«Вот они какие дела, Леха», — подмигнул другу Сергей, когда тот навестил его в госпитале после того, как тот подорвался на мине и ему ампутировали правую ногу. — «Здорово, правда? Повезло… Домой поеду, живым останусь, и проживу сто лет… А тебе ещё служить и служить.» И Алексей не находил слов, чтобы хоть как-то подбодрить Сергея. И тогда тот сам стал подбадривать могучего здорового Алексея в белом больничном халате стоявшего над его койкой, пытался шутить и даже рассказал какой-то похабный анекдот про безногого калеку.
Потом посерьезнел, нахмурился и произнес:
— А в Настю я верю, Леха. Она не бросит меня… — Помолчал и добавил: — Видел бы ты мою красавицу Настю… Ни у кого таких женщин нет и никогда не было…
Но в его голосе Алексей уловил нотки сомнения и страха…
И тем не менее, Сергей оказался прав. Ни на кого его невеста Настя его не променяла, и они поженились вскоре после того, как он демобилизовался. Они постоянно переписывались, и Алексей знал все подробности жизни Сергея. Недавно он получил двухкомнатную квартиру в Ясенево, а год назад у них с Настей родилась дочка Маринка.
И если в этом тревожном страшном мире и была точка опоры, так это именно то место, где обитал его друг Сергей.
«Держись, Леха! Держись, капитан!» — написал ему лаконичное письмо Сергей, узнав о горе, постигшем друга. — «И помни, ради тебя я отдам и вторую ногу. Ты знаешь, что это не слова. А если не навестишь меня в первый же день по приезде, запомни — шарахну тебя своим протезом по башке не хуже незабвенного Джона Сильвера. А если серьезно, помни одно — война не закончилась, она идет и будет идти. И мы с тобой в одном строю, мы солдаты, Леха, и раскисать нам нельзя. Потому что кроме нас с тобой на нашей земле порядка не наведет никто. И не вздумай раскисать. Жду, капитан… До скорой встречи. Твой Серега.»
И именно от мысли, что через пару часов он может увидеть Сергея, Алексею было хорошо на душе. Он уверенной поступью шагал к вокзалу.
… Почти пустая ранняя электричка… Полудрема у грязного окна… Восход солнца… День обещал быть хорошим, солнечным…
Ярославский вокзал, метро, пересадка… Выйдя из метро, он позвонил Сергею. Шел восьмой час утра…
— Алло! — раздался в трубке полусонный женский голос.
— Здравствуйте. Мне Сергея, пожалуйста, — кашляя, произнес Алексей. — Извините, что так рано… Я… понимаете, с поезда…
— Вы Кондратьев? — догадалась женщина и радостно закричала: — Сережка! Алексей приехал! Вставай! Сережка!
Слезы навернулись на глаза Алексея, он сильно сжал телефонную трубку.
— Ты где? — спросил, не здороваясь, хрипловатый голос Сергея.
— Метро «Теплый Стан».
— С вещами?
— Какие вещи? У родителей оставил, в Загорске…
— И все-таки первым не ко мне, скотина, — досадливо произнес Сергей. — Ну ладно, родители есть родители, прощаю, пожалуй, бить не буду. Садись на автобус и дуй ко мне… Тебе тут пятнадцать минут ехать… Только, смотри, не еб…, пардон, не упади по дороге, старик, скользко очень, — предупредил Сергей и повесил трубку.
От этого родного голоса в трубке, от его старой шутки все словно перевернулось в душе Алексея. И он почувствовал под ногами ту самую точку опоры, которую так безнадежно искал уже почти два месяца. Он почувствовал, что стоит двумя ногами на земле, а не летит неизвестно куда, словно небесное тело… Он тут, он рядом, в пятнадцати минутах езды, его дорогой друг Серега, которого он не видел уже два года… Последний раз он навещал его ещё когда тот жил в центре в коммуналке. Тогда вернувшийся из Афганистана Алексей ехал через Москву за женой в Белгород.
От волнения Алексей проехал нужную остановку и назад шел пешком, постоянно спрашивая дорогу у прохожих. И вот…
… — Ты, видимо, по старой армейской привычке, преодолеваешь расстояния на своих двоих, забыв про то, что ты в столице нашей родины, а не в бескрайней пустыне, — проворчал Сергей, открывая дверь. — А у нас тут водка прокисает, Она-то не виновата в твоих дурацких привычках. — И лишь затем он улыбнулся и крепко обнял друга.
— Заблудился, — виновато развел руками Алексей. — Извини.
— Никогда! — махнул рукой Сергей. — В жизни не поверю, чтобы капитан, танкист, заблудился в таком предельно ясном для спокойного и главное, безопасного для жизни передвижения районе, как наш. Недаром его назвали Ясенево… В Афганских горах и пустынях он никогда не заблуждался, а тут… Что-то ты темнишь, товарищ капитан, — нахмурился он и погрозил Алексею пальцем. — И все равно, мы с Настей будем тебя угощать… Чтобы ты лопнул от обжорства… Прошу в наши шикарные апартаменты, которые нам выделил наш Фонд. Заходи, оцени… Знакомить тебя со своей красавицей женой не буду, ибо вы и так уже знакомы…
— Да прекрати же ты, балабол, — засмеялась Настя, выходящая из комнаты. Высокая, с красиво подстриженными русыми волосами, статная Настя и впрямь производила неизгладимое впечатление, и тогда, в Афганистане Сергей, восхищаясь ей, не приукрашивал ни на йоту. — Прекрати, человек с дороги…
— Ладно, может быть, ты, старина, в некотором смысле и прав, что заблудился. Пока ты блуждал, тут кое-что делалось. Прошу!
Он торжественным жестом пригласил Алексея в комнату, где его взору предстал великолепный стол, с закусками, напитками, фруктами, овощами и зеленью. А из кухни доносился какой-то великолепный вкуснейший запах.
— Там, на нашей восьмиметровой прекрасной кухне под моим мудрым руководством Анастасия готовит таджикско-афганский плов. Вернее, теперь он готовится сам, а мы с тобой немедленно выпьем первую рюмку. И знаешь, за что?
— Знаю, — помрачнел Алексей.
— Нет, ты не знаешь, — нахмурился Сергей и заковылял к столу. Сел, вытянув вперед протез. — Ничего-то ты не знаешь, дорогой мой боевой товарищ. Садись, Настя, посиди, пока Маринка дает тебе такую возможность своим сладким сном. — Мы выпьем первую рюмку не за упокой, а за здравие, за жизнь, за жизнь и борьбу, за то, чтобы ты, капитан Кондратьев, не вешал нос, за то, чтобы ты знал, что есть ещё на этой земле человек, а вернее, люди, которые любят тебя, которые верят в тебя и которые не дадут тебе загнуться, даже если ты этого сильно хочешь. Вид твой внушает мне тревожные мысли, он мне категорически не нравится, ты выглядишь лет на шестьдесят, не меньше… Твое здоровье, капитан, наше общее здоровье, Леха! Жизнь продолжается, помни это!