— Приказ?

— Да, вы направляетесь к командующему Абрамсу в Хайпорт, завтра вас заберет амфибия в семь тридцать по земному времени. Особое задание. Я не знаю, какое.

Абрамс откинулся назад, положил одну ногу на свой потертый стол и глубоко затянулся сигарой.

— Ты действительно предпочел бы остаться под водой?

— Некоторое время, сэр, — отвечал Флэндри, сидя на краешке стула. — Я думаю, что, ну, кроме того, что я был им интересен, я чувствовал, что делаю какое-то дело, что-то улучшаю. Взаимопонимание… Дружбу… — его голос затих.

— Скромный молодой человек, да? Говорящий о себе «интересен». — Абрамс выпустил кольцо дыма. — Да, конечно, я тебя понимаю. Ты не так уж плох. Если бы дела обстояли по-другому, я бы не вытащил тебя наверх. Ты мог бы однако спросить, что я замыслил для тебя.

— Сэр?

— Через пару дней лорд Хоксберг едет на Мерсею. Я по приказу еду вместе с ним в качестве советника. Мне нужен помощник. Хочешь работу?

Флэндри вытаращил глаза. Его сердце кувыркнулось. Через минуту он заметил, что сидит с разинутым ртом.

— Надо сказать, — продолжал Абрамс, — что я надеюсь собрать некоторые разведанные — и никаких мелодрам! Это не мой уровень. Я просто буду держать глаза и уши открытыми. Нос тоже. Никто из наших дипломатов, атташе, торговых представителей, ни один из наших источников не приносил нам когда-либо большой пользы. Мерсея слишком удалена от Земли. Почти единственный наш контакт был на уровне грубой силы. А тут может появиться шанс действовать посвободнее. Так что мне нужен опытный, проверенный человек. Без него не обойтись. Ты показал себя довольно выносливым и находчивым парнем. Немного практической работы в разведке принесет тебе неоценимую пользу в будущем, если мне удастся перевести тебя к нам. Для тебя это будет выглядеть так: ты уедешь с этой несчастной планеты, совершишь путешествие в роскошном корабле, увидишь экзотическую Мерсею, может быть, и другие места; возможно, тебя вернут на Землю, но не отправят вновь на Старкад, даже если ты останешься ленутом; ты заведешь очень полезные контакты. Ну как? Годится?

— Д-да, сэр, — отчеканил Флэндри.

Абрамс прищурился.

— Не радуйся сильно, сынок. Это будет не увеселительная прогулка. Я хочу, чтобы ты забыл, что такое сон, и жил на стимуляторах с этого момента до самого отправления. Тебе надо выучить все, что должен знать мой помощник. На тебя свалится все, начиная от поденной работы секретаря до чистки моего мундира. По пути ты пройдешь электрокурс языка Эриау и мерсеологии настолько, насколько выдержат твои мозги. Вряд ли нужно предупреждать тебя, что мы едем не на карнавал. Если тебе повезет, ты справишься с кругом своих скучных обязанностей. Если же не повезет, если случится неожиданность, ты больше не будешь крылатым рыцарем неба, а будешь преследуемым животным. Даже если тебя возьмут живьем, их методы допроса не оставят у тебя индивидуальности. Подумай об этом.

Флэндри не раздумывал. Он сожалел лишь о том, что никогда больше не увидит Драгойку. Но эта боль пройдет.

— Сэр! — воскликнул он. — У вас есть помощник!

«Маргарита» была не тех размеров, чтобы безопасно совершить посадку на планету. Ее вспомогательными устройствами являлись небольшие автономные космические корабли. Официально приписанная к Най Калмару, яхта практически и была в пользовании нынешнего виконта. Иногда она осуществляла поездки по Имперской службе. Сейчас она вышла на свою орбиту вокруг Старкада и, разогнавшись на гравитике, устремилась за его пределы. Вскоре яхта вошла в довольно чистый космос и смогла переключиться на сверхпередачу и световое опережение. Несмотря на ее массу, мощность мотора и фазовую частоту, верхняя псевдоскорость яхты была равна скорости военного корабля класса «Планета». Солнце, которое она оставила позади, вскоре уменьшилось до размеров звезды, а затем и вовсе исчезло. Если бы смотровые экраны не компенсировали аберрацию и эффект Допплера, Вселенная казалась бы искаженной до неузнаваемости.

Хоть созвездия и сменялись, но очень медленно. Проходили дни и ночи, пока они летели сквозь переходы, только однажды монотонность полета была нарушена и зазвучала «тревога». Силовые экраны, отражающие радиацию и межзвездные атомы, за микросекунду сняли недоразумение — камешек весом в пять граммов. Контакт его с корпусом был бы разрушительным; учитывая разность в кинетических скоростях, такие метеориты появлялись в галактике с частотой, равной примерно 10–50, и вероятность столкновения была слишком ничтожна, чтобы беспокоиться об этом. Однажды также прошел какой-то корабль в пределах одного светового года, и они засекли его след. Состав корабля указывал на то, что команда дышала водородом, это было судно имиритян, чья цивилизация практически не соответствовала земной или мерсеянской. Тем не менее этот признак жизни был объектом взволнованных разговоров. Так велик космос!

Настал, наконец, момент, когда Хоксберг и Абрамс сели поговорить во время ночного дежурства. До этого их отношения была корректными, но прохладными. По мере же того, как путешествие подходило к концу, они почувствовали необходимость улучшения взаимопонимания. Виконт пригласил командующего на обед для двоих в свои личные апартаменты. Его повар превзошел самого себя, а дворецкий потратил значительное время, выбирая вина. Наконец, когда в дело пошел коньяк, дворецкий понял, что он может удалиться, оставив бутылку на столе и еще одну про запас, и отправился спать.

Корабль, двигатель, вентиляторы перешептывались. Двое дежурных прошли по коридору. Свет мягко струился с картин и портьер. Кольца дыма стелились в воздухе, пахнувшем вереском. После Старкада ощущение земного веса, обеспечиваемого гравитаторами, было замечательным. Абрамс все еще наслаждался чувством легкости и часто летал во сне.

— Первооткрыватели, да? — Хоксберг закурил новую сигару. — Звучит заманчиво. Обязательно надо как-нибудь съездить на Даяну.

— Вы не найдете там ничего по своей линии, — проворчал Абрамс, — обычный народ.

— И что они поступили по своему усмотрению, выбравшись из завывающих пустынь… Я знаю, — он кивнул белокурой головой. — Естественно, вы немного шовинист — таково ваше воспитание, но это опасный подход.

— Куда опасней сидеть и ждать, когда придет враг, — сказал Абрамс, затягиваясь сигарой. — У меня есть жена и дети и миллион родственников. Мой долг перед ними — держать мерсеян на расстоянии.

— Нет, нет. Ваш долг помочь сделать это излишним.

— Хорошо, если мерсеяне будут сотрудничать.

— А почему бы и нет? Погодите, — Хоксберг поднял руку. — Дайте мне закончить. Меня не интересует, кто начал эту заварушку. Это ребячество. Фактически мы были самой мощной державой среди кислорододышащих в этой галактике. Предположим, — были бы они? Разве бы вы не послужили человечеству, приобретая подобную Империю? В противном случае мы были бы в их власти. Случилось так, что они не захотели быть в нашей власти. Поэтому прежде, чем мы смогли заметить, Мерсея достигла такого положения, которое беспокоит нас. Мы соответственно отреагировали — пропаганда, альянсы, дипломатия, экономические маневры, свержения, открытые вооруженные конфликты время от времени. Это утвердило их во мнении о наших недружелюбных намерениях. Они предприняли ответные действия, увеличивая наши страхи. Положительная обратная связь. Когда-то надо остановиться.

— Я уже слышал это раньше, — сказал Абрамс, — я не верю ни единому слову. Может быть, память об Ассирии, Риме и Германии живет в моих хромосомах, я не знаю, но ведь это факт, что если бы Мерсея хотела настоящей разрядки, она могла бы достичь ее сегодня. Мы больше не заинтересованы в экспансии. Земля стала толстой и старой. Мерсея же молода и энергична. Она желает обладать Вселенной. Мы стоим у нее на пути, поэтому должны быть съедены. Все остальное — это десерт.

— Ну-ну, — сказал Хоксберг. Они не так глупы. Галактическое правительство невозможно. Оно разрушится под собственным весом. У нас есть все для того, чтобы контролировать, но мы этого не делаем должным образом. Местное самоуправление настолько сильно во многих районах, что во вторжении в Имперскую структуру я усматриваю явный феодализм. Разве мерсеяне не могут смотреть вперед?