А так ты все-таки тут. Долгонько же ты добиралась!

ФуриямилаягосподибожеФурия не сердись я пришла как только собралась…

Чувствуешь себя в форме?

ДададаДа!

Возможно я смогу позволить чтобы ты сделала это сегодня милая малютка Гидра.

Сделать? СДЕЛАТЬ ЭТО ЕЩЕ РАЗ?

Если условия сложатся благоприятно. Только тогда! Решать буду я а ты слушаться!

Дадада но пожалуйста позволь пожалуйстастаста ЭТО БЫЛО ТАК ЗАМЕЧАТЕЛЬНО Я ДАЖЕ ВЫРОСЛА!!

Замолчи! Абсолютное психомолчание с этой секунды! Там все кроме ректора и его жены мощные операнты. Если тебя обнаружат — если кто-то хотя бы чуточку уловит кто ты и что затеваешь — сразу смывайся и заэкранируйся так чтобы стать невидимкой мать твою! Понятно?

(Согласие.)

Изучи метапсихический арсенал их обоих — Макгрегора и его жены Маргарет Стрейхорн пока они ужинают. Потом пойдешь к фасаду дома и затаишься в кустах пока я не дам команду.

(Согласие.)

Трое ряженых ребятишек, вопя и хихикая, пробежали по подъездной дороге. Они были «нормальными» и понятия не имели, что за ними из кустов наблюдает Гидра. Они позвонили в дверь, и ее открыла одна из взрослых дочерей ректора.

— Выкуп! — закричали ребятишки, получили горсть конфет, рассовали их по сумкам и помчались дальше.

Фурия несколько минут следила за ними, размышляя над новой поразительной идеей, которая вдруг зародилась у нее.

Дэвид Макгрегор был куда более мощным противником, чем Бретт Макаллистер. Осторожное сканирование во время политического симпозиума подтвердило некоторые подозрения Фурии. За последний год — и особенно за девять месяцев его второго брака — Великий Враг изменился и, видимо, стал слишком сильным, чтобы еще неопытная Гидра могла его сокрушить и тем более — убить. Из угрюмого стареющего шестидесятипятилетнего вдовца Дэвид Макгрегор преобразился в омоложенного могучего операнта. Он лег в регенванну до того, как Маргарет Стрейнхорн наконец согласилась выйти за него, и теперь вновь выглядел так, как в дни юности, когда стал чемпионом по метанию копья на ежегодных Каледонских играх, — высоким, стройным, черноволосым, со жгучими черными глазами и квадратной челюстью, украшенной по сторонам архаичными бачками. К тому же Дэвид был по уши влюблен в свою новую жену, и романтическая страсть, как это нередко случалось у людей, еще более усилила его и без того мощную созидательную метафункцию. Но у Фурии имелись другие способы разделаться с Великим Врагом помимо самого прямолинейного.

Одну привлекательную возможность представляла, как ни странно, его новая жена.

Сокорро Ортега превосходно исполняла свои обязанности, значась в штатном расписании Дартмута как «Первая леди колледжа». Жалованье получала профессорское, а трудилась усерднее многих ученых мужей, исполняя роль официальной хозяйки (и неофициальной матери исповедницы) колледжа, а не просто была супругой ректора и сородительницей их детей. Гораздо чаще, чем ей хотелось бы, к ее помощи прибегали, когда требовалось смягчить и обезвредить потенциально взрывную ситуацию, как, например, с полным основанием можно было бы считать обед в канун Дня Всех Святых с участием оперантов.

Обычно первая леди в отличие от некоторых высокообразованных нормалей относилась вполне спокойно к необходимости принимать метапсихическую человеческую элиту. Ведь почти десятую часть преподавательского состава в Дартмуте составляли операнты, и почти все они были приятными, тактичными людьми, которые никогда не допустили бы оттенка снисходительного превосходства по отношению к неоперантам. Однако человеческие метапсихологи разделяли многие слабости своей расы, и в этом заключалась трудность, с которой столкнулась Сокорро Ортега в этот вечер, но она успешно справилась со своей задачей.

Ее муж — ректор Том Пятнистая Сова — когда-то учился у Дэвида Макгрегора в Эдинбурге, до того как шотландец (единственный сын знаменитого Джеймса Макгрегора и сам знаменитость) отказался от преподавания ксенопсихологии ради работы в Европейском Интендантстве. Когда именитый участник симпозиума по политике Галактического Содружества накануне его открытия серьезно занемог, Том убедил своего бывшего наставника прилететь из Конкорда и занять его место. В результате два главных кандидата на пост Первого Магната Конфедерации Землян Дэвид Сомерлед Макгрегор и Поль Ремилард в один и тот же день выступили с докладами о собственных взглядах на политическую философию. Для колледжа это обернулось подлинным триумфом, получившим самое широкое освещение в средствах массовой информации. На следующий день, то есть в канун Всех Святых, к дебатам двух человеческих кандидатов в Магнаты присоединилась брачная пара известнейших психополитиков Полтроянской Амальгамы, что, несомненно, должно было на несколько месяцев ввергнуть голубятню политической науки в большое возбуждение. В последнюю минуту Том решил, что на маленьком дружеском обеде в доме ректора, устраивавшемся для полтроянской пары, только что прибывшей по обмену, чтобы прочесть курс лекций, обязательно должны присутствовать Дэвид и его жена Маргарет. Первая леди согласилась, но, не обдумав хорошенько последствий, в свою очередь решила, что пригласить следует и Поля Ремиларда. Поль в отличие от Дэвида Макгрегора не был старинным другом Тома и Сокорро, к тому же ни он, ни она не питали особой привязанности к блестящему Соинтенданту, чья популярность у средств массовой информации и яростная верность Галактическому Содружеству как-то не вязались с его репутацией любителя сексуальных приключений. Но колледж, с другой стороны, не мог проявить неуважение к Полю. Он принадлежал к числу самых выдающихся выпускников Дартмута и, естественно, наравне с Макгрегором тоже должен был ожидать приглашения.

Первая леди лично посетила Сейсовскую аудиторию, где проходил симпозиум, и пригласила Макгрегора. Он с удовольствием согласился. Но когда Сокорро отправилась на поиски Поля, то в гостиной для участников симпозиума она встретила обоих полтроянцев и как ни в чем не бывало упомянула, что гостей за обедом будет больше, чем намечено. К ее глубокому огорчению, они вдруг начали говорить что-то неопределенное, мяться, и в конце концов экзотик женского пола сослалась на «внезапное недомогание», которое, увы, помешает им присутствовать на обеде.

Супруга ректора не умела читать чужие мысли, но преуспевала в дипломатии, и с помощью сочувствующей доброжелательницы быстро установила, где зарыта собака: на протяжении всего симпозиума Поль был неразлучен с этой puta callejera note 36 Лорой Трамбле, женой коллеги Поля, вечного рогоносца Соинтенданта Рори Малдоуни! Всем было известно, что Поль и Лора вот уже больше года поддерживают интимные отношения. Полтроянские академики (особенно полтроянка, большая любительница человеческих опер) были шокированы таким, как они считали, безнравственным поведением Поля, особенно если учесть недавнюю трагическую гибель его жены. Сокорро сразу стало ясно, почему экзотики так категорично отказались присутствовать на обеде в их честь. Испугались, что он приведет с собой распутную Лору. А ведь и приведет, если не найти способа перехитрить его.

Caracoles! note 37 Неужели Дартмутский колледж оскорбит уважаемых полтроянцев из-за ненасытности подружек Поля Ремиларда?

И тут Сокорро осенила блестящая мысль: ректор Дартмута и его первая леди дадут обед не на восемь, а на десять персон. Она тут же позвонила Люсиль Картье, умоляя о помощи в катастрофической ситуации, и заручилась ее согласием. Позже, когда первой леди удалось поймать Поля одного и пригласить его, она упомянула, что пригласила и его родителей, а потом «нерешительно» осведомилась, не будет ли он так добр, не заедет ли за своей крестной матерью — почетным профессором Дартмутского колледжа по кафедре человеческой генетики Колетт Рой? Сокорро и Том так дружны с Колетт, и они уже так давно не виделись…