Слова Сергея словно лечебный бальзам обволакивали истерзанную душу Алексея. Он, глотая слезы, поднял рюмку и чокнулся с Сергеем и Настей.

— Спасибо тебе, Серега, — выдавил он, наконец, из себя.

— Пока не за что. Но, надеюсь, будут основания и для слов благодарности, хотя я их и терпеть не могу… Поехали…

… — Слушай, Настя, — сказал Сергей примерно через полчаса. — Нет у тебя такого впечатления, будто наш дорогой гость помолодел за время, проведенное в нашем обществе лет эдак на десять — двенадцать. Ты погляди на него — порозовел, стал улыбаться, и по-моему, в его седине стали проглядывать прежние русые волоски. Погляди! Наше общество действует на него благотворно!

— Рано ещё подводить итоги, — улыбнулась Настя. — Через минут десять будет готов плов. А, кажется, Маринка проснулась… Ладно, я пошла, оставляю вас на некоторое время. Следи за пловом, Сережка…

— Слушай, Леха, — пристально глядя на него, сказал Сергей. — Имею предложение. Вернее — два предложения. Но номер второй зависит не от одного меня. А вот первый только от меня и членов моей семьи, которые со мной солидарны. Короче, оставайся у меня жить.

— Как это? — удивился Алексей.

— А вот так это, оставайся, и все. Выделяем тебе одну комнату в наших апартаментах, и живи себе на здоровье. Какой-то ты недотепистый стал, не нравится мне это… Ты в восемьдесят шестом меня из-под огня вытащил или нет, говори?

— Ну вытащил, что из того? — нахмурился Алексей.

— Если бы душманы взяли меня в плен, что бы они со мной сотворили, представляешь себе? Собинина помнишь? — побледнел он.

— Помню, — вздрогнул Алексей, вспомнив искалеченный труп сержанта Собинина, попавшего в плен к душманам.

— Я тебе жизнью обязан, капитан. И ты почему-то считаешь, что я хуже тебя и отдам тебя в плен твоему состоянию, убивающему тебя. Я что, не понимаю, что ты пережил, глупый совсем, да?

— Но я же вас стесню.

— Ты меня стеснишь, если откажешься, ты сделаешь так, что у меня ухудшится настроение и я не смогу полноценно работать. А ты знаешь, кто я такой? Знаешь?

— Нет.

— Я Управляющий делами Фонда афганцев-инвалидов, вот кто я такой. Ответственное лицо. И ты мне настроения не порть, не мешай работать… Остаешься, и все тут, и никакие возражения в расчет не идут… Давай выпьем за это!

Вошла Настя, держа на руках годовалую голенькую дочку. Сергей поднялся и заковылял к ним, лопоча какие-то непонятные нежные слова. Взял Маринку на руки и стал подкидывать. Та звонко смеялась…

— Насть, Леха остается у нас, — сказал Сергей, продолжая подкидывать ребенка. — Пусть пока обитает в той комнате. А нам и в этой будет уютно. Вместе веселей…

— Конечно, Леш, оставайтесь. Я и сама хотела предложить.

— Итак, первый вопрос решен, — констатировал Сергей, передавая ребенка жене. — Вопрос второй… И не менее важный, Леха. Как раз недавно в недрах нашего Фонда возникла одна мыслишка, очень неплохая мыслишка. Мы хотим организовать малое предприятие. Сам знаешь, как сейчас с продуктами, пустые прилавки, жрать нечего. И возникла идея и народ немножко накормить и самим малость подзаработать. Мой приятель Олег Никифоров налаживает связи с китайцами. Мы решили создать малое предприятие. Оптовые поставки продуктов из Китая, чуешь, Леха? И мне кажется, что именно ты должен стать директором этого предприятия, я уверен, ты справишься…

— Да ты что? Что я понимаю в торговле? Да ни за что!

— Ах ты, Боже ж мой, — скривился Сергей. — А чем ты вообще собираешься заниматься? Штурмовать на танке Белый Дом? Или пересесть на трактор и пахать землю? Пойми одно, вояка, сейчас надвигается, а вернее, уже надвинулось такое время… Время накопления капитала… Тот, кто не подсуетится сейчас, будет прозябать и в дальнейшем. А почему мы с тобой должны прозябать? А? Скажи мне на милость, разве мы с тобой не заслужили другой жизни? Мы что, должны у вокзалов милостыню просить, подайте бывшим героям-афганцам, так, что ли? Хочешь, иди. Только тебе никто не подаст, ты обликом не вышел. Тут мне карты в руки, убогому, но я не хочу, понял ты, не хочу! Я хочу жить по-человечески, чтобы у меня были дача, машина, большая квартира, чтобы моя дочка получила хорошее образование, а жена носила фирменные вещи…

— Ты семейный человек, а мне все равно, — махнул рукой Алексей. — Не пропаду, найду какую-нибудь работенку, мне много не надо…

— Сейчас не надо, будет надо! Тебе же только тридцать два, как я помню… Не хорони себя прежде времени…

— Но я же совершенно ничего не понимаю в торговле, Серега, — пытался протестовать Алексей. — От меня толку будет, как от козла молока в этом вашем малом предприятии…

— Не в вашем, а в нашем, то есть, в твоем предприятии, — строго поправил его Сергей. — Ты понимаешь, ты должен почувствовать себя хозяином, человеком, ответственным за все… Ты же был командиром, вел в бой танки… И каким ты был командиром.. За что две звездочки имеешь? Ты же прирожденный руководитель… Нет, я теперь просто убеждаюсь в том, что ты именно тот человек, который нам нужен… Завтра я поеду в Фонд и начну говорить с руководством, и уверен, что они поддержат наше начинание..

— Но деньги-то? — продолжал возражать Алексей, удрученный его предложением и напором, с которым он его отстаивал. — Для открытия малого предприятия, для оптовых закупок нужны немалые средства, не знаю, какие, но немалые… Кто нам их даст?

— Ну, это уже разговор, — улыбнулся крепкими прокуренными зубами Сергей. — А деньги есть, есть денежки в Фонде. А убедить руководство дать нам кредит, это уже моя проблема… Все, пока хватит об этом… Сегодня у нас день отдыха… Разливай водку, а я пойду за пловом. Тебя, доходягу, ещё надо откормить как следует, а то тебя ветром сдует. Несколько дней сидишь у меня взаперти и жрешь, как на откорм. Нет, честное слово, если тебя в таком виде увидят, никто ни копейки под такую вывеску не даст. Ты не похож на боевого офицера, ты похож на малость приодевшегося бомжа… Так что, моя первая задача, привести тебя за довольно ограниченный срок в надлежащий вид, чтобы ты смог предстать перед светлые очи начальства как полный желания работать и разбогатеть молодой, хоть и рано поседевший боевой офицер, а не унылый, опустившийся ханыга. Разливай, Леха! Я побежал за пловом!