Это была правда, я искал Грейс. После работы я прогуливался по всем нашим любимым местам в Ист-Виллидж, даже проводил какое-то время у комнат общежития Нью-Йоркского университета, где мы жили. Ничего.

— Хм-м-м, — он почесал подбородок. — Даже учитывая все современные технологии, ты зашел в тупик. Может, она написала объявление на доске о «потерянных связях». Там ты смотрел?

Я опустил сэндвич.

— Что за доска с «потерянными связями»?

Скотт зашел ко мне в огороженный перегородками куб.

— Вставай, дай мне сесть. — Я поднялся со своего стула. Скотт уселся на него и запустил на компьютере сайт «Крейглист», после чего прошел в раздел «потерянные связи». — Это на случай, если ты увидел кого-то где-то и понял, что у вас появился интерес, но не знал, как его проявить. Тогда ты можешь написать пост о случившемся и надеяться, что тот человек его найдет.

— Почему бы просто не попросить номер?

— Сейчас пошла новомодная волна этих сверхчувствительных парней. Типа, если у тебя нет яиц, чтобы подойти к девушке, но, возможно, возникло притяжение, ты можешь опубликовать запись. Если девушка тоже ощутила связь, она может увидеть пост и ответить на него. Никакого ущерба, никаких провалов. Ты пишешь, где все произошло и что на тебе было надето, чтобы тот человек мог понять, что там был ты.

Я косился на монитор и думал, какая же это тупая идея.

— Ага, вот только я знал Грейс. Я мог сказать ей «привет», если бы у меня была еще хотя бы секунда до отправления поезда.

Скотт повернулся на стуле и оказался ко мне лицом.

— Слушай, ты не найдешь ее в метро. Преимущество не на твоей стороне. Может, какое-то из этих посланий написала она?

— Я посмотрю. Хотя почти уверен, что если бы она хотела меня найти, то проблем не возникло бы. Мое имя не менялось, да и работаю я на том же месте.

— Кто знает. Просто прочти их.

Я весь полдень читал посты типа «Я увидел тебя в парке, на тебе была голубая ветровка. Мы довольно долго переглядывались. Если я тебе понравился, позвони мне». Или «Куда ты ушла ночью из «СаГаллс»? Ты говорила о вишневом мартини, а потом исчезла. Я думал, что понравился тебе». «Как жизнь? И что за дела, я хочу сделать с тобой столько грязных вещей. Я думал, ты это понимала, когда жарко приземлилась на меня и потерлась о ноги в «КлабФоти». Звякни».

Грейс там не было, и я был почти уверен, что никто старше тридцати не станет искать что-то в «потерянных связях». И тогда я прочитал послание, которое называлось «Поэма для Маргарет».

Однажды были только ты и я,

Мы были любовниками,

Мы были друзьями,

Прежде чем жизнь изменилась,

Пока мы не стали незнакомцами.

Думаешь ли ты обо мне?

—Джо—

Я не мог себе представить двадцатилетних Джо и Маргарет, которые говорили бы о прошлом в подобной манере. Странным образом сообщение в точности передавало мои чувства к Грейс, и на мгновение я задался вопросом — не она ли его написала? Я позвонил по указанному номеру и мне ответил мужчина.

— Здравствуйте, это Джо? — спросил я.

— Нет, это уже третий звонок за день, когда зовут Джо. Видимо, Джо популярный парень, но он здесь не живет.

— Спасибо.

Я повесил трубку. Внезапно помещение окунулось во тьму, исключениями были только флуоресцентная лампа у меня над головой и настольная лампа. Из коридора донесся крик Скотта:

— Один оставляю для тебя, Мэтт! Найди.

Он знал, чем я занимался. Может, Грейс найдет послание, а может и не найти. В любом случае я должен был написать — только лишь для того, чтобы утихомирить свой разум.

Моей первой жене, Зеленоглазой Голубке:

Мы встретились пятнадцать лет назад, аккурат в тот день, когда я переезжал в Нью-Йоркское общежитие для старшекурсников, в комнату по соседству с твоей.

Ты называла нас близкими друзьями. Мне нравится думать, что мы были чем-то большим.

Мы жили, наслаждаясь поисками себя через музыку и фотографию, во время зависаний в Вашингтон-Сквер-парк и пока занимались прочими странными вещами, лишь бы заработать денег. За тот год я понял о себе гораздо больше, чем за любой другой.

Мы утратили связь летом, когда я отправился в Южную Америку. Когда я вернулся, ты уже пропала. В твоей пустой комнате не было ничего, кроме старой гитары и легкого намека на парфюм. Что это было? Сирень?

Наставница в общежитии, та, что была похожа на Дэвида Боуи и пахла рыбными палочками, сказала, что ты отправилась путешествовать. Надеюсь, ты посмотрела мир. Надеюсь, жизнь была к тебе милостива.

Я не видел тебя до прошлого месяца. Это была среда. Ты качалась на каблуках, балансируя на желтой линии, что тянется вдоль платформы в метро, и ждала поезд F. Я не понимал, что это ты, пока не стало слишком поздно. Ты умчалась. Снова. Ты произнесла мое имя. Я прочитал его по губам. Я пытался вынудить поезд остановиться, просто чтобы сказать: "Привет".

Я увидел тебя, и ко мне вернулись чувства и воспоминания из той живой молодой поры, и большую часть месяца из головы не выходит вопрос: какой стала твоя жизнь? Может, я выжил из ума, но ты не против опрокинуть со мной по стаканчику, поболтать, обсудить последние пятнадцать лет?

М

(212)-555-3004

Акт второй:

ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

4

. Когда я встретил тебя

МЭТТ

Была среда, когда мы встретились в общежитии для старшекурсников. Она читала журнал в холле, пока я мучился и тащил по коридору свой девятнадцатилетний деревянный стол. Он представлял собой кусочек дома, что мама переслала из Калифорнии в дополнение к коробке, фотооборудованию и спортивной сумке с одеждой.

Когда она глянула в моем направлении, я неловко застыл в надежде, что она смотрит куда-то мимо меня, пока я не слишком искусно управлялся со столом.

Откуда бы у меня было столько удачи?

Вместо этого она смотрела прямо мне в глаза, наклонив голову и прищурившись. Она глядела на меня так, словно пыталась вспомнить мое имя. Мы никогда не виделись, я был в этом уверен. Никто не был бы в силах забыть лицо, подобное ее.

Я оставался неподвижным, ошеломленным и оценивал ее. У нее были большие сверкающие зеленые глаза, искрящиеся энергией, требовавшей внимания. Ее губы шевелились, и я не сводил с них глаз, но не мог услышать ни слова из того, что она говорила; голову заполнили мысли о том, насколько же она невообразимо прекрасна. Брови над ее миндалевидными глазами были темнее ее почти белоснежных волос, а ее кожа казалась сладкой на вкус, если лизнуть ее языком.

Боже мой, я думаю о том, какова на вкус кожа девушки?

— Бьюллер?¹

— Что? — моргая, переспросил я.

— Я спросила, нужна ли рука помощи? — она жалобно улыбнулась и указала на стол, который я придерживал на колене.

— Да, конечно. Спасибо.

Без колебаний она отбросила журнал, схватилась за другой край стола и начала пятиться, пока я пытался удерживать его со своей стороны.

— Я Грейс², кстати.

— Приятно познакомиться, — ответил я на выдохе. Это имя ей подходило.

— А у тебя имя есть?

— Еще одна, — сказал я, кивая.

— Тебя зовут «Еще одна»? Не очень-то повезло, но теперь мне интересно, как твои родители пришли к этому решению, — ухмыльнулась она.

Я нервно усмехнулся. Она была потрясающе красивой, но немного глуповатой.

— Я имел в виду, что нам пройти еще одну комнату.

— Знаю, глупенький. Я все еще жду имя.

— Мэтт.

— Итак, Мэтти «Еще Одна», — продолжила она, когда остановилась перед моей комнатой, — какая у тебя специальность?

— Фотография.

— А, значит, я могла тебя видеть в школе искусств Тиш?

— Неа. Это мой первый год.

Кажется, ее пазл сложился. Я ей напомнил кого-то. Я надеялся, что кого-то, кто ей нравился. Как только мы опустили стол на пол, я прошел мимо нее, чтобы отпереть дверь. С опущенной головой я обращался скорее к своим «Вэнсам».