Глава VIII, в которой происходит важное совещание радетелей о благе отечества

Агнес влетела в Торчвуд, стряхивая бессчётные крошечные осколки стекла с платья.

— Джонс, — гаркнула она. — Боюсь, транспорт немного загрязнён. Осмотрите его, пока я поговорю с вашим работодателем.

Затем она промаршировала назад, надвигаясь на Джека, словно ангел мести.

Гвен ожидающе вздрогнула, но Джек заулыбался.

— Агнес, — расцвёл он, — что вы нашли?

Если его доброжелательность и зачахла под силой её взгляда, он приложил максимум усилий не показать этого.

— Я хочу поговорить с вами без свидетельства вашей команды. — Она указала на дверь офиса. — Пройдите за мной в комнату, Капитан, — скомандовала она.

Янто и Гвен остались снаружи, наблюдая, как слова дополнились мимикой. Янто протянул Гвен чашку чая.

— Забавный день, правда? — спросил он.

Гвен кивнула и глотнула чая. Он был отвратительный.

Руки Джека поднимались и опускались, как крылья птицы, и он орал, по-настоящему орал. На лице Агнес отображалась жесткая, холодная ярость, палец в перчатке указывал на него.

— Вот это женщина, — сказала Гвен.

— О да, — поддакнул Янто.

— Думаешь, он уже готов расплакаться? — спросила она.

— Без понятия.

Они стояли и смотрели ещё какое-то время. Потом Янто пошёл чистить машину, а Гвен — искать в Википедии информацию о пластике.

Под покровом ночи Вам откатилось от SkyPoint. Оно пировало. Оно выросло. Если бы его развернули, то увидели бы (на очень-очень короткий миг) нечто вроде мобильного футбольного поля. Оно многое узнало из SkyPoint, взяло образцы материалов, которые можно потреблять. На самом деле, Вам могло есть всё, особенно если оно представляло угрозу (и тогда очень медленно, смакуя), но отдало предпочтение нескольким материалам. И оно быстро разобралось которым. Еда не должна быть живой — если оно просто нуждается в пище для существования, как было сейчас. В таком случае, пластик был идеальным кормом. Но если можно было съесть что-нибудь живое, вот это было веселье.

Пока Вам вырисовывало зигзаги по Кардиффской бухте, оно обдумывало следующий шаг. Что Ваму было действительно теперь нужно, так это большой склад с огромным количеством полимеров и живности. К счастью, теперь оно знало о круглосуточных магазинах.

Гвен оглядела Хаб, Джека, вглядывающегося в микроскоп, Янто, многозначительно чего-то делающего с документами в другом конце помещения, Агнес, серьёзно уставившуюся на компьютер, как монахиня на швейную машинку. Пришла беда, отворяй… подумала Гвен, вставая со своего стола и подходя к Агнес.

— Да? — по-учительски строго посмотрела Агнес, и внезапно Гвен вспомнила Миссис Уилсон, которая любила приглашать девочек в униформе на чай. Она выбирала четырех девочек каждую неделю — обязательно четырех, трудных. Она силой вдавливала их на матерчатый диван, и они попивали чай с молоком из фарфорового сервиза с изображением Чарльза и Дианы, грызя пшеничную булку, пока Миссис Уилсон не замирала в углу тихо, но внушительно. Всё это то было плохой идеей, но…

— Прогуляемся поесть чего-нибудь? — спросила она.

Агнес понимающе взглянула.

— Небольшой лёгкий ужин, пока не стало по-настоящему плохо? Почему бы нет! Ненавижу думать на голодный желудок, — она встала, разгладила платье и посмотрела на Джека и Янто. — Замечательное предложение. Самое подходящее время потратить час-другой, чтобы освежиться и поразмышлять. Мы покидаем мужчин, оставив их пытаться отыскать угрозу. В конце концов, я не думаю, что Капитан Харкнесс работает в полную силу, когда я заглядываю ему через плечо, не так ли? — и Агнес подмигнула, совсем слегка.

— Идёмте, — сказала она. — Я могу целую лошадь сейчас съесть.

По ту сторону от Темзы находился ночной клуб, который посещали исключительно бандиты, головорезы и отверженные обществом преступники. Было крайне трудно забронировать там место.

«Восковая девушка» располагалась на набережной около двух тысяч лет. Его комнаты были тесны, воздух отвратителен, а еда прискорбной. Единственным утешением было то, что непомерные заработки гарантировали молчание персонала.

В самом дальнем конце смердящего коридора, под шумнейшей из железнодорожных линий находился самый дорогой салон, который могли предложить в «Восковой девушке». Мистер Джилкс наблюдал за этой самой комнатой почти три десятка лет, закрывая глаза на частые случаи разврата и убийства.

Родившийся буквально на берегу реки, он знал только жизнь драк и злодейства. Лицо было изрешечено шрамами, а губы кривил слюнявый оскал. Его редко могли побить в схватке.

Сегодня он был особенно бдителен. Тут находились важные гости, и он остался караулить снаружи с молодым Конрадином, человеком с оливковым цветом лица и всеми пороками турков.

Внутри Миссис Маги торопливо разливала в фарфоровые чаши горячий бульон, прежде чем её вытолкнули пинком. Компания людей в костюмах сидела и смотрела на интересного мужчину, обращающегося к ним.

Он был удивительно высок и дороден, словно бочка с пивом, завёрнутая в бархат. У него были длинные седые волосы и оранжевая борода, а дымчатые очки угрожающе поблёскивали в свете свечей.

Портрет покойной королевы висел над инкрустированной сажей камином, перетянутый черной лентой.

— Празднуя коронование любимого Короля, я быстро окопался в этом клубе. Это время когда нация меняется, как сезон года, а империя трещит и падает, как листья по осени. Это время, которое может запомниться как важный момент. Вы ведь знаете, что блюдо, которое вы собираетесь съесть, уникально. Никто в истории не ел подобного. Все вы эпикурейцы, которые хорошенько заплатили за эту привилегию и должны быть вознаграждены. Даже я пока не пробовал сие творение.

Он указал на нечто шуршащее и двигающееся в углу.

— Если бы только Мистер Дарвин мог быть за нашим столом. Я читал в его журналах, что он ел Додо[27]. Как бы он насладился этим… созданием не из нашего мира.

И он оглядел стол и улыбнулся. Прозвучали требуемые аплодисменты. Мужчина поклонился. Он поднял острый нож и показал собравшимся трапезникам.

— Думаю, честь разделать этого пришельца должна принадлежать… — нож описал круг по воздуху вокруг комнаты и остановился на фигуре. — Что ж, Мадам Сквирс, как единственной присутствующей леди… Не могли бы вы отрезать первый кусочек?

Женщина поднялась, сухо поклонилась, слыша завистливое мычание остальных. Она церемонно взяла нож и холодно изучила его. А затем обернулась к собравшимся.

— Это будет честью, — сказала женщина.

Она вскинула лицо, оно осветилось мерцающим бликом. Высокий мужчина задохнулся.

— Ты… ты не…

Нож лишь слегка зазвенел в тишине, скользя по его горлу и потом совершая несколько тыкающих движений вокруг стола. Всё закончилось в считанные секунды. Женщина позволила разрезанным трупам опасть на стол, а затем навострила уши, чтобы проверить, не слышали ли чего-нибудь Джилкс или Конрадин.

Она макнула палец в бульон и попробовала, пересоленный. Обернулась и направилась к фигуре в углу. Та тревожно зашуршала, но она прижала нож к губам в утихомиривающем жесте.

— Я пришла помочь, — сказала она, нагибаясь и разрезая связывающие его верёвки.

Женщина отступила, пришелец распутался, размахивая руками, наподобие веток, растущим из тела, сделанного из поганок и покрытой мхом коры дерева. Он пошёл на неё, разрезая острыми листьями воздух. На секунду казалось, что оно упадёт на женщину, но потом оно замерло. Выжидая.

Она спокойно посмотрела на него и заговорила:

— Меня зовут Агнес Хэвишем, — сказала она. — Мы получили ваше сообщение. Помощь уже в пути.

Они вышли из Торчвуда в ночь вниз по бухте. Был ранний вечер, выпивающие после работы люди старались не разглядывать женщину в кринолине, пока не догадывались, что она, скорее всего, аттракцион для привлечения туристов.

Гвен выбрала им бар/клуб/забегаловку, где сервис был ненавязчивым настолько, что почти отсутствовал. Агнес счастливо всматривалась через бухту.

Гвен заказала себе пиво и чай для Агнес, затем вернулась на место. Это не должно выглядеть, как допрос, сказала она сама себе. А потом бодро вопросила:

— Что вы думаете о Кардиффе?

— О, тут великолепно, вы так не думаете, дорогая? — ответила Агнес. — Кардифф цветёт. Помню, когда я впервые попала сюда, было… ох, в позапрошлом веке. Рифт открылся, и по городу разгуливали мертвецы. По-видимому, не в первый раз. Ну, по крайней мере, так говорили городские легенды. Вам бы точно понравилось стрелять в живых мертвецов, не беспокоясь, что это увидят их любимые и родные. Ох, кутерьма! — Агнес засмеялась, будто погружаясь в приятные воспоминания.

— Ох, зомби! — рассмеялась Гвен. — Боже, они ведь ужасны, да?

— Ах, вы встречали живых мертвецов? Не поспоришь, — улыбалась Агнес.

— Аха, и никаких конкретных планов, кроме того чтобы ходить по городу, поедать людей и смердеть.

— Утомительно, — согласилась Агнес. — И объяснения никак не заканчиваются.

— О, мы не заботились об этом тогда, — сказала Гвен.

— Что, моя дорогая? — чашка Агнес замерла на полдороге к губам, а глаза опасно сощурились.

— Ну, тогда все инопланетные коты вылезли из своих мешков.

— И всему виной конечно же Капитан Харкнесс? — спросила Агнес.

— Нет. Вторжение далеков.

— Боже! — выговорила Агнес. — Я видела записи, но никогда не пересекалась с этими страшными механизмами. А вы?

— Ужасны, — отозвалась Гвен. — но после этого… ну, все узнали про пришельцев. Мы до сих пор стараемся держать наличие Торчвуда в секрете. Но, понимаете, нападение инопланетян и все такое, прямо как одноразовый перепих. Все просто стараются не говорить об этом.

— Понимаю, — согласилась Агнес. — Что одноразовый?