- С чего ты взял, что что-то случилось? - Попытка уйти от ответа. Ты пресекаешь ее:
- Ты молчишь весь вечер. Не поделишься? Может быть, я смогу помочь.
Помочь? Я хмыкаю:
- Нет. То есть… я не знаю, как сказать.
- Что сказать? - ты подходишь ко мне, садишься на подушку рядом. Я смотрю в пол, собираясь с духом, потом встаю - и отвожу назад твои волосы. Собираю их в хвост на затылке. Провожу пальцами по контуру твоего правого уха. Половинки разорванной мочки срослись на удивление ровно. Их соединяет тонкий, уже побелевший шрам. Я нервно сглатываю:
- Соби… Ты однажды сказал, что если я проколю тебе уши, это будет доказательством того, что мы связаны. Помнишь?
Ты отбрасываешь со лба челку:
- Да, конечно.
Я вспоминаю твое измученное лицо нынешней ночью. Это придает сил.
- А еще ты говорил… что хочешь быть моим.
Твои руки смыкаются у меня на талии, и я от волнения покрываюсь гусиной кожей. Ты киваешь, глядя мне в глаза:
- Я помню, Рицка.
- Ты… все еще хочешь? - спрашиваю я шепотом, отвечая на этот взгляд и до корней волос краснея. Твои глаза широко раскрываются - то ли в удивлении, то ли в недоверии:
- Что ты?..}
}Этот глагол означает «пронизывать» - и «заниматься сексом». Я тогда опешил. Жалко, что тебя так не удивить, но я попытаюсь.
Осторожно высвобождаюсь, прохожу к столу, на котором стоит компьютер. Присаживаюсь на корточки и достаю из ящика то, что недавно купил. Потом подхожу к тебе, пряча руки за спиной, будто это поможет избавиться от неловкости. У меня ощущение, что все ужасно глупо. Но ты ночью позвал меня и схватился за мою руку… И тебе перестал сниться кошмар, когда ты ощутил, что я рядом…
Я медленно раскрываю сжатые пальцы - и смотрю на тебя. Такое выражение лица я видел всего раз или два. Ты молчишь, только чуть заметно вздрагивают губы и крылья носа. А когда переводишь взгляд на меня, у меня перехватывает дыхание: ты серьезный и как будто… светишься изнутри.
Серьга-бабочка, точно такая же, как в твоем левом ухе. Мне с трудом нашли ее, она оказалась последней в партии. Продавщица в магазине предлагала другую, но она не подходила по цвету. Твоя сиреневая, а та была темно-красная.}
}Я опускаю вторую руку, которую прятал за спиной. В ней пирсер. Может, тот, которым я прокалывал тебе уши в первый раз, не сохранился. А откладывать в случае его потери я не хотел. Правда, на покупку ушли все карманные деньги, но оно, кажется, того стоило.
Ты бережно берешь мою ладонь - ту, на которой блестит сережка - и приникаешь к ней губами. Я зажмуриваюсь. Знаю, что ты сейчас скажешь… И хочу и боюсь это слышать, не знаю, что сильнее.
- Я люблю тебя, Рицка.
Я прерывисто вздыхаю, когда ты сдвигаешь рукав джемпера и целуешь мое запястье.
- Сделай это, - просишь ты тихо. У тебя в голосе - ожидание и… Я открываю глаза.
- Потому что это будет напоминать обо мне? - голос вдруг сипнет. - Потому что боль нужна для связи?
- Не боль, Рицка, - ты притягиваешь меня к себе, я едва успеваю сжать кулак, чтобы не уронить серьгу. - Не боль. Твое желание… отметить меня. Лишь оно имеет значение.
- А как же в первый раз? - спрашиваю я, обнимая тебя за шею, забираясь руками под волосы. - Ты ведь говорил, что боль свяжет нас...
- Мне нужно было доказательство, что мы вместе, - ты ласково гладишь мою спину, - чтобы сражаться за тебя. Долго объяснять, но это… необходимо. Но это не одно и то же.
- То есть сейчас тебе… будет меньше больно? - переспрашиваю я, пытаясь разобраться.
- Мне не будет больно, - кажется, ты улыбаешься. - Я буду счастлив.
Я вздыхаю.
- Я не понимаю, Соби… Но… Я купил пуссет для этой штуки, - я шевелю рукой с пирсером. Ты киваешь, по-прежнему прижимая меня к себе. Между прочим, это напрягает. Во всяком случае, мешает говорить уверенно. - В общем… если ты хочешь…
- Главное, что ты хочешь, Рицка, - вполголоса прерываешь ты. - Это гораздо важнее.
- А ты не?.. - я правда, правда не понимаю!
- Я хочу. Я ведь уже сказал тебе. Сделай это. Сейчас. Прошу тебя.}
}Как ты умудряешься произносить это так, что у меня внутри что-то обрывается? Что хочешь быть моим… Хочешь принадлежать мне…
Но я только хочу, чтобы ты помнил, что ты - мой Боец. Чтобы ты был в чем-то там уверен. И если для уверенности тебе нужны подтверждения…}
}Я отстраняюсь:
- Давай.
Ты отводишь назад волосы, открывая ухо. Не могу удержаться - глажу тонкую мочку. Я помню, как из нее медленно сочилась густая темная кровь. Я готов был убить этих девчонок за то, что они посмели с тобой сделать…
Ты замираешь под прикосновениями. Я прослеживаю линию шеи, касаюсь бинтов, провожу по ямке между ключицами, куда ты меня вчера поцеловал. Ты не двигаешься, только пульс под подушечками моих пальцев все быстрее. Где-то в глубине глаз у тебя выражение, которого я не могу понять.
- Рицка… - напоминаешь ты, глядя из-под ресниц. Я спохватываюсь.
- Нужно же продезинфицировать!
- Не нужно, - качаешь ты головой, - в прошлый раз все зажило и так.
У меня сильное подозрение, что ты просто не хочешь отодвигаться. Но приказать язык не поворачивается, потому что я тоже этого не хочу. Что ж… Я этого никогда не делал… Надеюсь, ты не против... Я приближаю губы к твоему уху и быстро, чтобы не успеть передумать, втягиваю мочку в рот.
Ты коротко вздыхаешь - и сжимаешь руки на моей талии, чуть не переламывая меня. Вот это да…
Мне так нравится твоя реакция, Соби... Вообще я хотел только облизать место будущего прокола - слюна ведь тоже дезинфицирует, хоть и слабо, - но теперь нарочно откладываю момент, когда надо будет заняться делом. Прихватываю кожу зубами, тяну, осторожно прикусываю, посасываю, как леденец, и чувствую, как тебя охватывает дрожь. Наверное, когда ты меня целуешь, я тоже…
В голову приходит еще одна идея. Я дышу тебе в ухо, прослеживаю носом изгибы и углубления раковины, потом решаюсь - и повторяю этот путь губами. Никогда больше не смогу посмотреть тебе в глаза… никогда… но не могу остановиться. Потому что когда делаю это, у тебя вырывается прерывистый вздох. Я такого никогда не слышал, он отзывается где-то внутри - мне становится жарко и…
- Рицка, - шепчешь ты, насильно отстраняя меня. - Не надо…
Почему? Тебе что, не нравится?
- Я… делаю что-то не так?
Ты качаешь головой: