Последующие полгода Арнольд и Джек были сущим кошмаром для хулиганов школы. Снискав уважение многих девятиклассников за свой сумасшедший нрав, эта парочка творила добро направо и налево. Никто не уходил безнаказанным от этих двух, и в конце концов, пытавшийся бороться с ними директор, смирился. Приблизив к себе, он сделал их негласными охранниками школы и платил им по доллару за час. И теперь Джек и Арнольд, будучи при деле редко давали волю своим кулакам, ведь они представляли директора – человека который доверился им и рассчитывал на них. К тому же деньги нужны были им обоим – и скудно проживающему Арнольду и желавшему жить независимо, Джеку.

Всё закончилось накануне Рождества. Маленький городок вовсю готовился к празднеству. Школа пестрела разноцветными огнями, встречая подступающие с пугающей быстротой, сумерки.

Уильям – сын священника и одноклассник Арнольда и Джека, осторожно балансируя на табуретке, наряжал ель, стоящую в центре спортивного зала. Все ребята уже ушли, оставив скромного толстяка заниматься скучным делом. Но Уильям любил украшать ёлку, любил её колючие хвойные ветви. Убедившись, что никто не видит, он взял лапу ели и прижался к ней своим мягким пухлым лицом. Дерево никогда не было против этого, и Уильям был благодарен ему за это. Водя душистыми колючками по лицу, мальчишка совершенно забыл про серпантины и мишуру, лежавшие у его ног. Он вдыхал свежий запах Рождества и был на седьмом небе от счастья.

– Эй жирдяй, ты что с моей ёлкой делаешь? – услышал Уилл за спиной такой знакомый и от этого не менее противный, голос. Вздрогнув от неожиданности, сын священника резко повернулся. Лицо его залил розовый румянец. Перед ним стояла троица новеньких, которых всего неделю назад перевели из проблемной школы соседнего города.

Слева, ухмыляясь стоял блондинистый парнишка. Лицо его было сплошь покрыто угрями, и он не переставая жевал жвачку. Справа, опираясь о дверной косяк стоял здоровый детина с бычьей шеей. Тупой его взгляд был устремлен прямо на Уилла. Создавалось ощущение что он не понимает, что вообще вокруг происходит. Между двумя мальчишками, держа руки в карманах, стоял их предводитель. Темноволосый мальчишка со смазливым лицом, ленивым взглядом смотрел на краснеющего с каждой секундой всё больше, Уильяма. Парень был из тех, которые с одного взгляда понравятся любой девчонке. Сын священника чувствовал и признавал власть этих троих, особенно их главаря. Он боялся его до такой степени, что, только услышав его голос он уже чувствовал, что готов наложить в штаны. Уильям понимал ко из них двоих настоящий самец. Понимал он и то, что он, сын священника – просто лужа дерьма.

– Что будем делать с тобой жирдяй? – спросил темноволосый мальчишка, печатая каждое слово, словно заправский командир какого-то подразделения.

– Ничего – тихо пролепетал Уилл, желая только одного – исчезнуть, пропасть, провалиться сквозь землю, кануть в небытие, лишь только не слышать этот, разрывающий барабанные перепонки и заставляющий дёргаться сердце и дрожать каждый мускул, голос.

– Говори ртом, а не жопой, жирдяй! – почти что прокричал мальчишка. Уильям, вздрогнув, почувствовал, как глаза его наливаются влагой. Его руки, непроизвольно дёрнувшись начали подниматься к лицу.

– Смотрите, принцесса собирается плакать по своему принцу – грубым басом проговорил здоровяк с бычьей шеей, подаваясь вперёд и удивленно глядя на сына священника, словно увидел перед собой восьмое чудо света.

Уильям, чувствуя, что не может сдержать выступающие на глазах слёзы, хотел было отвернуться, но подскочивший прыщавый блондин схватил его за шею, и крепко сдавил. Уилл почувствовал, как пальцы прыщавого, погрузившись в жировые складки на шее больно вонзились в его глотку.

– Давай принцесса, плачь, плачь –хищно скалясь произнёс он, глядя в умоляющие глаза толстяка.

И Уильям заплакал. Он хныкал как маленькое дитя, ревел, не сдерживаясь. И он чувствовал, как с каждой слезой из него буквально вытекают последние капли самоуважения. Попроси сейчас эта троица чтобы он вылизал языком их грязны ботинки, он безропотно бы пополз исполнять их приказ. Смазливый паренёк, наслаждаясь зрелищем и вдыхая аромат страданий неповоротливой уклюжей жертвы, чувствовал, что праздник действительно приближается и его настроение поднималось в то время, как и без того заниженная самооценка сына священника падала всё ниже и ниже – на самое дно.

– Эй жопные дырки, какого рожна вы здесь шаритесь? – раздался за спиной негодяев, голос Арнольда.

Вся троица восьмиклассников, застигнутая врасплох, резко обернулась. В дверях стояли двое шестиклассников – Джек и Арнольд, оба с ящиками, полными ёлочных игрушек.

Темноволосый парнишка, облегченно выдохнув, покачал головой, улыбнулся и показав пальцем на дверь, с плохо скрываемой усмешкой, произнёс:

– Детишки, свалили на хрен отсюда.

Он со своими компаньонами был в школе всего раз, поэтому не знал, что это за две малявки, которые вдруг решили, что обладают даром бессмертия. Не знали они и того что двое мальчишек были под эгидой девятиклассников.

– Конечно свалим, когда разукрасим твой циферблат, жопная дырка – бодро ответил Арнольд, ставя на пол ящик с новогодними игрушками. «Жопная дырка» было его любимым словосочетанием, и он пускал его в ход абсолютно во всех, и нужных, и ненужных, местах.

Смазливый предводитель шайки недоумённо уставился на Арнольда.

– Парень, ты хочешь подохнуть здесь что ли? – спросил он, слегка улыбаясь.

– Оставьте Уильяма в покое, и никто тут не подохнет – пообещал Арнольд, твёрдо глядя на старшеклассника.

Темноволосый мальчишка, вытаращив глаза запрокинул голову. И вдруг, неожиданно для всех, дико захохотал. Заржал как дикая лошадь. Он смеялся никак не меньше минуты, прежде чем, схватившись за живот и скорчив лицо, не замолк.

– У тебя всё с головой в порядке? – спросил Арнольд.

– Втопчите их в землю парни – скомандовал темноволосый, и двое недоумков ринулись на Джека и Арнольда. Увернувшись от прыщавого, Джек запрыгнул ему на спину и вцепившись руками в волосы стал лбом колотить по светлому темечку. Арнольд, схватив стеклянный шар, со всего размаху разбил его о грозную ряху здоровяка, и тот, схватившись за лицо руками взвыл словно дикий зверь. Шестиклассник бросился в атаку, но здоровяк, даже ослеплённый стеклянными осколками, умудрился как-то схватить его и повалить на землю. Подскочивший тут-же темноволосый мальчишка, процедил сквозь зубы:

– Держи этого поросёнка. Быстрее, закрой его поганое рыльце.

Здоровяк положил свою мясистую ладонь на лицо сопротивляющегося шестиклассника. Джек, всё ещё не отпуская блондина, увидел, как в руке темноволосого, отражая свет гирлянд на ёлке, сверкнул кортик.

Арнольд, краем глаза заметив холодный блеск оружия, попытался вырваться из крепкой хватки. В следующий момент смазливый, задрав его рубашку, полоснул ножом прямо по животу. Неглубоко, совсем на поверхности, но Арнольд, вздрогнув от боли рванулся так, что чуть не освободился от хватки здоровяка, рука которого соскользнула с его лица.

Смачно харкнув в улыбающееся лицо мальчишки-брюнета, он почувствовал, как мясистая ладонь вновь ложится ему на губы. Смазливый резко выбросил вперед руку. И Арнольд, словно в замедленном кино, увидел, как пять дюймов холодной стали исчезают, медленно заходя в его грудь. Мальчишка, инстинктивно пытаясь оказаться как можно дальше от дикой боли, попытался отодвинуться от темноволосого, но его обессилившее вдруг, тело, совершенно его не слушалось.

– Классно, да? – спросил смазливый, загнанным взглядом осматриваясь по сторонам.

– Опная ырка – прорычал Арнольд сквозь толстые, как сосиски, пальцы здоровяка. Темноволосый, побледнев, надавил на рукоять кортика. Шестиклассник, конвульсивно содрогнувшись, попытался вдохнуть, но не смог. Схватившись за горло, он стал задыхаться. Отпрянувший от него здоровяк испуганно посмотрел на предводителя.

– Похоже ты убил его, идиот – сказал он, тыча пальцем на задыхающегося Арнольда.