– Достань яд, остальное я сделаю сама.

Максим молча смотрел на сестру, она открыла книгу и продолжила чтение, прерванное приходом брата, Максим посидел немного, встал и, не решившись подойти к ней и обнять на прощание, молча ушел. Он никогда раньше вообще не обнимал ее, и то, что ему сейчас захотелось это сделать, было неожиданно. Может если бы он делал это раньше, то избежал бы этой ситуации? – невольно задумался Максим. Да, нет, нет тут никакой связи… объятия и убийства.

Максим пришел к Алине через несколько дней. Убедившись, что отчим смотрит у себя в комнате телевизор, Максим достал флакончик из-под спрея для носа.

– Ты точно сможешь?

– Пересмотрела специально для этого все части «Пилы» – жестока, как никогда. Шучу. Смогу. Давай сюда.

Алина вытащила флакончик у Максима из пальцев.

– Следов этого яда не найдут. Да и вскрывать отчима никто не станет – умер алкоголик, чего и следовало ожидать.

– Жди здесь.

Алина остановилась, открывая дверь.

– За сколько подействует?

– Минут за десять, с его слабым сердцем может и за пять, – Максим положил тяжелую руку на ее плечо, – Я могу сам это сделать.

Алина не ответила Максиму, он держал ее, пока не понял, что не сможет сделать это сам, и отпустил. Алина вышла из комнаты, прошла по коридору в кухню. В это время Максим с непонятным для себя ощущением представлял, как она бежит обратно и просит его все-таки сделать это вместо нее. Он никогда еще никого не убивал, и так как он не жил с отчимом уже давно, и его отчим боялся, для Максима не стоял вопрос жизни или смерти отчима – он порой забывал о его существовании, но если задуматься, если выбор таков: жизнь или смерть, если вспомнить, как он повел себя после смерти матери, в конце концов если подумать об Алине… тут в Максиме проснулось желание защитить ее, он вспомнил отрывки фраз, мелочи, сестру, грустную более, чем обычно и отчима, спешащего уйти к себе в комнату, виновато смотрящего. Максим предлагал ей переехать, это она не хотела, но он все равно чувствовал, что не защитил ее от чего-то… Но сейчас еще есть шанс, он рванул за Алиной на кухню. Алина перед кухонным столом, флакончик перед ней. Максим схватил флакон, заговорил тихо:

– Я сделаю это сам, если ты правда этого хочешь. Но не ты.

Алина долго смотрела на Максима, потом отвернулась от него, она сомневалась. Наконец она сказала:

– Тогда не надо, ладно, пусть живет.

В этот вечер Максим и дальше вел себя как лучший старший брат, он веселил сестру, смотрел с ней отрывки из ее любимых фильмов, показывал смешные видеоролики, рассказывал довольно душевно-интимные вещи о себе и расспрашивал о ней.

Алина была счастлива, но это был всего один вечер, она знала. Следующую неделю Максима больше не было, зато приходил Капитан, и тогда Алина попросила достать яд его. Капитан не колебался ни секунды.

***

Алина перед кухонным столиком. Она предложила отчиму сделать для него чай, раньше она часто так делала. Заварила, налила в чашку с чаем яд, размешала, вышла из кухни в коридор. Она протянула чашку Капитану, выходящему из туалета. Он усмехнувшись отказался, и Алина открыла дверь в комнату отчима.

В этой комнате ничего не изменилось с тех пор, как Алина и Максим были маленькими. Здесь была спальня. Все статуэтки и подушечки в тех же местах, куда их поставила мама, но всё пыльное, грязное. Отчим валялся на кровати, уставился в телевизор, пил пиво, ел сухарики.

Алина протянула ему чашку и села на стул в полутора метрах от кровати, сложила руки на груди и пристально смотрела на него. Он собрался сделать глоток, но помедлил. Его лицо приобрело осмысленность, он перевел взгляд с чашки на Алину:

– Так ты считаешь, что твое удобство и эта квартира ценнее, чем моя жизнь?

Алина чуть не упала со стула:

– В смысле? Что за странный вопрос?

– Ну раз ты пытаешься отравить меня, то, наверное, так считаешь. Думаешь, что ты достойнее жить, чем я?

– О чем ты? Я не понимаю…

– А иначе зачем тебе яд в этой чашке чая?

Она вскочила. Он тоже, правда со стороны это выглядело медленно и коряво, подошел к двери и закрыл её на защелку, медленно вернулся и сел на кровать.

– Как ты? – «узнал», не досказала Алина, слово комом встало в горле.

– Ты уже давно не приносила мне чаю. Ну и еще я слышал разговор твой с этим ублюдком о яде несколько дней назад. Если ты не хочешь жить со мной, так может съедешь? Переезжай к брату, сними квартиру. Или это месть?

– Ты бы не дал мне съехать, – процедила Алина.

– Что за чушь. Можно многое напридумать, чтобы оправдать себя.

– Нет, тебе нравится, что я рядом, потому что напоминаю тебе мать и нравится надо мной издеваться, потому что я не она. Да и почему я должна съезжать? Это и моя квартира тоже.

– Так и не съезжай. Я то тут причем?

– Как это причем? Ты воняешь, приводишь своих друзей, которые пристают ко мне, и это далеко не самое худшее.

– Ну так пожалуйся брату. Я всё ждал, когда ты это сделаешь. Тогда я унялся бы. Я готов был, что рано или поздно это случится, ждал. Но этого всё не происходило, и я подумал, что ты настолько любишь меня, что жалеешь и понимаешь. Но оказалось, что это не так. И ты только копила ненависть.

– Я не верю твоим словам. Не пытайся заболтать меня. А брату я не говорила, потому что хочу научиться справляться со своими проблемами сама.

– И это твое решение проблемы? Отравить отчима?

– А пускай и так. Что с того?

– Но я люблю тебя. Да, я знаю, что веду себя ужасно. Но я готов был бы может даже уехать к родственникам и оставить тебя здесь одну. Если бы ты только попросила.

– Так уезжай. Сейчас.

– После того, как ты решила отравить меня? Знаешь, я понимал, что отвратителен, но всё жалел себя и откладывал на потом своё исправление, я всё думал, что ну ещё немного, ещё чуть-чуть – она ведь и так справляется – она такая молодец у меня. Ещё пара месяцев, и я брошу пить. И вот только теперь я понял, насколько всё плохо. С этого момента я бросаю пить, ни капли, пока я не помогу тебе. Клянусь.

Алина в шоке.

– Я люблю тебя, – он медленно подходил к ней, – Всё изменится вот увидишь.

Она была в ужасе.

– Ты всё ещё хочешь, чтобы я выпил это?

– А ты выпьешь, если я скажу – да?

Он кивнул головой.

– Я тебе не верю, – она дрожала и выглядела как ощетинившаяся кошка.

– Если я выпью это, ты поверишь, что я люблю тебя больше всего, что есть на этом свете, и что я презираю себя за своё поведение? Ты запомнишь, что убивать людей не хорошо, ведь ты никогда не знаешь их истинных мотивов и причин? Я готов выпить это, лишь бы ты поверила, что люди не так плохи, как кажутся.

На глазах её слезы, сквозь зубы:

– Пей.

Он отступает на шаг от неё и жадно пьет чай. Она вскрикнула, кинулась к нему, выбила из его рук чашку. В коридоре Капитан взволнованно дернул за ручку двери, пытаясь войти. Заперта, он крикнул:

– Алина!

Алина бросилась к двери, отперла её, схватила Капитана за руки:

– Спаси его!

– Что?! Как? Он выпил? Что случилось?

Отчим осел на пол:

– А вот и ублюдок, который тебя подначил.

Капитан метнул убийственный взгляд на отчима.

– Что, – отчим ответил ему ненавидящим взглядом, – думал, я совсем дурак? После третьей бутылки понял, что ты туда снотворное подмешиваешь, потом я брал пиво, водку, все, что ты приносил, но не пил, так что я знаю, чему ты ее учишь.

– И что же ты ничего не сделал, раз по-твоему я ее учил чему-то плохому?

Глаза отчима наполнились слезами, ему стало трудно дышать.

Алина кричала:

– Спаси его! Его нужно спасти!

– Зачем? Ты же хотела его убить?

Отчим сник, и из последних сил, сжимая ладони, ногтями в кровь, он вскинул голову и моляще обратился к Алине:

– Прости меня! Я слаб, я… все потому, что ты так похожа на нее, на мать твою, я так любил ее, так любил… Я как-то раз напился так, что в темноте перепутал тебя совсем с ней, пошел за тобой, но упал на пол, отрубился, и во сне я… я фантазировал о тебе, и с тех пор эта мысль не оставляла меня. Но мне было так стыдно, я так возненавидел себя, что стал пить еще больше, я не знаю, на что надеялся: или что мысли эти меня не будут больше посещать, или что я умру наконец. Я и сам хотел умереть, Алина. А отпустить я тебя не мог, и правда не мог уехать, потому что кроме лица твоего мне ничего ближе на свете не осталось. Я все думал, что хоть как-то помогу тебе, но как, не знал, но знаю теперь, Алина ты поймешь потом, что это для тебя.