Но время его не пришло. АрбанСин стоял перед ним, сжимая в руках копье. Балитум попятился назад, не бросаясь в бой как прежде, а желая уползти подальше от этого страшного существа, доставившего ему столько боли и мучений. Но не успел. Сильно размахнувшись АрбанСин метнул копье и оно вонзилось в оставшийся глаз Балитума, проникая глубоко в мозг. Балитум упал вперед, наткнувшись на копье и вонзая его еще глубже, потом завалился на бок и опрокинулся на спину. Издав приглушенный рык, переходящий в тяжелый вздох он замолк.

Он умер быстро, оставшись лежать окровавленной тушей на том самом полу, где так любил отдыхать, развалясь после сытного обеда или ужина и забавляясь тем, что хватал убиравших остатки пиршества рабов за ноги или поперек талии и швырял их в колодец смерти, вслушиваясь в затихающий крик.

Когда каменный колосс был повержен, АрбанСин устало опустился на пол, обернулся к Хунну, и улыбнулся, впервые за много дней.

– Благодарение Всемогущему, что даровал нам победу, – проговорил он. – Наш бог оказался сильнее. Кстати, где он?

Хунну вздрогнул, как будто его ударили кнутом. Забыть в пылу битвы о боге! И это уже не в первый раз.

Взгляд АрбанСина потяжелел.

– Он в колодце! Я найду его, – быстро произнес Хунну. Он закрыл глаза, пытаясь освободить мозг от ненужных мыслей и эмоций. Черная пустота встала перед его внутренним взором. Он прислушался, стараясь услышать далекий голос СелильУбарума и установить с ним телепатический контакт.

«Отзовись, Всемогущий! Где ты?» – взывал Хунну, надеясь на чудо.

Одновременно с этим он мысленно сканировал огромное пространство зиккурата, обнаруживая в его толще множество запутанных коридоров, потайных ходов, ловушек, келий, темных ниш со скелетами замурованных заживо людей. СелильУбарум не отзывался. Хунну совсем было отчаялся, но в это время до него донеслось слабое колыхание мысли.

– Я здесь, мой мальчик! – проник в его сознание едва различимый голос. – Со мной все в порядке. Вот только кто вытащит меня из этой лужи?

– Я спешу к тебе на помощь, Всемогущий! – обрадовано вскричал Хунну. – Только не замолкай, чтобы я смог отыскать тебя.

– Ты нашел его? – спросил АрбанСин, видя как посветлело лицо Хунну. Тот утвердительно кивнул головой.

– Ну так вперед! – приободрил его АрбанСин, вручая ему копье. – Найди СелильУбарума и возвращайся. А я пока разведаю, что творится снаружи. Много ли воинов нас там поджидает.

Отправив Хунну на поиски медкейса АрбанСин осторожно подкрался к выходному проему и увидел, что снаружи его охраняют с десяток воинов, вооруженных копьями и короткими мечами. Появившись внезапно из своего укрытия АрбанСин с громкими криками набросился на них, как лев на стадо овец. Бешено вертя мечом он успел убить трех-четырех охранников, нанося им молниеносные удары, прежде чем они опомнились и смогли оказать сопротивление. Оставшиеся в живых, поняв, что выскочившее из тронного зала существо вовсе не страшный Балитум, а обыкновенный человек, ощетинились копья и обнажили мечи.

Закипела битва. Снизу им на помощь устремилось еще несколько воинов. Храбро отбивавшийся от наседавших солдат АрбанСин понял, что ему не пробиться сквозь их заслон. Он благоразумно решил отступить и поискать другой путь для выхода.

Вернувшись в тронный зал АрбанСин от усталости едва смог перевести дух. Преследовавшие его воины, испытывающие перед этим местом суеверный ужас, не решались окунуться в зловещий полусумрак жилища Каменного бога. Отдышавшись АрбанСин огляделся, ища другой выход. В это время он услышал крик о помощи. Кричал Хунну. Забыв об усталости АрбанСин устремился в темный проход, в котором ранее скрылся Хунну, ушедший на поиски СелильУбарума.

Коридор петлял. От него ответвлялись боковые отверстия и АрбанСин непременно бы заблудился, если бы не приглушенное стенами лязганье мечей. Где-то кипел бой. Завернув в очередной проход АрбанСин увидел в оранжевых отсветах неровно горящего факела нескольких сражающихся людей, перегородивших собой узкое пространство коридора. В одном из дерущихся он признал Хунну. Прижавшись к стене юноша отчаянно отбивался копьем от трех наседающих на него жрецов. Четвертый жрец с распоротым животом лежал у его ног в луже крови с выпущенными наружу внутренностями. Еще один жрец – пятый – стоял в некотором отдалении, и наблюдал, не принимая участия в битве.

В отличие от остальных жрецов, которые были раздеты, на нем была длинная юбка, пурпурного цвета, обрамленная снизу золотистой бахромой. Юбка поддерживалась на поясе широким золотым поясом. На поясе в золотых ножнах висел богато отделанный кинжал. Шею жреца украшало массивное ожерелье, состоящее из нескольких рядов золотых пластин. Несмотря на то, что лицо жреца было скрыто в полутьме коридора, АрбанСин узнал его. Это был Ишшинкулл.

Дравшиеся с Хунну жрецы были вооружены короткими, в локоть длинной, мечами. Их голые тела поблескивали каплями пота, выступившими на смуглой коже. По тому, как они сражались было видно, что меч в руках они держали не часто.

– Держись, УбарСин! – зычно крикнул АрбанСин, ринувшись в бой. Несколько взмахов меча и вот уже крайний жрец валится на пол, обливаясь кровью, хлещущей из разрубленной головы. Грудь второго жреца изловчившись пронзает Хунну. Силы выровнялись. Двое против двух. Последний из нападавших на Хунну жрецов немного замешкался и тут же его голова после удара АрбанСина покатилась по полу, удивленно моргая глазами.

Оставшийся в одиночестве Ишшинкулл, вместо того, чтобы спасаться бегством, остался стоять на месте. Он даже не обнажил кинжала, висевшего у него на поясе. Вместо этого он вперил немигающий взгляд в АрбанСина и тот почувствовал как неимоверная тяжесть пригибает его к земле. Ноги наливаются свинцом, глаза закрываются, смертельная усталость сковывает длани, и нет сил держать меч.

«Почему бы тебе не прилечь на эту мягкую леопардовую шкуру, расстеленную специально для тебя посреди красных ковров, – шепчет АрбанСину ласковый убаюкивающий голос. – Ты имеет полное право на отдых. Ты победил сегодня опаснейшего врага, грозившего уничтожением основам великого государства».

Поддавшись соблазну, АрбанСин готов был внять дружескому совету и прилечь, но услышал как за его спиной кто-то шумно вздохнул. Молниеносно обернувшись он увидел, что стоящий сзади него человек – несомненно враг – взмахнул мечом и вот-вот готов опустить поднятое оружие на голову АрбанСину.

Рука АрбанСина рванулась к висевшему на поясе мечу, а сам он отпрянул в сторону, ободрав спину о шершавую поверхность стены. Вовремя. Меч врага опустился и вождь почувствовал как горячая кровь брызнула из рассеченной щеки, обагрила грудь. Повторный удар враг не успел нанести. АрбанСин рубанул мечом снизу вверх, выбив у него из рук оружие, а другой рукой нанес сильный удар кулаком в лицо. Враг упал. АрбанСин подошел к нему и хрипло рассмеялся, радуясь быстрой победе. Его душа жаждала крови. Он приставил меч к груди поверженного противника, намереваясь проткнуть ему сердце.

Перед ним на полу лежал молодой воин, почти ребенок, с еще не опушившимся подбородком. Ему в игрушки играть, а не воевать. А впрочем, какая разница молод он или стар. Его надо убить, иначе он когда-нибудь убьет его, как он пытался сделать это несколько мгновений назад. Единственное, что он – АрбанСин – может совершить для этого юнца, так это даровать ему быструю смерть, пронзив его грудь мечом или перерезав горло. Подумав так, АрбанСин поднял двумя руками меч, готовясь нанести последний удар, но что-то остановило его.

. «… Да будут справедливы деяния твои!» – пришли на ум произнесенные кем-то давно, но такие знакомые ему слова. Где он слышал их? Кто и когда их произносил? К кому они относятся? Что-то очень родное и близкое коснулось его души, всколыхнуло память.

«… Ты должен собрать оставшихся в живых и уберечь их от истребления!» – снова пронеслись в его затуманенном мозгу слабые отголоски чьих-то почти забытых речей.