Мне хотелось туда побежать. Мне хотелось как можно быстрее добраться до черной двери, проскочить сквозь нее и покончить со всем раз и навсегда. Но мне и так уже здорово досталось, и я понимал, что реакция у меня сейчас замедленная. Не стоило появляться там, совершенно запыхавшись.

Еще мне хотелось кое-что сказать Гленде. Мне хотелось сказать:

— Ладно, так о чем вы намеревались поведать мне, когда приглашали к себе меня, умирающего? Мне хотелось сообщить ей, что она лгала, рассказывая о том, как теряет работу за работой, что на самом деле она профессор технических наук, и мне об этом известно. Мне хотелось спросить у нее почему, заманив меня в ловушку, она все-таки в самый последний момент вытолкнула меня из-под пуль. Мне хотелось поинтересоваться у нее, почему она с такой готовностью сопровождает меня сейчас. А еще мне было очень любопытно, есть ли у нее при себе оружие.

Но, конечно, ничего этого я не сказал.

Мы спешили, не обращая внимания на попадавшихся нам по дороге людей, которых мы, впрочем, тоже не интересовали. Все они, видимо, шли на то или иное богослужение. Наконец, мы подошли к месту моего прибытия. К несчастью, я не смог воспользоваться там нужным мне оборудованием, потому что совсем рядом шла служба. Только минут через десять мне удалось добраться до другой черной двери, рядом с которой никого не было. Я распахнул дверь, залез туда, повернулся, протянул руку и помог подняться Гленде. Не упираясь и не задавая вопросов, она последовала за мной вниз по наклонной плоскости, держа руку у меня на плече.

Внизу я открыл коробку управления, покопался в ней, понимая, что она внимательно следит за всем, что я делаю. Ну что же, потом я смогу покопаться и в ее воспоминаниях, если у меня будет это «потом».

Наверху и позади нас закрылась дверь. Я захлопнул коробку и встал впереди Гленды, держа гранату наготове в левой руке, а револьвер в правой. Впрочем, если защитная система стоит на автоматическом управлении, то при моем появлении пальба не начнется. Если он перевел ее на ручной режим работы, то я надеялся, что присутствие Гленды помешает ему нажать на кнопки. А если нет, то между нами и смертоносным арсеналом еще оставалась моя кольчуга. Может быть, мне удастся его вовремя обезвредить.

— Надо полагать, это не стандартный процесс, — услышал я голос Гленды.

— Откиньтесь назад. Мы опустимся на ровную поверхность.

Но едва я закончил фразу, как мы уже оказались там.

Несмотря на мою позу меня все-таки шатнуло вперед, я услышал, как предостерегающе взвыл клаксон, и метнул гранату в сторону линии защиты.

Я прижал Гленду к дальней стене и прикрыл ее собой от последовавшего затем взрыва. Его отголоски еще не стихли, а я уже проскочил сквозь тамбур у входа.

Никого не было видно. Клаксон завывал. Я бросился вперед.

Свернув по изгибающемуся коридору, я увидел, что ведущая к Компу массивная металлическая дверь по-прежнему распахнута. Я метнулся к ней и вошел, пригнувшись и вытянув перед собой оружие.

Но так можно было и не входить. Находились там только Джин и Дженкинс, а я уже знал, что оба они мертвы. Подробности их кончины были для меня не слишком важны, хотя я заметил, что Джин убит выстрелом в левый висок, а у Дженкинса кровь на груди и на животе. Пока я разглядывал эту сцену, в моей голове возникли слабые воспоминания об этом нападении. Посмертное слияние действует странным образом. Случись все наоборот, они бы постигли мои последние мгновения с ужасающей ясностью. При посмертном слиянии память всегда с большей отчетливостью передается от старших членов семьи к младшим и, таким образом, насильственно навязывается правило наследования связующего звена по старшинству. Не знаю, почему это должно быть именно так. И полагаю, что это не столь уж важно.

Я пересек комнату и отключил клаксон. Когда я повернулся, вошла Гленда, остановилась и побледнела. Я подошел к ней, развернул ее и вывел из комнаты.

— Сюда, — сказал я и повел ее по коридору.

Дверь в Архивы тоже была открыта. Заметив это, я замер на месте, потом кинулся туда.

Никого. Но не успел я расслабиться, вздохнуть, выпрямиться, как взгляд мой непроизвольно упал на самое важное из всего, что было в этой комнате, да так и застыл там.

Пятая, четвертая, третья и вторая булавки были вытащены. Кресло развернуто вправо. Над ним криво свисал шлем.

Только боль в плечах заставила меня осознать, как напряглись все мои мускулы. Я глубоко вздохнул, потер бровь, отвернулся.

Некоторое время я просто не мог поверить в случившееся. Кем бы, чем бы он ни был, но Блэк добавил к этому четверку моих собственных демонов; трое из них были неведомы мне. Ничто не могло ему помешать, ведь он был одним из клонов. Но до сих пор мне даже не приходило в голову, что он может это сделать. Я настолько был к этому не готов, что случившееся потрясло меня сильнее любого из событий, происшедших за последнее время, включая собственные смерти и разрушения в Крыле 5.

Я прислонился к дверной раме, поглядывая в коридор. Машинально вытащил сигарету, закурил. Сейчас я должен был ясно мыслить и очень решительно действовать.

Найти его. Это во-первых.

Хорошо. Он может быть где угодно. Он все еще может находиться где-нибудь здесь, но, возможно, что он уже вернулся в Дом. Значит, в первую очередь необходимо проверить у Бандита, не успел ли он уже засветиться где-нибудь в качестве Винкеля. Если нет, то придется отлавливать его здесь, в Крыле, Которого Нет.

Туманно осознавая, что около меня маячит перепуганная Гленда, я вернулся в Комп. На этот раз я не заметил, какое впечатление на нее произвели трупы, но она оставалась рядом со мной.

К Бандиту мне обращаться не пришлось. Когда я приблизился к нему, мое пристальное внимание сразу же привлек красный огонек, тревожно мигавший на плане Крыла, Которого Нет. Это означало, что открыт выход. И если это не было попыткой заморочить мне голову, то, следовательно, преследуемый мной зверь выбрался наружу, на поверхность самой планеты. Хронометр показал мне, что выход был открыт лишь четыре минуты назад.

— Будь он проклят! Чего он хочет! — сказал я, не зная, что и вообразить.

Потом я принял решение и схватил Гленду за руку.

— Пошли! Мы возвращаемся назад, в соседнюю дверь. Я должен вам кое-что показать. Срочно.

Я приволок ее в Архивы, к центральному пульту. Выхватив стилет, я отколупнул шарик мягкого припоя у основания первой булавки. Потом я повернулся к Гленде и заметил, что все еще сжимаю ее руку. Она смотрела на оборудование, потом перевела взгляд на стилет, потом на меня. Я отложил нож и опустил ее руку, отпустил ее.

— Прошу вас об одолжении, — сказал я. — Это крайне важно, и у меня нет времени для каких-либо объяснений.

— Что же, просите, — сказала она.

— Я собираюсь выйти отсюда наружу. Представления не имею, как долго я там пробуду, хотя задерживаться я не намерен. Когда я вернусь, то может случиться так, что я буду производить впечатление растерявшегося, сбитого с толку, ошеломленного, больного человека. И вот тогда мне понадобится ваша помощь. Я хлопнул по по креслу ладонью. — Если это случится, я хочу, чтобы вы затащили меня в это кресло, даже если вам для этого придется меня усыпить.

— Чем? — спросила она.

— Через минуту я дам вам транквилизирующий пистолет. Если вам покажется, что я не в себе или… изменился, затащите меня в кресло и опустите мне на голову этот колпак. — Я толкнул его рукой. — Потом переключите эти тумблеры, весь ряд, начиная с крайнего левого и до конца в строгой последовательности. Все остальное уже подготовлено. Потом вам всего лишь придется подождать, пока не загорится синий огонек. После этого, выдерните эту булавку из панели. Вот и все.

— И что будет?

— Не знаю, то есть, не могу сказать точно. Но если все произойдет именно так, то для меня другого выхода нет. Теперь я должен идти. Но вы сделаете это, если понадобится, если я буду в замешательстве, в смятении?