Я кивнула, попыталась сесть прямее.

Он убрал волосы с моего лица так нежно, что это вызвало новые слезы.

- Знаю, я напугал тебя раньше своими словами, но все будет хорошо, обещаю. Все будет хорошо, как мы и планировали. Я должен жениться на тебе, Твайла. А потом мы устроим коронацию и будем спасены.

Я закрыла глаза, а потом тут же открыла, ведь увидела в мыслях потрясенного Лифа.

- Послали за твоей мамой, - продолжил Мерек. – Как только она все сделает, его сожгут, и мы сможем пожениться. А потом тебе нечего бояться. Мы будем свободны.

Я всхлипнула так громко, что испугала его. Я качала головой, пытаясь взять себя в руки.

- Мне как-то успокоить тебя? – спросил он.

Я покачала головой, глубоко вдохнула. Я сделала выбор и дала Лифу уйти без меня. Я сама так поступила.

- Прости.

- Не стоит извиняться. Знаю, я принес тебе только разрушение в последние дни, но еще немного, и мы будем спасены. Как только меня коронуют, я смогу управлять мамой.

Он говорил, а я осознала другие слова.

- Моя мама придет?

- Она ведь Пожирательница грехов. Хочешь с ней увидеться?

Сомнений не было.

- Нет. В этом нет нужды. Теперь моя жизнь здесь.

- Со мной, - он не старался скрывать триумф.

Глава 20:

Каждое окно в замке закрывали, каждое зеркало занавешивали черной тканью. В главном зале убрали серебряные тарелки, заменив оловом, нельзя было, чтобы что-то могло отражать. Слуги и горничные всю ночь подгоняли черную одежду под нас для утра.

Замок готовился скорбеть по королю, Мерек оставался в моей комнате, говорил о том, что планирует делать, чего мы достигнем вместе. После часов я попросила его дать мне отдохнуть, и он обхватил мое лицо ладонями.

- Прости, любимая, конечно, ты можешь отдохнуть. Пусть твой страж закроет дверь башни за мной, скажи ему открывать только мне.

- Он ушел, - слабо сказала я. – Ему нужно вернуться домой.

- Тогда я буду твоим стражем до коронации, - Мерек поцеловал меня в лоб. – Спустись со мной и закрой дверь, а я приду утром.

Я сделала так, стараясь не дрожать, когда его холодная рука обхватила мою щеку на прощание. Я замерла с пальцами на засове. Если я закрою, Лиф не сможет вернуться. Я вспомнила его лицо перед тем, как он уходил. Он не вернется. Я подвинула засов и медленно пошла по ступенькам в комнату.

* * *

Сна не было. Я вспоминала все слова Лифа, не знала, ненавидит ли он меня теперь. Говорят, если лишить конечности, будет ощущаться ее призрак, так было сейчас со мной. Я не могла смириться с тем, что он ушел не на миг, а навсегда. Я подвела его и себя, хотя знала, что так было нужно, но этого не становилось лучше. Я сидела у окна, прижав лицо к занавеске, пока не поднялось солнце. Я искупалась и переоделась. Я ждала Мерека, чтобы он был моим стражем, но никто не приходил. Горничная не принесла завтрак, никто не пришел защитить меня, сказать, куда мне идти. Я ждала у окна, смотрела, как солнце поднимается все выше и выше, а никто не приходил. Я надеялась остаться здесь, представляла, как меня найдут через годы грудой костей у окна.

Но потом я разозлилась на себя за это. Я сделала выбор, и я заставила себя встать, расправить черное платье и покинуть башню, впервые без сопровождения.

Я готовилась видеть страх и подозрения у придворных, видеть жестокость, ведь я была без защиты, а о репутации знали все. Часть меня надеялась, что это смягчит боль от того, что он ушел, я ухватилась бы за другую боль. Но коридоры были пустыми, широкими, как океан, о котором говорили братья. Я плыла по ним, как лодка без дома и якоря. Ничто не связывало меня. Не держало. Когда я пришла к королевским покоям, меня объявили стражи, и Мерек ждал с королевой, словно забыл обо всем.

- Твоя мама здесь, - сказала она, глядя на меня.

- Твайла не хочет с ней видеться, - сказал за меня Мерек. – Ее не будет на Пожирании.

Королева смотрела на тебя.

- Боюсь, придется. Такова цена за то, что становишься женой короля, Твайла. Порой приходится делать и то, что больно. Мы оставляем свои нужды ради общего блага.

Что-то тяжелое было в моей груди, я думала о том, что оставила ради общего блага, из-за нее.

- Понимаю, Ваше величество, - ровно сказала я.

Она кивнула.

- Мне нужно привести себя в порядок, лучше начать раньше. Кухни готовы. После всего мы найдем, кто это сделал, и казним.

- Есть идеи, кто это мог быть? – спросил Мерек ровным голосом с мрачным взглядом.

- Трегеллианец, - сказала королева, мое сердце екнуло. – Кто еще хотел бы убить короля Лормеры? Я подозревала, что они не такие мирные, как изображают, и теперь я уверена в этом. Ты сам сказал, Мерек, что они знают о медицине и науке больше нас. И теперь мы знаем, почему они не хотели делиться знаниями. Они хотели использовать знания во зло. Это война, Мерек. Они отправили кого-то, чтобы убить нас, это нельзя спускать с рук. Они хотят войны, они ее получат.

Я вспомнила, как Лиф рассказывал, что знал, что утрава – ложь, потому что трегеллианцы знали о ядах, я сжала кулаки. Это общие знания. Нельзя винить каждого из них.

- Матушка, войну позволить нельзя, - сказал Мерек. – И нет доказательств, что это Трегеллан.

- Яд – доказательство, - заявила королева. – Трегеллианцы знают о ядах, это оружие труса.

Мерек посмотрел на меня, хмурясь.

- Может, стоит поговорить об этом позже, - сказал он, королева мрачно улыбнулась.

- Я не буду говорить о другом, пока все в Лормере не будет исправлено.

Она покинула комнату, шурша платьем.

Я поймала на себе взгляд Мерека, пока смотрела ей вслед.

- Ты молодец, - сказал он тихо. – Она не знает.

- Она даже не изображает горе, да?

Мерек улыбнулся, а потом рассмеялся, звук поглотили шторы.

- А зачем? Она считает, что начнет Золотую эпоху. Ее волнует только власть и корона.

- Люди поверят, что это трегеллианец убил короля?

- Наверное. Ты бы сомневалась в ней, если бы я не рассказал о подслушанном? – спросил Мерек, я вспомнила Лифа, боль сжала грудь. – И для нас лучше, если она думает, что обманула всех. Пусть верит, что план работает. Мы сможем отомстить за отчима позже.

Я смотрела на него, не веря полностью, что королева убила мужа и хотела выйти за сына, чтобы удержать трон.

- Мы отошлем ее, когда все закончится, - тихо сказал он. – У Восточных гор есть закрытое общество женщин. Она может жить там. Вдали от нас.

Он встал и налил себе вина, мы молчали, думая о своем, пока не вернулась королева с вуалью из черного кружева, что плохо скрывала блеск ее глаз. Мерек встал и протянул мне руку, а потом повернулся к королеве, ведь я покачала головой. Королева кивнула, и я пошла за ними.

* * *

Я не была в этой части замка с прошлого визита на Пожирание короля. За казармами в подвале со сводами у северной башни. Там было тихо, это не вязалось в борьбой во мне. Я не могла успокоиться, у меня болело сердце то от страха, то от ужаса потери, и это не было связано с умершим королем.

Мама ждала, большая и тихая, перед гробом. Она всегда заполняла комнату, и дело было не в ее размере. Что-то в ее поведении заставляло смотреть на нее, хотя в комнате были принц и королева, она казалась властнее. Она стояла, широко расставив ноги, ее руки были скрещены на груди, она всегда была в черном. Я забыла, какая она высокая. Я изучала ее лицо, старалась найти сходство с собой. Но ничего не было. Она не смотрела на меня, глядела на гроб. Крышка была накрыта королевским гербом, еды наверху было меньше, чем у прошлого короля или Алианор. Маме это не понравится.

Мы выстроились у стены и сели на стулья для нас. И началось Пожирание. Мама работала, как и всегда: медленно и методично. Три кусочка хлеба, глоток эля, немного ветчины, еще эля. Она была непоколебимой, разбиралась с едой с достоинством лошади в поле. Я смотрела, как плоть на ее руке морщится, когда она тянется к яблоку. Хруст укуса причинял боль, но она не обращала внимание, взгляд двигался от одного угощения к другому, она двигалась вдоль гроба.