«Элизабет,

Мои поздравления. Рад за тебя. Я знаю, как сильно ты хотела ребенка.

С наилучшими пожеланиями, Мэтт.»

Через две минуты раздалось оповещение о получении письма.

«С наилучшими пожеланиями? Серьезно? Не можешь сказать «с любовью» после того, как провел со мной почти десять лет своей жизни?»

Я не ответил. Я торопился. Мне нужно было вернуться в метро.

2

. Через пять дней после того, как я увидел тебя

МЭТТ

Я взял проклятый проездной на маршрут F и каждый день во время ланча на протяжении часа ездил из центра в Бруклин и обратно в надежде снова столкнуться с Грейс, но безуспешно.

На работе все пошло кувырком. Три месяца назад я подал заявку для набора в полевую группу, но ее не подтвердили. Теперь мне приходилось наблюдать за снующими туда-сюда Элизабет и Брэдом, которые светились каждый раз, когда их поздравляли с пополнением и повышением Брэда, о котором стало известно сразу после объявления о беременности Лиз.

Тем временем я все еще сопротивлялся любым новшествам в моей жизни. Я был инертной лужей дерьма. Я записался в волонтеры, чтобы вернуться в Южную Америку со съемочной командой «Нэшнл Джиогрэфик». Нью-Йорк больше не был прежним. Как по мне, в нем не осталось магии. Амазонские джунгли с их потрясающими и экзотическими заболеваниями казались более привлекательными, чем принимать заказы от бывшей жены и ее самодовольного мужа. Но мой запрос не был ни одобрен, ни отклонен. Он просто пылился в куче прочих запросов на столе Скотта.

Уставившись в стену в комнате отдыха, я размышлял о текущем состоянии своей жизни. Стоя у кулера с водой и держа наполовину пустой бумажный стаканчик, я анализировал эфемерные годы, проведенные с Элизабет, и задавался вопросом: почему? Каким образом все стало так кошмарно?

— Чего делаешь, мужик? — раздался голос Скотта со стороны дверного проема.

Я повернулся и улыбнулся.

— Просто думаю.

— Ты вроде выглядишь получше.

— Вообще-то, я думал о том, как дошел до того, чтобы в тридцать шесть быть разведенным и заточенным в кубическом аду.

Он подошел к кофемашине и наполнил чашку до краев, после чего облокотился на стол.

— Ты был трудоголиком?

— Не поэтому Элизабет была неверной. В тощеньких ручонках Брэда она чувствует себя нормально, а он работает больше меня. Черт, Элизабет работает больше меня.

— Зачем ты копаешься в прошлом? Посмотри на себя. Ты высокий. У тебя есть волосы. И, кажется, — он машет рукой в сторону моего живота, — у тебя есть пресс?

— Ты исследуешь меня?

— Я бы убил за волосы как у тебя.

Скотт был из типа парней, что лысели в двадцать два года. С тех пор он бреется в стиле «Мистера Пропера».

— Как женщины называют эту хрень? — он указывает на мой затылок.

— Пучок?

— Нет, у этой прически есть название посексуальнее. Дамочки любят подобное дерьмо.

— Они зовут его мужской пучок.

Он изучает меня.

— Иисусе, ты свободный мужчина, Мэтт. Почему бы тебе не выйти на охоту в саванне, чтобы вернуться в игру? Не могу смотреть, как ты хандришь. Я думал, ты покончил с Элизабет.

Я закрыл дверь комнаты отдыха.

— Я и покончил. Элизабет меня не интересует уже очень давно. Мне даже сложно вспомнить времена, когда я был ею увлечен. Путешествуя с ней, делая фото, я был втянут в фантазию о любви. Но всегда чего-то не хватало. Может, я много работал. Я имею в виду, что только о работе мы и говорили, только это у нас и было общее. А теперь посмотри, где я.

— Что с девушкой из метро?

— А что с ней?

— Не знаю. Я думал, ты попытаешься связаться с ней.

— Да. Может. Проще сказать, чем сделать.

— Тебе просто надо выложиться по полной. Поискать в социальных сетях.

Найду ли я там Грейс? Я колебался между желанием сделать все возможное, чтобы найти ее, и чувством, что это абсолютно бессмысленно. Она может быть не одна. Может быть чьей-то женой. Кого-то получше меня. Я хотел убраться подальше от всего, что напоминало бы мне о том, что у меня до сих пор ничего нового.

— Если ты так заботишься обо мне, почему не одобрил мой запрос? — спросил я.

Он нахмурился. Я обратил внимание, насколько глубокая у него морщина между бровями, и до меня дошло, что мы же со Скоттом ровесники… и он старел.

— Я имел в виду не настоящие саванны, мужик. Побег не решит твоих проблем.

— А теперь ты мой мозгоправ?

— Нет, я твой друг. Помнишь, когда ты просил о работе за столом?

Я направился к двери.

— Просто прими решение. Прошу, Скотт.

Прямо перед тем как я вышел из комнаты отдыха, он сказал:

— Ты гонишься не за тем. Это не сделает тебя счастливым.

Он был прав, и себе я мог в этом признаться, но не вслух. Мне казалось, если я снова получу награду, и мою работу признают, то это заполнит черную дыру, что пожирает меня изнутри. Но глубоко в душе я знал, что это не выход.

После работы я сел на автобусную остановку у здания «Нэшнл Джиогрэфик». Я наблюдал за толпой людей, пытающихся добраться до дома, бегущих по заполненным тротуарам центра города. Мне стало интересно, могу ли я судить, насколько человек одинок, основываясь на том, насколько он или она торопились. Ни один человек, если его ждут дома, не станет сидеть на автобусной остановке после десятичасового рабочего дня и наблюдать за людьми. В сумке я всегда с собой носил камеру университетских времен «Пентакс», но не пользовался ею долгие годы.

Я вытащил ее из сумки и начал щелкать людей, заходивших в метро и выходивших из подземки, фотографировал ждущих автобус и ловящих такси. Я надеялся, что увижу ее через линзу, как много лет назад. Ее свободный дух; то, как она могла разукрасить черно-белое фото одним своим магнетическим присутствием. Я думал о Грейс на протяжении долгих лет. Что-то простое, вроде запаха подслащенных блинов или звука виолончели теплым днем в центральном парке либо на Вашингтон-Сквер-Парк, могло перенести меня обратно во времена учебы в университете. В год, что я провел влюбленным в нее.

Мне было сложно вновь увидеть красоту Нью-Йорка. При том условии, что большинство отбросов общества и радикалов исчезло, во всяком случае, в Ист-Виллидж. Было чище, город был озеленен, но осязаемой энергии, что я чувствовал, будучи в университете, больше не было. По крайней мере, для меня.

Время утекало, жизнь шла своим ходом, места менялись, люди менялись. А я после того, как увидел Грейс в метро, по-прежнему не мог выбросить ее из головы. Пятнадцать лет — слишком большой срок для того, чтобы хранить пару дорогих сердцу моментов со времен университета.

3

. Через пять недель после того, как я увидел тебя

МЭТТ

— Мэтт, я с тобой говорю.

Я поднял взгляд и увидел Элизабет, перегнувшуюся через перегородку.

— А?

— Я спросила, не хочешь ли ты пообедать с нами и просмотреть новые слайды?

— С кем это «нами»?

— Со Скоттом, Брэдом и мной.

— Нет.

— Мэтт… — начала предупреждать она. — Ты должен быть там.

— Я занят, Элизабет. — Я играл в судоку, что было нарисовано на коричневом бумажном пакете из гастронома, где я купил сэндвич с индейкой. — И еще я ем. Не видишь, что ли?

— Ты должен есть в комнате отдыха. Я чувствую запах твоего лука в конце коридора.

— Это потому что ты беременна, — проговорил я, жуя сэндвич.

Она фыркнула, после чего развернулась и ушла прямо по коридору, бормоча что-то себе под нос.

Скотт подошел к моему кубическому рабочему месту минутой позже.

— Нам нужно просмотреть эти слайды, приятель.

— Могу я просто поесть в тишине и покое? И, кстати, ты рассмотрел мой запрос?

Он ухмыльнулся.

— Ты связался с той девчонкой из метро?

— Я езжу на метро до Бруклина каждый день месяц напролет и ни разу не увидел ее. Я пытался.