В такое время хижина могла бы оказаться для нас смертельной ловушкой, и мне нечего говорить вам, что мы и не думали в нее входить, пока кругом было так много враждебных нам индейцев. В некотором расстоянии отсюда, в скалах, есть место, где виннебаго, как называет их Оленья Нога, было бы очень трудно найти нас. Там мы и остались до сегодняшнего утра. Так как у Боульби слишком болела нога, чтобы он мог подвергать себя всем дорожным невзгодам, то мы оставили его там, а Гардин и я пробрались сюда, чтобы посмотреть, как обстоят дела. Дым, поднимающийся над крышей, объяснил нам, что в доме находятся индейцы.

— Что они имели в виду, разводя огонь, мы не знали. Но пока обсуждали этот вопрос, вдруг выскочил Оленья Нога. Мы узнали его и потому не стали стрелять. Когда за ним выскочил один из виннебаго, я подумал, что не мешает дать ему знать, что шавано также имеет друзей. После событий, свидетелями которых вы были, я поспешил разыскать Оленью Ногу, выслушал его рассказ, и — прибавил охотник, смеясь, — вот мы все здесь!

Не менее интересными, чем сам рассказ, могли показаться позы слушателей.

Фред Линден стоял прямо, держа ружье в руке и устремив глаза на отца. Гордость и любовь выражались в чертах мальчика, и он в настоящую минуту, по крайней мере, не видел ничего, кроме фигуры своего отца, не слышал ничего, кроме его рассказа.

Терри Кларк поставил свое ружье на землю дулом вверх и скрестил над ним свои руки, как часто делал Оленья Нога. Он был повыше ростом, чем шавано, и это позволяло ему заложить руки повыше, так что его локти были почти вровень с подбородком.

Терри так усердно слушал рассказ, что широко раскрыл рот и глаза. Он совершенно забыл про все окружающее.

Оленья Нога стоял между рассказчиком и прогалиной, в которой стояла хижина, и все время смотрел в сторону последней. Шавано как будто бы не обращал внимания на слова, но ни одно из них не ускользнуло от него. Он наклонил голову набок, как бы прислушиваясь к какому-то звуку. Индеец не задал ни одного вопроса, но вся эта история так же живо запечатлелась в его мозгу, как и у прочих слушателей.

Во многих отношениях слова Линдена только поясняли то, что Оленья Нога уже знал. Виннебаго обманули его, послав самого быстрого из своих товарищей к хижине в горах, и через него условились о том, как заманить в ловушку трех друзей, ожидавшихся в следующее утро.

К счастью для охотников, они оказались слишком предусмотрительными и не заперлись в хижине, где рисковали остаться бы без воды и пищи и очутиться в руках краснокожих, как в ловушке.

По непонятной игре случая или по воле судеб, те самые краснокожие, которые хотели залучить белых в дом, сами очутились в нем пленниками, под карабинами своих врагов.

Первый вопрос, который теперь естественно занимал мистера Линдена и двух молодых людей, был: что теперь делать дальше?

— Где мистер Гардин? — спросил Фред, когда рассказ был окончен.

— Я оставил его там, неподалеку, в том месте, где мы стояли, когда стреляли в хижину. Не лучше ли нам пойти к нему, Оленья Нога? Он ждет нас!

— Оленья Нога думает, как его брат, — отвечал шавано, который только что собирался предложить то же самое, желая переменить место и очутиться против лицевой стороны хижины, где виннебаго могли появиться, если бы только осмелились сделать это.

Шавано указывал дорогу сквозь лес, который, как уже было сказано, местами был довольно густ и дик. Любимым его поведением в таких случаях было идти индейской линией, как он хаживал еще в детстве, когда, как дикий зверь, боялся и ненавидел белых.

Гардин ожидал своего товарища и встретил друзей раньше, чем он успел достигнуть указанного пункта. Оленья Нога, впрочем, прошел еще несколько дальше, пока не занял самой удобной позиции.

Не стоит и говорить, что Гардин не менее Линдена был рад видеть молодого шавано. Он достаточно наслышался о нем, чтобы оценить его помощь более, чем помощь двадцати других. Одаренный замечательной чуткостью, Оленья Нога развил до совершенства те чувства, которые требуются любому, кто живет и странствует в лесах.

Он всегда обладал особой грацией и достоинством, и его друзья обратили на это внимание, когда он пожимал руку приветливого Гардина. Иной раз кто-нибудь из друзей шавано пробовал общаться с ним более фамильярно, но индеец никогда не забывался. Он, как мы уже видели, обладал некоторой долей приятной веселости в характере, но можно сказать, что она никогда не сопровождалась шумом.

Остановившись там, где деревья и кустарник служили хорошим прикрытием, наши друзья, конечно, с живым интересом смотрели на хижину.

— Мы заперли там изрядное количество индейцев, — сказал Гардин, — но долго ли продержим их там?

— Сколько захотим! — сказал Фред.

— Мы не хотели бы держать их чересчур долго, — поправил его отец, — не нужно забывать, что нас могут атаковать сзади!

Линден описал затруднения, которые могли возникнуть в этом положении. Если бы по соседству не было других виннебаго, кроме четверых, запертых в хижине, было бы очень легко держать их там, пока они не отдадутся в руки охотников. Мы, однако, знаем, что, кроме того индейца, который появлялся в медвежьей шкуре, здесь было еще много других, да еще с часу на час надо было ожидать Черного Медведя с его дружиной.

Очевидно, в таких условиях продолжать осаду было невозможно. По всей вероятности, через несколько часов белым пришлось бы из осаждающих превратиться в осажденных, зачем же тогда откладывать свой уход, когда приходилось рисковать собственной жизнью?

Между тем, как Оленья Нога, скрывшись за деревом, наблюдал за лицевой стороной хижины, остальные стояли дальше, и все были достаточно хорошо прикрыты, чтобы не бояться опасности спереди. Они обсуждали свое положении, понизив голоса, причем Фред и Терри, главным образом, слушали старых и более опытных охотников.

— Из того, что мне сказал Фред и Оленья Нога, — сказал мистер Линден,

— я заключил, что остается сделать только одно.

— Что же?

— Немедленно оставить эту часть Соединенных Штатов. Оленья Нога говорит, что Огненная Стрела (это тот, который лежит мертвый перед хижиной) сказал ему, будто у Черного Медведя пятьдесят воинов, и что он идет сюда.

— Может быть, Огненная Стрела солгал! — заметил Гардин.

— Скорее всего, он сказал правду. Во всяком случае, нет сомнения, что здесь, в лесу, индейцев гораздо больше, чем мы могли бы одолеть. Они разобьются на маленькие группы и будут так усердно охотиться за нами, что разыщут место в скалах, где мы оставили Боульби, хотя я могу сказать, что он очень хорошо спрятан. В конце концов, наше положение в лесу окажется не безопаснее пребывания в хижине. Нам нечего есть и пить, и понадобится немного времени, чтобы справиться с нами.

— Что же вы посоветуете делать?

— Посадить Боульби на одну лошадь, Фреда на другую, Терри на третью и отправить их как можно скорее в Гревилль!

— Но им придется идти путем, по которому пойдут Черный Медведь и его товарищи! — сказал Гардин.

— Я подумал об этом и, действительно, если виннебаго здесь, это будет худшее, что мы бы могли предположить!

— Но, отец, мы видели их и знаем, что это так! — сказал Фред тихим и серьезным тоном.

— Вы можете поверить тому, что говорит Фред, — торжественно заметил Терри, — он на этот раз говорит правду!

— Но, — пояснил старший Линден, — если Черный Медведь и прочие пошли по этой дороге, они придут рано или поздно. Мы выведем лошадей в лес и будем держать их наготове. У Оленьей Ноги достаточно хорошо зрение, чтобы увидеть, когда Черный Медведь и прочие будут здесь, тогда мы отправим этих троих как можно скорее домой.

— Но что же в этом хорошего? — спросил Фред. — Мы пришли сюда, чтобы помогать вам, а вы хотите отправить нас обратно!

— Я предлагаю уехать всем вместе, — поспешил сказать его отец, — вы только будете во главе. Если бы у нас был хороший блокгауз со съестными припасами и водой, я бы никого в мире так не желал иметь при себе, как тебя и Терри, но вы можете понять, что при настоящем положении дел остаться — значит идти на верную смерть!