— Ведьмы — это паразиты. Галактика станет лучше без них.

— Это наш долг перед человечеством. Один Серый Рыцарь, который продолжит сражаться, стоит миллиона этих грешников.

Ксанта почувствовала, как ее желудок вновь скрутило, а сердце затрепетало в груди.

Нить между телом и разумом содрогнулась, и она полетела прочь, рухнула сквозь палубы Черного Корабля в трюм, где лежала ее оболочка. Раскаленная добела боль пронзила ее душу, когда ту протащило сквозь крошечную прореху в охранных чарах и вогнало обратно в тело с такой силой, что она упала набок, и первым ее чувством при возвращении в реальность был удар головой о металлический пол.

Ее ощупывали руки. Скрюченные руки с потрескавшейся кожей. Это были другие пленники.

— Ксанта? — сказал кто-то из них. Это была старая женщина, одна из немногих, кто решался разговаривать с Ксантой, ибо некоторые узники подозревали, чем она в действительности является. — Ты это сделала? Ты покидала это место?

— Я… да, — прохрипела Ксанта, чувствуя вкус крови во рту.

— Где мы? Куда нас везут?

Ксанта открыла глаза. Вокруг собрались другие заключенные, их глаза мерцали, отражая единственный источник света — огонек в ладони старухи. Она тоже была сильна.

«Мы попадем в топку, — подумала Ксанта. — Нас сожгут, чтобы наша сила переместилась в доспех, чтобы его хозяин был защищен от таких, как мы».

На нее глядело множество лиц, все ждали ответа. Дети хотели узнать правду даже больше, чем взрослые.

— Они везут нас в лагеря, — солгала Ксанта. — Нас будут исследовать ученые. Думаю, это будет нелегкая жизнь, и мы никогда не вернемся. Но, по крайней мере, мы будем там жить. Мы будем жить.

— Ты это видела? — спросила старуха.

— Да, — ответила Ксанта. — Я видела все.

— Тогда вручим себя в руки судьбы, — сказала старуха. Она склонила голову, и все остальные узники последовали ее примеру. — Будем благодарны. Даже в этом месте Император все еще присматривает за нами.

Ксанта едва сдержалась, чтобы не проглотить ложь и поведать правду. Но это ничего бы не дало.

Она молчала, и старуха позволила пламени угаснуть.

Обереги, встроенные в доспехи Аларика, вспыхнули и раскалились добела, впитывая колдовскую мощь, обрушившуюся на Серых Рыцарей. Без этой брони и психически заряженных оберегов фиолетовое пламя просто сожрало бы до костей и его, и других Рыцарей. Их бы изрезал острый как бритва ветер, завывающий в астронавигационном куполе «Безжалостного».

Аларик сжался за обломком купола, который рухнул сверху и вонзился, как копье, в исхлестанный ветром пол. Вокруг ревела буря, грозя сбить его с ног, и он с трудом держался. Остальные воины тоже нашли себе укрытия и стреляли вверх, в демонов, которые оседлали бурю и носились, оставляя за собой шлейфы из крутящихся ножей.

Аларик не беспокоился насчет похожих на угрей демонов, летающих над ним. Он верил, что его отделение с ними справится. Его заботил один лишь Булгор Хирк.

Еретик, поддерживаемый стальными крыльями, неподвижно висел в воздухе в центре астронавигационного купола, несмотря на колдовскую бурю, окутавшую его тело. Хирк когда-то был человеком, но теперь он выглядел как какой-то примитивный бог, демон, которому поклоняются дикари на далеком затерянном мире. Он распростер шесть рук в жестах благословения и молитвы. Вместо ног у него были длинные плюмажи из радужных перьев, по которым ползали хихикающие и скалящие зубы черти-фамильяры.

Лик Хирка оставался человеческим, но там, где должны быть глаза, была лишь гладкая кожа. Глаза же — большие, желтые, круглые — теперь, не мигая, взирали с его обнаженной груди.

По сторонам его живота тянулись ряды недоразвитых рук, сжимающих свитки со светящимися письменами. Голову венчала корона украшенных алмазами рогов с позолоченными остриями. Священные принадлежности ритуалов, при помощи которых он общался с богами — цепи, украшенные бронзой черепа, жертвенные кинжалы, плеть из фиолетовых сухожилий — парили вокруг него, источая серебряные нити энергии.

— Брат, — сказал Хирк, и словам вторили безгубые рты в его ладонях. — Серый Рыцарь.

Сын Императора. Дитя Вселенной. Спасибо тебе. Спасибо, что ты созерцаешь меня. Моя слава — ничто, когда на нее не взирают величайшие из людей.

— Я плюю на твою славу! — крикнул в ответ Аларик, голос которого был едва слышен за воем ветра.

Сверху рухнул демон, чье змеиное тело разорвал болтерный огонь. Краем глаза Аларик видел, как брат Визикаль сбил на пол другую тварь и сжег ее инсинератором до самых проклятых костей.

— Сейчас ты плюешь, — ответил Хирк. Голос был до невозможности громкий, но вместе с тем невероятно спокойный и рассудительный, ибо он уже давно лишился здравого рассудка, который необходим, чтобы сомневаться. — Но ты встанешь предо мной на колени.

Аларик посмотрел за спину Булгора Хирка. Астронавигационный купол разлетелся на куски. Осколки прозрачного материала усыпали все, что осталось от проекторов голокарт и командного возвышения. В нормальной ситуации пробоина в куполе означала бы, что все помещение открыто вакууму, ибо купол поднимался над корпусом «Безжалостного», словно глаз, глядящий в пустоту. Но ничто на корабле больше не подчинялось законам реальности.

В разбитом куполе бурлил вихрь энергии, видение безумца, смешанное с сырой материей.

В его сердце зияло отверстие, пробивающее пелену и уходящее в варп. Этот осколок безумия наверняка приковал бы взгляд человека, не прошедшего ментальные тренировки Серых Рыцарей, и заставил бы его всматриваться туда вечно, пока его тело не умерло бы или пока варп не поглотил бы его целиком. На глазах Аларика частица варпа раскололась и открылась, и на него сверху вниз взглянуло серебристое око.

Из этого вихря Хирк черпал свою силу. Энергия сгустилась в картины извращенной жизни еретика, что хаотично сменялись, отражая кипящую преисподнюю его разума.

Миллион тел, корчащихся от удовольствия, с улыбками на лицах, и все они сгорали в золотом пламени, которое их научил призывать Хирк. Кощунства в библиотеке Абсалаама, которые вырывались из страниц и кружили вокруг фигуры Хирка, будто черные вороны. Население целого города-улья так горько плакало от преступлений еретика, что слезы превратились в наводнение и утопили их всех.

Аларик оторвал взгляд. Многочисленные руки Хирка делали жесты, при помощи которых он творил колдовство. Вспышки пульсирующего золотого света обрушились вниз, как маленькие кометы. Аларик выпрыгнул из укрытия и побежал вперед, превозмогая бурю.

На лице Хирка появилось легкая улыбка, как будто ему понравилась какая-то шутка, и еще одним жестом он швырнул Серому Рыцарю в грудь ледяное копье. Лед разбился о нагрудник, магическая защита доспеха вспыхнула пурпурными спиралями вокруг точки удара.

Аларик упал на одно колено. Он заставил себя продвинуться вперед еще на шаг и вонзил древко алебарды-«Немезиды» в пол ради лучшей опоры.

— Я видел тысячу таких, как ты, Хирк! — крикнул Аларик. — Тысячу богов. Тысячу сосудов, вмещающих величие варпа. И я знаю то, чего не знаешь ты.

— И что же это? — вопросил Хирк.

— Все вы умираете, — ответил Аларик, с трудом делая еще один шаг.

Хирк призвал щит из энергии лунного цвета, покрытый рунами неуязвимости, которым его обучили его покровители из варпа.

— Я бессмертен, — просто сказал он.

— Тогда у твоих хозяев будет вечность, чтобы наказать тебя за поражение, — парировал Аларик.

— Ты не можешь навредить мне, — сказал Хирк и взмахнул рукой, как будто устал от присутствия Аларика и повелевал ему уйти.

Аларик не ответил.

Он отвел назад руку, наконечник алебарды застыл рядом с его головой. От этого глаза Хирка заблестели весельем, ибо он знал, что даже «Немезида», брошенная Серым Рыцарем, не в силах пройти сквозь чары, которыми он повелевал.