Среди ночи разбудил его жуткий крик. Спросонок Алик не мог сразу понять, где он и что с ним, и от страха сам завопил:

— Маа-маа!

А где-то совсем рядом не прекращался этот жуткий крик: «Ку-га, ку-га! Ух-ха-ха-ха…»

Мальчик приподнял голову, чтобы осмотреться, и неожиданно стукнулся затылком о древесный выступ. Он сразу вспомнил, где находится. Прислушался. Да это же филин так жутко кричит! А может, другая птица. Нечего бояться! А вокруг все жужжало, звенело, пищало. Настоящий лесной концерт.

Утомился он. Лишь перед самым рассветом зарылся в сухой мох и снова заснул.

Утром Алика разбудило солнце, осветив его лицо. Алик потянулся и опять позвал: «Ма-ма!», но быстро спохватился, выглянул из дупла и чуть не заплакал. Задумался крепко: «Что же делать дальше?»

Просто так сидеть, чего-то ждать — нельзя! Нужно идти! Искать выход из тайги!

Спустился мальчик на землю, умылся в ручье, а заодно и помыл вчерашний запас саранки. Съел. Мало! Поискал съедобные травы, но все, что находил, нужно было готовить на огне. А где взять спички в лесу?

Очень обрадовался Алик, когда увидел стебельки кипрея. Его еще называют иван-чай. Отец рассказывал: корешки иван-чая до того полезны, что их употребляют в пищу даже на Кавказе, где и так много всяких фруктов и овощей, огородной зелени. В корешках иван-чая к тому же есть сахар, а он так необходим организму человека.

Алик надергал корешков кипрея, тщательно промыл. Затем попробовал и съел с удовольствием…

Смородина у ручья почти вся осыпалась, а ту, что осталась, Алик живо собрал. Отец как-то объяснял: кто ест черную смородину, у того никогда не болят ни зубы, ни десна.

Ко всему привыкнешь в тайге, но только не к мошке. Тронешь ветку — тучами поднимаются злые насекомые. Никуда от них не спрячешься, до крови разъедят лицо и руки. Поэтому Алик ступал очень осторожно, обходил кусты, старался не задевать даже листья. Но где уж там! Откуда только берется эта мошка? Отмахивался мальчик от нее веткой, лупцевал себя по щекам и шее, а она все наседает и наседает… И тогда Алик остановился у пихты, взял на палец прозрачной смолы-живицы и смазал ею все ранки, разъеденные мошкой. Дальше пошел.

В одном месте ручей разлился, и путь Алику преградило болотце. Нужно идти в обход. Зато на этом болотце стрелолиста видимо-невидимо.

Мальчик разыскал крючковатую палку, подтащил к себе несколько стеблей и обобрал клубни. Большие! Как крупные лесные орехи. Попробовал: вкусные! Конечно, куда вкуснее они были, когда отец варил их в котелке. Да еще подсаливал…

Набил Алик карманы клубнями стрелолиста. Один карман — на обед, другой — на ужин. А на завтрак что останется? Недолго думая Алик насыпал еще и за пазуху.

Дальше продвигаться было труднее. Дело в том, что здесь над тайгою недавно пронесся ураган. Столько повалил деревьев, что через этот страшный завал не пробиться и опытным таежникам, не то что мальчику.

Хочешь не хочешь, надо обходить бурелом стороной. А это значит — топать и топать, расходовать силы зря. Но еще хуже — можно потерять из виду ручей. Куда потом пойдешь?

Мальчик то и дело поднимался на холмы и пригорки, влезал даже на деревья: где верный ручеек? Солнце высоко в небе, идти еще да идти, а устал Алик больше, чем за весь вчерашний день. Но Алик не сдавался.

В конце концов снова вышел он на свою дорожку- к ручью. Бросил в воду кусочек коры — куда течет ручей? Правильно, не сбился с пути. А теперь вперед!

Ноги гудели от усталости. Захотелось Алику отдохнуть. Ничего, кроме ягод, он пока не нашел. Обедал поэтому стрелолистом и смородиной. На этот раз она была зеленой, а по вкусу напоминала крыжовник.

День кончался. Ночевать в мрачной низине у ручья Алик побоялся и решил выбраться на сухое высокое место.

У него хватило силенок добраться до ближайшей сопки, но как теперь на нее подняться? Такой крутой склон, что ноги срываются с выступов. Да еще огромные валуны на пути.

С большим трудом Алик вскарабкался до половины горы. И здесь увидел между скалами расщелину. Осторожно заглянул внутрь, бросил туда камешек и тут же услышал стук — значит, пещера не глубокая. Он забрался в нее, осмотрелся, ощупал своды. Что ж, голые камни, нет ни мягкого матраса, ни подушки, ни теплого одеяла. А самое печальное — ни мамы, ни папы рядом…

Вспомнил Алик, что по всему склону сопки растет жесткий белый мох, не мох даже, а лишайник. Его можно есть, но сперва надо вымочить, потом высушить, а уж после растолочь… Много возни, а вот для подстилки ничего лучшего не сыщешь…

Набрал Алик охапку мха, перенес его в свое убежище и приготовил постель. «Можно ужинать и укладываться спать. Ну а как спрятаться от всяких филинов? Пещера ведь без дверей!»

И тут Алик собрал сухих хворостин и воткнул их перед входом в пещеру. «Хоть и не прочное ограждение, но все-таки ограждение»,- улыбнулся он сам себе. А одну палку, самую ровную и гладкую, на всякий случай оставил при себе. С удовольствием съел горсточку стрелолиста и заснул.

Ночью он слышал разные звуки и шорохи, но не пугался их.

Проснулся Алик, когда день был уже в разгаре. Мальчик взял свою дубинку и подошел к выходу. И вдруг сквозь хворостины он увидел на камне огромную змею, которая грелась на солнышке рядом с пещерой.

«Да кто же это? Сторож? Защитник? Друг или враг? Выходить или нет? Что же делать?»

И опять Алик вспомнил слова отца: «Учись помогать себе». Задумался мальчик: «Значит, так: если это не ядовитая змея, защитник — он мне не нужен, не от кого меня защищать. Если это ядовитая змея, враг — он мне не нужен вдвойне!»

Мальчик повалил на землю ограду из веток, да с таким шумом, что змея от неожиданности сиганула вверх метра на два, страшно зашипела и скрылась между камнями.

— Вот так оно будет лучше. Путь свободен! — повторил Алик любимое выражение отца.

Отец всегда так говорил, когда устранял препятствия в таежных походах.

Но то отец! У него всегда ружье, топор, отличный нож.

А что у Алика? Да ничего.

Правда, мальчик пристально ко всему присматривается, и это частенько его выручает. Вот и теперь, покинув пещеру, Алик приметил тонкий плоский каменный осколок — ну точно кухонный нож.

Алик поднял его, наточил о булыжник, попробовал стругать палку — стругает!

Отец рассказывал, что люди в далекие времена, когда еще не знали железа, делали из камня и топоры, и молотки, и ножи. Папа говорил, что они даже без спичек обходились. Нужен был им огонь, брали сухие палки и долго терли одну о другую. От трения палки обугливались. Бросишь между ними сухой мох, потом еще потрешь да подуешь — вот и загорается все. А еще можно камень о камень тесать — посыплются искры, от них воспламенится травка.

Попробовал Алик добыть огонь. Взял два кремня, тесанул один о другой — посыпались искры. Алик тут же подхватил сухого мха и уже на него направил искры. Мох задымился, немного обуглился, но сразу погас. Эге! Пойдет дело! Пять раз мох вспыхивал и угасал, а на шестой загорелся.

Разложив костерок, мальчик от радости заплясал. Еще бы! Без спичек разжег огонь!

Но что делать с этим костром? Греться? И так тепло. Готовить завтрак? А из чего! Да и не в чем. Осталась, правда, горсточка стрелолиста. Алик положил картофелинки в горячую золу. Они тотчас же испеклись. Попробовал и засмеялся:

— Эх, вот бы мамочка видела! Она бы сразу успокоилась. Наверное, думает, с голоду помираю тут… А папа не похвалит. Скажет, что соли не хватает, жиру или еще чего-нибудь…

Повеселел мальчик. Не плохо ему все же на этой сопке! Но надо идти дальше, поторапливаться. Как сказал бы отец: «Не зимовать же здесь».

Еды у Алика почти не осталось, но теперь он с грузом: два кремня для добывания огня и оружие- каменный нож. Но что поделаешь, надо нести, хоть и тяжело…