— Итак, вы думаете, Джордж, что мы все должны оставить здесь?

— Конечно! Виннебаго сделали длинное путешествие, приехав сюда из своих охотничьих земель, и теперь они уже находятся на пути к дому. Они постарались нанести столько вреда, сколько могли и, верно, не останутся здесь долго. Все, что нам остается делать, это прятаться от них, пока они не уйдут, а потом вернуться, чтобы исправить повреждения и начать все сначала. Впрочем, у нас уж не так много добра, чтобы его было жаль бросать!

— Они разрушили почти все наши капканы, и весьма возможно, что сожгут и нашу хижину, со всеми мехами!

— Там их не так уж много, а если что-нибудь подобное случится, мы выстроим другой дом и позаботимся, чтобы у него были окна, и чтобы враги не могли отнять у нас воду. Мы всегда можем иметь достаточный запас пищи, чтобы выдержать осаду!

— Кажется, то, что вы говорите, не лишено некоторого смысла, — сказал с улыбкой Гардин, — спросим у Оленьей Ноги, что он думает об этом!

Оба направились к месту, где молодой шавано недвижно стоял, все еще устремив взгляд на хижину.

Оленья Нога, по своему обыкновению, внимательно выслушал предложение своих друзей и, когда они кончили говорить, обрадовал их заявлением, что это было бы самое разумное из всего, что они могли сделать. Он повторил, что, по его мнению, приближающийся отряд виннебаго должен был состоять не менее, чем из пятидесяти человек. Этого было достаточно, чтобы они могли разделиться на маленькие части и так заполонить местность, что нигде нельзя было бы чувствовать себя в безопасности.

Первое, что наши друзья должны были теперь сделать — это выяснить, насколько возможно, свободна ли от врагов дорога, ведущая в Гревилль. Если бы стало известно, что это так, то троим конным членам маленького общества осталось бы только ехать, как можно скорее, в колонию, спасаясь от возможного преследования.

Очевидно, шавано один мог с уверенностью сказать, когда можно будет тронуться в путь, но даже и он, несмотря на свою прозорливость, не мог ничего сказать, пока все предположения не были проверены.

Весьма возможно, что Огненная Стрела не солгал, сказав, что отряд виннебаго состоял из пятидесяти человек. Он мог даже ошибиться в обратную сторону: виннебаго могло оказаться гораздо больше пятидесяти.

В течение краткого разговора между Гардином, Линденом и Оленьей Ногой, последний высказал свои мысли более определенно. Судя по тому, что он знал о привычках своей расы, он думал, что Черный Медведь и его воины будут не месте через несколько часов после полудня.

Оленья Нога прибавил, что сделает все возможное, чтобы узнать о приезде вождя. Так как он знал его в лицо, то надеялся очень быстро обнаружить его присутствие.

В ожидании он осведомился о местоположении пещеры, где находился Боульби, который, вероятно, с нетерпением ожидал возвращения своих друзей, и о месте, где паслись три лошади. Ответы на оба эти вопроса его полностью удовлетворили.

Боульби не мог бы быть лучше спрятан. Оленья Нога никогда не видал этого места, но охотники описали так хорошо, что он без затруднения мог бы теперь найти его. Ему было приятно слышать, что подойти к этому месту можно было только по валунам и скалам, где нога практически не оставляла следов, заметных для виннебаго.

Краснокожие не могли его выследить, Боульби был слишком умен для этого, несмотря на некоторую беспечность, проявляющуюся иногда в его поступках.

Далее, Оленьей Ноге сказали, что укрытие Боульби располагалось рядом с дорогой, где должны были проходить Черный Медведь и его воины. Следовательно, в случае, если эта дорога освободится, можно было бы сразу отправиться прямо в Гревилль.

Что касается лошадей, то здесь дело обстояло не так благополучно. Их легко могли найти виннебаго и забрать себе. В случае, если бы это произошло, положение усложнялось. Впрочем, Оленья Нога и его друзья решили не думать об этом, пока не опережая события.

Линден и Гардин не разделяли мнения своего друга индейца о том, что они не подвергаются риску, оставаясь здесь еще на некоторое время. Им казалось, что это значило — терять время, но они так верили в него, что не стали возражать, хотя предпочли бы уехать немедленно, не теряя ни минуты.

— Пусть мои братья посмотрят хижину и скажут, что они там видят! — сказал шавано со своим обычным спокойствием.

Оба последовали указанию, но не могли разглядеть, что же могло привлечь внимание Оленьей Ноги. На земле лежало тело Огненной Стрелы, прямо на спине, с лицом, обращенным к светлому осеннему небу. Он упал, сраженный в тот самый момент, когда посягал на жизнь Оленьей Ноги, упал, не дрогнув. Смерть посетила его так быстро, что избавила от страданий.

Зрелище это имело в себе нечто потрясающее, но надо сказать, что те, кто его наблюдал, не чувствовали к убитому сострадания: он заслужил, в их глазах, свою судьбу, чтобы о нем так сокрушаться.

— Мои братья ничего не могут об этом сказать? — спросил Оленья Нога.

— Нет! — возразил Линден, — а вы, Руф?

— Я тоже вижу не больше вас! — возразил Гардин.

— Пусть мои братья посмотрят на дверь! — прибавил Оленья Нога.

Охотники посмотрели, но увидели не больше, чем прежде.

Тогда шавано объяснил:

— Она не заперта, но только слегка приперта, как было в то время, когда Оленья Нога пришел и дернул за веревку.

— Ах, я вижу! — воскликнул Линден вполголоса, — виннебаго устали сидеть там и пробуют, нельзя ли выглянуть!

— Пусть мои братья позаботятся, чтобы виннебаго их не увидали! — предостерег Оленья Нога.

— Смотрите, — сказал Гардин, — дверь чуточку отворяется. Можно видеть часть темной комнаты, теперь они остановились — ага! Один из них выглядывает оттуда!

На этот счет нельзя было ошибиться. Оленья Нога обратил внимание на сдерживаемое нетерпение его товарищей.

— Боже мой! — воскликнул Гардин. — Я бы хотел выстрелить в них еще раз, Оленья Нога, пусть они знают, что ты настороже! Что ты скажешь?

— Мой брат должен метко прицелиться! — сказал шавано, давая таким образом согласие на предложение.

Гардин встал на одно колено и прицелился в ту точку, где, как ему казалось, он видел профиль воина, выглядывавшего из хижины. Все в лесу было недвижно и молчаливо в этот критический момент. Когда курок был спущен, раздался громкий выстрел, и пуля полетела по своему прямому назначению.

Каков был результат — осталось неизвестным, хотя охотник был уверен, что не промахнулся.

Однако, ни по какому наружному признаку нельзя было узнать, что казнь совершилась. Оленья Нога, который смотрел в ту сторону, заметил, что дверь не шевельнулась. Индеец, который высовывался оттуда, исчез, как будто заслоненный какой-то таинственной рукой, но упал ли он, или просто отодвинулся из благоразумия, оставалось неизвестным даже для Оленьей Ноги.

Одно только было верно: вероятно, виннебаго теперь долго не будут выглядывать из двери. Было гораздо безопаснее ждать до того времени, когда придет подкрепление в лице их братьев-воинов, которые должны были скоро появиться.

— Теперь мне кажется, Оленья Нога, — сказал Линден, — что мы совершенно напрасно будем терять время, оставаясь здесь. Черный Медведь и краснокожие еще не пришли, но скоро придут. Некоторые из них уже близко, звук выстрела привлек их внимание, они придут, и мы окажемся в неприятном положении!

— Мой брат говорит мудрые речи, — согласился шавано, — Оленья Нога пойдет на разведку. Это отнимет немного времени, и когда он вернется, у него найдется, что рассказать своим братьям!

— Что же мы будем делать в твое отсутствие? — спросил Фред Линден.

Шавано с минуту постоял в нерешительности, будто не зная, что ответить. Его друзья, как мы уже видели, стояли в такой густой части леса, что были защищены, как нельзя лучше. Но они были слишком близко к центральному сборному пункту виннебаго, так как находились на краю прогалины.