– Что золото! – усмехнулась Старая Биллуни. – Жизнь человеческая дорога. Нельзя допустить, чтобы след нашего народа затерялся в череде веков. Нам надо дойти до священного источника. Там Великий Руту даст нам силы, чтобы одолеть злого коршуна, свившего гнездо в священном храме, и вернуть наши земли. Земли, на которых находятся могилы наших предков. Так повелел Великий Руту.

– Но где находится священный источник? В какой он стороне? Как нам его найти? – воскликнул АрбанСин. – Ответь же мне, Мудрейшая. Никогда мы не заходили в своих странствиях так далеко. Никогда еще не подстерегало нас столько опасностей сразу. Дойдем ли мы до священного источника, чтобы смыть в нем наши скорби и печали? И что потом? Найдем ли мы племя слабее нас, чтобы захватить его земли, а людей обратить в рабство? Или нам снова придется убегать, подобно трусливым шакалам, надеясь на быстроту и выносливость наших коней, а не на силу рук и остроту мечей. Приоткрой же мне завесу грядущего.

Вместо ответа Старая Биллуни взяла со стола двумя руками хрустальную чашу и поднесла ее АрбанСину.

– Выпей напиток мудрости, чтобы открыть свою душу для познания.

АрбанСин принял чашу у нее из рук и осушил несколькими большими глотками. Терпкий на вкус напиток немного горчил. Выпив его АрбанСин вскоре ощутил легкое жжение внутри, разливающееся по всему телу. Он хотел пошевелить рукой или ногой, но почувствовал, что силы покинули его. Между тем, Старая Биллуни открыла одну из шкатулок, стоящих на столике, и взяв оттуда щепоть белого порошку, бросила на раскаленную жаровню. Белый дым заструился вверх, окутывая приятным дурманом сознание, заставляя забыть горести и печали.

АрбанСин почувствовал как растворяется в этом дыму, сливается с ним воедино и став частицей его поднимается вверх, чтобы воспарить над уснувшей землей. Ему казалось, что глядя вниз он проникает в самую суть вещей, усматривает то, чего раньше не видел, о чем раньше не подозревал. С высоты небес он видел стоящее лагерем его племя; Великую Степь, уходящую за горизонт; в другой стороне перед ним раскинулась безбрежная гладь моря, окрашенного на горизонте заходящим солнцем в пурпурный цвет.

На севере лежала непроходимая пустыня, а за ней находились горы. Единственный путь проходил по берегу моря, по самой его кромке; далее путь шел через глубокое ущелье с отвесными скалами, нависающими над узкой долиной, и выводил к полноводной реке, противоположный низкий берег которой был сплошь покрыт зарослями тростника. Затем снова шла пустынная территория, а за ней АрбанСин различил хорошо укрепленные города и деревни. Здесь жил воинственный народ, многочисленные рабы трудились день и ночь, возделывая поля, строя военные укрепления, прокладывая дороги.

Среди увиденных им городов его внимание привлек один, обнесенный высокими крепостными стенами, с гигантским храмом в центре, поражающим воображение своими колоссальными размерами. Казалось, что этот храм подпирал небо. Воистину, силен должен быть народ, строящий своим богам такие храмы. Путь сюда грозил для них гибелью. Зато на юге…

На юге лежали плодородные земли. И хотя темнота мешала разглядеть эти места получше, АрбанСин видел, что здесь хорошо. Фруктовые деревья росли в изобилии, их ветви ломились под тяжестью сочных плодов; на вспаханных нивах зеленели молодые всходы. Небольшие селения с проживающими в них жителями не представляли особой опасности для его, пусть малочисленного, но хорошо обученного войска, где каждый стоил десятерых.

Старая Биллуни открыла другую шкатулку с насыпанным в нее черным порошком. Взяв щепоть порошку из этой шкатулки она, как и в первый раз, высыпала порошок на жаровню. Черный дым, словно дым от пожарища, наполнил шатер гарью и разъедая болью глаза, вырвал АрбанСина из сладостных тенет, прояснив сознание и спустив с заоблачных высот на грешную землю. Две струйки дыма: белая и черная, смешивались друг с другом и там где они смешивались появились миражи.

АрбанСин четко различил расплывчатые контуры неизвестного ему животного, которое всплыв из морской пучины на большой скорости приближалось к темнеющему вдалеке берегу. Потом все кончилось. АрбанСин встряхнул головой, прогоняя остатки наваждения. Не в силах объяснить виденное им, он вопросительно посмотрел на Старую Биллуни.

– Морской дракон поможет нам. – произнесла та.

Предрассветный туман серой поволокой висел над морем, скрывая от любопытных глаз кажущиеся далекими очертания берега. Тихий шепот набегающих волн, облизывающих влажными губами золотистый песок, не нарушал сонливого спокойствия просыпающейся природы. Лишь изредка раздавался гортанный крик какой-то птицы, может быть одной из разновидностей чаек, во множестве гнездящихся на отвесных утесах прибрежных скал, и разнесясь окрест, затихал вдали.

Внезапно, откуда-то издалека донесся иной звук, напоминающий ритмичные удары чем-то плоским по воде. Этот звук с каждой секундой приближался, становясь все громче и отчетливее. Он звучал диссонансом, нарушая полудрему зарождающегося утра. Вскоре показались размытые очертания двух странных животных – настоящих чудовищ, имевших две головы; причем, одна голова, та, что побольше была вытянутая и напоминала конскую, а та, которая поменьше, похоже, принадлежала человеку. Именно эти животные издавали странные хлюпающие звуки. Впрочем, когда они приблизились настолько, что стало возможным разглядеть детали, оказалось, что ничего особенного в этих чудовищах не было. Да и не чудовища это были вовсе.

На песчаную отмель выехали два всадника. Пустив лошадей вскачь они пронеслись по кромке воды поднимая фонтаны брызг и стремясь обогнать друг-друга. Глядя на то, как они мчатся наперегонки, весело перекликаясь между собой и совершенно не думая о возможных опасностях, подстерегающих на каждом шагу, можно было смело утверждать, что это еще не умудренные жизненным опытом воины. Однако, у каждого вокруг талии были обвиты нити воинов, представляющие собой две специальным образом свитые воловьи жилы, из чего следовало, что они уже не дети.

Из всей одежды на них были только набедренные повязки, сотканные из выбеленной на солнце овечьей шерсти и поддерживаемые кожаными поясами. К поясам крепились короткой перевязью бронзовые ножи в кожаных ножнах, обделанных тонкими полосками меди. Их волнистые темно-русые волосы развевались сзади, подхвачиваемые встречным ветром. Кожа у них была смуглая, но посторонний наблюдатель затруднился бы ответить, что это: принадлежность к определенной расе, результат действия жаркого солнца, или слой пыли, скрепленный в сплошную коросту человеческим потом.

Вдоволь наигравшись они стали купать коней, о чем-то негромко переговариваясь между собой. К этому времени появившийся свежий ветерок разорвал сплошную завесу тумана, а лучи восходящего солнца, оранжевый диск которого уже выглядывал из-за горизонта, рассеяли остатки тумана, растворив их в прогревающемся воздухе. Стал виден пологий песчаный берег, прерываемый вдалеке цепочкой невысоких утесов, образовавшихся здесь в незапамятные времена и до сих пор еще противостоящих разрушающему действию ветра и волн. Морские водоросли, коричневато-зеленые, вынесенные на берег недавним приливом, похожие на длинных змей, выползающих из морской пучины, лежали там и сям сгрудившись небольшими кучами или растянувшись во всю длину на золотистом песке, подставляя восходящему солнцу влажные тела и приправляя сырой воздух специфическим запахом йода.

– Смотри, Хунну, что это? – спросил Ункана, один из юношей, тот, что помоложе, указывая своему товарищу на какой-то непонятный предмет, находящийся в нескольких стадиях от них. – Похоже на плавающую хижину. Ту, на которой морские люди отправляются за горизонт, когда расправляют ей крылья.

– Ты имеешь ввиду рыбацкую лодку под парусом? – уточнил Хунну. – Если это лодка, значит на ней должны быть люди, не правда– ли? А кто они? Друзья или враги? Немного подумав он добавил: – Скорее всего враги. Откуда здесь быть друзьям?