Гервасий Васильевич вдруг почувствовал в своем голосе жесткие нотки и на мгновение ощутил неприязнь к этим одиннадцати девочкам. На секунду все они слились в одну, ту из цирка, которая не прокипятила шприц и не вызвала "Скорую помощь".
- Воспалительный экссудат распространяетея по клетчатке, переходя из одного фасциального футляра в другой через отверстия для сосудисто-нервных пучков. Раздвигая ткани, сдавливая и разрушая сосуды, гной приводит к некрозу тканей...
Гервасий Васильевич вспомнил рассказ Стасика и попытался представить себе все, что произошло в цирке. Он почти увидел Третьякова, вправляющего Волкову сустав, и медсестру - вернее, ее руки, почему-то грязные, заскорузлые, толстые фаланги пальцев и плоские ногти с трещинами... И хотя он понимал, что это все не так, ему хотелось закричать от отчаяния и злости.
Но он только передохнул, поискал глазами пепельницу, нашел ее за собой, пододвинул ближе и стряхнул пепел.
- Какова же клиническая картина флегмоны? - спросил Гервасий Васильевич и глубоко затянулся.
Образовавшаяся пауза показалась студенткам ожиданием ответа, и маленькая Рашидова робко подняла руку.
- Опусти руку, - сказал Гервасий Васильевич. - Клиника флегмоны характеризуется быстрым проявлением и распространением болезненной припухлости, разлитым покраснением кожи, высокой и стойкой температурой - сорок и выше, сильными болями и нарушением функции пораженной части тела...
"Боже мой! - подумал Гервасий Васильевич. - Всего этого могло не быть! Всего этого могло не быть!"
- Припухлость представляет собой инфильтрат... Затем, как у больного Волкова, он размягчается и появляется симптом флюктуации. Клиническое течение флегмоны редко бывает благоприятным. Чаще встречается злокачественная форма, когда процесс быстро прогрессирует и сопровождается тяжелой интоксикацией... У нашего больного все это еще осложнено внутрисуставным переломом костей предплечья...
Гервасий Васильевич увидел, что Колпакова разглядывает свое отражение в оконном стекле, и подумал: "Они должны стать наконец взрослыми... Откуда в них такой стойкий инфантилизм?! Такое упорное, отвратительное школярство!.. Неужели необходим какой-нибудь катастрофический сдвиг, какая-нибудь трагическая непоправимость, которая делает детей взрослыми, а взрослых - бойцами?.."
Колпакова будто услышала Гервасия Васильевича и с преувеличенным вниманием уставилась на него своими красивыми глуповатыми глазами.
- Консервативное лечение возможно только в начальной стадии флегмоны... При прогрессирующей флегмоне отсрочка оперативного вмешательства недопустима. Под общим обезболиванием производят вскрытие флегмоны одним, а чаще несколькими параллельными разрезами с рассечением кожи и подкожной клетчатки...
"Я сделаю ему только один разрез... - подумал Гервасий Васильевич. Только один. Если все будет в порядке, то несколько рубцов при заживлении могут стянуть ему предплечье, и он не скоро начнет работать в этом своем дурацком цирке..."
- В ранних фазах стрептококковых флегмон гноя может и не быть. В этих случаях при вскрытии отмечается серозное или серозно-геморрагическое пропитывание тканей. У больного Волкова предплечье представляет собой просто огромный гнойный мешок...
"Булькает и переливается..." - вспомнил Гервасий Васильевич виноватый голос Волкова.
- При вскрытии рану рыхло тампонируют марлей с пятипроцентным гипертоническим раствором н мазью Вишневского. В случае с больным Волковым тампонирования будет недостаточно. Ему придется вводить глубокие дренажи...
"Господи! Хоть бы это ему помогло!.. Если бы этим все кончилось..." промелькнуло в голове Гервасия Васильевича.
- При тяжелой прогрессирующей форме флегмоны, при безуспешности оперативного и общего лечения в связи с угрозой жизни больных необходима ампутация конечности...
Гервасий Васильевич посмотрел на часы и встал со стола.
Девочки зашевелились. Колпакова подняла руку.
- Что вам, Колпакова? - строго спросил Гервасий Васильевич. Ему показалось, что та, из цирка, должна быть похожа на Колпакову.
- Гервасий Васильевич! - бойко сказала Колпакова. - А у этого больного тяжелая форма или легкая?
- У этого больного тяжелая форма, - недобро ответил Гервасий Васильевич. - Очень тяжелая... А теперь я еще раз объясню всем вам, почему я повторил часть лекции по гнойным процессам. Всего того, о чем я рассказывал, и всего того, что вы сейчас увидите на операции, могло не быть, повторяю, если бы медицинская сестра при цирке, где работал больной, была грамотным специалистом!..
В дверях показался врач.
- Гервасий Васильевич, - спросил он. - Наркоз общий?
- Нет, - светил Гервасий Васильевич. - Это опасно. Слишком тяжелая и длительная интоксикация... Да и сердечко у него скисло.
Нина Ивановна подошла к Гервасию Васильевичу и тихо спросила:
- Вы не боитесь болевого шока?
- Я всего боюсь, - так же тихо ответил Гервасий Васильевич. - Всего, дорогая вы моя Нина Ивановна... Но я еще на больного рассчитываю. На Дмитрия Сергеевича.
Волков лежал на операционном столе. Вокруг стояли люди в белых масках. И Гервасий Васильевич был в маске. Волков впервые видел Гервасия Васильевича в маске и белом клеенчатом фартуке.
Оттого что Волков никого не узнал, кроме Гервасия Васильевича, ему стало не по себе. А тут еще вдруг затихла боль в руке, и Волков чуть было не попросил отменить операцию. Может быть, так пройдет...
А потом он испугался того, что все сейчас увидят, как он перетрусил, и ему захотелось что-нибудь спокойно сказать или сострить и услышать смех в ответ на свою остроту.
- Ты что так смотришь на меня? - спросил Гервасий Васильевич. - Под маской не узнал, что ли?
- Узнал, - ответил Волков. - Я вас и под паранджой узнаю...
Никто не рассмеялся, и даже Гервасий Васильевич не хмыкнул, а просто сказал:
- Спасибо.
И тут же Волков узнал старшую сестру, бывшего батальонного санинструктора.
Старшая сестра осторожно убрала с его лба волосы и, не снимая теплых ладоней с головы Волкова, встала сзади, у самого края операционного стола.