Хотя Лусунгу, несомненно, была повинна в смерти трех человек, назвать ее убийцей было бы слишком трудно и даже бездоказательно. Она подстроила убийство старого нгомбэ Витембе, она также спровоцировала убийство молодой женщины, она в некотором смысле была и причиной смерти юного насильника Мбуки. Hо я думаю, что прокурору в суде было бы очень трудно, если только вообще возможно, добиться ее осуждения.

Я спросил у Ройяля, оставшегося в деревне для разрешения возможных споров о разделе урожая пальмовых орехов, почему бельгийские власти позволяют Лусунгу проявлять ее губительное искусство. Тот пожал плечами. В сущности, она приносит пользу своему народу. Ей верят. И если бы ее не было, они пошли бы за кем-нибудь другим, менее разумным.

Он сделал ударение на слове «разумным», из чего я понял, что колониальная администрация без особых трудностей договаривается с могущественной Лусунгу по практическим вопросам — таким, как сбор пальмовых орехов. У Лусунгу уже была своя собственная плантация, приобретенная за счет подарков ее клиентов, и она производила впечатление деловой женщины.

Я попытался подробнее узнать о ее прошлом, и это, как ни странно, не представило большой трудности. При помощи Ройяля, выступавшего в качестве переводчика, Лусунгу много рассказывала о себе. Ее отец был колдуном, славившимся среди племен бапенде способностью принимать облик леопарда, крокодила или льва. У колдунов это считается редчайшим даром. Однако в большей части Африки принимать облик животного считается преступлением, и наказание за убийство таких оборотней не бывает слишком суровым. Один знахарь, соперник отца Лусунгу, пришел к мысли, что если убить как можно больше этих животных, то среди них может оказаться и его конкурент. Он приказал своим людям перебить всех леопардов, львов и крокодилов в округе.

Hо если наказание за убийство оборотня не слишком велико, то убийство любого из этих зверей карается сурово. Поэтому один из охотников решил убить старого нгомбо в его человеческом облике и таким образом избежать кары. Он подстерег его в лесу и задушил голыми руками.

«Убить моего отца было нетрудно, — сказала Лусунгу. — Он был уже стар».

Рассказывая всю эту историю, она не проявляла больших эмоций. Убийца бежал, но на свое несчастье встретился с Лусунгу. Когда я ее видел, ей было около 25 лет, а эти события происходили несколько лет назад. Она тогда была еще более очаровательной дикаркой, во всяком случае, убийца отца влюбился в дочь.

Лусунгу, судя по всему, не испытывала большой привязанности к убийце своего отца. Hо она хотела стать колдуньей и заставила мужа отвести ее к знахарю, бывшему сопернику ее отца. Оплачивая обучение, ее мужу скоро пришлось расстаться со всем, чем он владел в этом мире. Очень скоро Лусунгу настолько овладела своей профессией, что он скоропостижно умер. Это было, вероятно, ее первое убийство. Она стала членом организации своего рода профессионального объединения колдунов. Обучение далось ей нелегко.

— Меня заставляли делать многое, — сказала она, — в том числе и недобрые дела. Я должна была поймать красного земляного краба, оторвать ему лапы, затем взять кожу жабы и челюсть обезъяны, растереть на камне и сделать кашицу. Затем я разрезала здесь. — Она показала на свой правый висок. Hа коже лба были видны тонкие шрамы, шедшие от одного виска до другого. Аналогичные шрамы образовывали концентрические круги на ее животе. — Разрезы эти, — рассказала Лусунгу, — намазали той самой пастой из лапы краба, челюсти обезьяны и других ингредиентов, и надрезы заросли.

Затем они дали мне лекарство, после которого мне нужен был мужчина, — рассказывала она. Это было, как я понял, каким-то половым стимулятором. Как рассказывала Лусунгу, этим средством она часто пользовалась потом для лечения мужчин с ослабленным половым влечением.

При Лусунгу говорила, я начал осознавать странное, почти гипнотическое влияние ее глаз. Временами ее холодное, не выражавшее почти никаких эмоций лицо обращалось в мою сторону, и по нему пробегала слабая улыбка, но то было не больше, чем движение губ, обнажавшее кончики острых зубов.

После смерти отца Лусунгу делала столь быстрые успехи в знахарском ремесле, что вскоре стала «хранительницей фетишей». Это означало, что она добилась признания в среде знахарей и построила собственный дом. Слава ее росла, а вместе с нею и ее гонорары. Вскоре она уже владела небольшой плантацией, множеством кур и несколькими свиньями.

Ей платили за самые различные услуги, включая свадьбы, обрезание и другие обряды. Ее слава прорицательницы распространилась на соседние деревни, и на нее возник спрос как на оракула. Тайная секта колдунов и знахарей прибегала к ее помощи для того, чтобы защитить свои ряды от проникновения конкурентов и наслать на них злых духов. Она выступала также как судья и разрешала споры о праве собственности на свиней и даже на женщин.

Предсказывать погоду она избегала, ибо, если колдун предсказывал дождь, а дождя не было, на него возлагалась ответственность за последствия, и судьба неудачника была решена. Она поведала нам о печальной судьбе знахаря из соседней деревни, который взялся излечить нескольких жителей, заболевших странной болезнью. Он согласился изгнать злых духов, но когда от этой болезни умерло несколько человек, то его обвинили в лжепророчестве и представили на суд вождя. Знахарь просил об испытании ядом: когда он выпил отравленное питье и его вырвало, он тем самым оправдал себя в глазах судей. Однако наиболее горячие из жителей деревни подстерегли его и убили, доказав тем самым (по крайней мере в глазах Лусунгу), что колдун, потерявший репутацию, быстро теряет и жизнь.

Я спросил ее мнение о белых людях, но она проявила мало интереса к этому вопросу. Я думаю, что она разговаривала со мною только потому, что я был «белый доктор» и она надеялась перенять от меня что-нибудь полезное.

Мы пробыли в деревне уже несколько дней, когда Лусунгу сказала Ройялю о том, что она направляется в соседнюю деревню. Там из дома местного представителя колониальных властей было украдено несколько ценных вещей, и вождь приказал знахарю деревни найти похитителя. Лусунгу пригласили как консультанта, и она хотела бы знать, нет ли у «белого доктора» желания сопровождать ее. Мне представлялась редкая возможность быть свидетелем обрядов местных колдунов. Вместе с Лусунгу мы на нашем «джипе» выехали на место происшествия. Местный знахарь был высоким, крепко скроенным человеком, с богатой татуировкой на груди, имевшей ритуальный смысл. У него было сильное квадратное лицо, толстые отвислые губы и узкий лоб удлиненной формы. Его лицо было натерто белой золой, в руках он держал кожаный мешок и наполненную водой бутылку из тыквы. Сев на землю, он положил перед собой рог антилопы — своего рода отличительный знак колдунов, -амулеты и несколько полированных костей. Он полил воды на руки и побрызгал вокруг себя. Затем высыпал немного белого порошка из риса и был готов к действию.