— Окаменелость — ты сошел с ума! — Келлон снова стукнул по столу. Сейчас не время для пессимистичных теорий. Я хочу знать, что делать. Он умоляюще понизил голос. — Ты помогал мне раньше. Должно же быть хоть что-нибудь.

Мелкарт закрыл большую книгу, и Келлон увидел, что его желтые пальцы дрожат.

— С тобой и со мной покончено, Вольф, — в голосе его чувствовалась печаль и сожаление. — Потому что душа Санпорта мертва. Понимаешь, город, нация или культура — это нечто большее, чем сумма отдельных личностей, которые их составляют. Санпорт родился, когда первая унитронная ракета стартовала с Горы Тольтек. Он был создан для того чтобы покорять космос. Он его покорил, и эта суперпобеда сделала его самым огромным мегаполисом, который когда-либо видел мир.

— Это — история, — нетерпеливо пробормотал Келлон. — Что происходит сегодня?

— Космос покорен, — ответил ему Мелкарт, — и эта великая идея мертва. Потому что жизнь не стоит на месте. Неиспользующиеся функции теряются. После того, как победа была одержана, Санпорт не нашел для себя новой цели, которая бы поддерживала его жизнь. Следовательно, он умер. И неважно, что в этих мертвых башнях живет девяносто миллионов новых варваров.

Келлон открыл было рот, но Мелкарт добавил саркастически:

— То же касается и тебя, Вольф, то же, что истинно для города. Ты сейчас и на десятую часть не тот человек, каким был тридцать лет назад, когда принялся уничтожать все, что осталось от Корпорации. В то время ты был бы подходящей парой Эли Катлаву. Келлон убрал складки недовольства с лица.

— Пожалуйста, Чарльз, — взмолился он. — Я знаю, что старею, но Союз мой. Может быть я получил его искусственными методами, но это ответственность. Я должен спасти его от Проповедника и его сброда, потому что Союз создал все, что мы называем цивилизацией.

— Это правда, — Мелкарт мрачно кивнул красной феской. — Инженеры были созидающим меньшинством — сотни лет назад. — Маленькая группа специалистов покорила космос — и следовательно, создала больше богатства, чем человечество имело до этого.

— Неизбежно, созидательная сила инженеров привела к политическому доминированию. К несчастью, однако, они перестали создавать. Теперь их расточительные дети просто проматывают богатство, нажитое их отцами, и играют в глупые игры с наследственными степенями. А Санпорт превратился в такую же окаменелость как и пирамиды Древнего Египта.

Келлон облокотился об заваленный книгами и бумагами стол.

— Санпорт мой, — его неровное лицо побледнело под румянами, а тихий голос дрожал. — Я заплатил за него умам, тяжелым трудом и годами жизни. Я работал, строил планы, подкупал, крал, лгал и убивал. Я жил под страхом смерти. Я боролся, как зверь в джунглях, за этот город. — Он сделал судорожный вдох. — Я не отдам его.

— Говоря это, — Мелкарт криво улыбнулся, — ты помогаешь подтвердить мое заявление. Потому что ты совершенно не разделяешь то замечательное устремление, которое создало Санпорт. Из всех этих неспокойных миллионов новых кочевников, ты всего-навсего оказался более хитрым, дерзким и везучим.

Но люди хотят погрузиться в нечто большее, чем их отдельные жизни. Судьба — вот слово, которое я использую для тех божественных активных сил, которые возбуждают и дают цель жизням мириад.

Санпорт свершил свою судьбу и следовательно утратил ее. Но Проповедник предложил этим новым варварам другую судьбу — свежую, общую цель — лежащую в их собственной дикой плоскости. Это значит, что нашему миру пришел конец, Вольф.

— Ты — потерянный человек, Мелкарт, — произнес он наконец. — Ты будешь все так же сидеть здесь, когда фанатики Проповедника явятся чтобы сжечь твои книги и перерезать тебе горло. Я думаю, это лучшая критика твоей философии, — он агрессивно бросился к двери. — Но со мной еще не покончено.

Келлон вернулся в развороченную бомбой Лунную Комнату. Возможно, Мелкарт был прав. Возможно, Санпорт обречен. Но он не готов умирать. Он уселся за стол с телефором и велел Оператору еще раз вызвать Внешнюю Станцию.

— Я попробую, Ваша Гениальность, — девушка была бледной и нервно вздрагивала. — Но я уже пыталась. Они не отвечают. — Она была близка к истерике. — Вся система телефора разваливается. Они разбивают оборудование и убивают операторов.

— Свяжитесь с Внешней Станцией!

Его голос был резким от напряжения. Он сидел и смотрел на работающую девушку. Беспокойство не позволяло ему расслабиться, но он ничего не мог сделать. Минуты тянулись очень медленно. Не было никакого ответа из космоса до тех пор, пока в небе не послышался ужасный гул.

Башня содрогнулась. Чудовищная, сопровождаемая ревом вибрация заглушила все мысли. Пол сотрясался. Казалось, даже его кости дрожали. Высокие светящиеся панели замигали и погасли. Пластиковая мозаика Лунного Города почернела и стала отваливаться. Воздух наполнился удушающей пылью.

Бомбардировка началась.

Теперь нет необходимости связываться с Внешней Станцией. Этого первого удара из космоса было достаточно, чтобы сказать ему, что Херд и Проповедник победили. Внешняя Станция была либо взята, либо уничтожена.

Санпорт был беззащитен. Правда, на территории милитехической резервации были огромные батареи. Но стесненные земной гравитацией и атмосферой, они были почти бесполезны против атаки из космоса — даже если заговорщики еще не вывели их из строя.

Келлон содрогнулся от чего-то более холодного, чем личный страх. Ибо он знал, что Мелкарт прав. Это был конец Санпорта. С Союзом было покончено. Класс инженеров был обречен. Впереди он видел только разрушение и хаос, невежество и дикую жестокость, темноту и отчаянье.

— Дайте мне Маркарда! — закричал он на испуганную девушку.

Сейчас Департамент Охраны был последней слабой защитой цивилизации. Но Санпорт необходимо затемнить. Необходимо предупредить людей, чтобы они покинули город или искали убежища на нижних уровнях. И он хотел знать, куда попал первый залп.

В кристалле появилась голова Начальника Охраны. Но она устало наклонилась назад. Наконец-то тревожные складки на лице Маркарда разгладились. В его виске была маленькая темная дырочка. Девушка коротко, сдержанно вскрикнула, и мирное лицо исчезло.