и из Профессора Моллюскологии снова превратил меня в Короля Мореленда. Но почему, почему же ты не принесла мой плащ — мой жемчужный плащ? Он лежал вместе с остальными.

Об этом никто не подумал, и теперь все почувствовали себя непроходимыми глупцами, да и выражение лиц стало соответствующим; они виновато помалкивали, пока не заговорил Ульфин, протягивая плащ, который дала ему Принцесса.

— Возьмите этот, Ваше Величество. У меня нет права пользоваться волшебными одеждами вашей страны.

— Но тебе ведь он нужнее, чем всем нам, вместе взятым! — встрял Фрэнсис. — Король возьмёт мой: я обойдусь без плаща, если вы позволите просить аудиенции у Короля Народа Пучин.

— Нет уж, возьмите мой! — возразила Мэйвис.

— Нет мой! — присоединился Бернард.

— Разумеется, я отдам отцу свой плащ! — взволнованно добавила принцесса.

Вот и вышло, что все принялись протестовать одновременно. Но тут Король воздел руку, и повисла тишина, и тогда все увидели, что перед ними не просто благородный и ученый джентльмен, а самый настоящий Король — Король Великого Мореленда.

— Молчание! — сказал он. — Уж если кому и надлежит беседовать с Королем или Королевой этой страны, так это мне. Послушайте, мы уйдем через заднюю дверь, чтобы избежать встречи с целой толпой учеников, которые вскоре сюда прибудут: ведь мой курс Моллюскологии очень популярен. А пока мы будем идти, поведайте мне, кто этот глубинник, который, кажется, заодно с вами — («Покорный слуга Принцессы» — вставил Ульфин) — и почему вам так хочется поговорить со здешним Королем?

Итак, наши герои поспешно вышли через черный ход, дабы не попасться на глаза студентам Моллюскологии, и осторожно подкрались к лошадям, причем, самый лучший и крупный конь, само собой, был предложен Королю. Но, увидев, насколько неудобно сидеть c фальшивым хвостом в седле, он сказал:

— Дочь моя, ты ведь можешь избавить их от этих хвостов!

— Но как? — спросила Принцесса. — Моему ножу из ракушки их не разрезать.