Разумеется, утверждения о миролюбии и тем более о каких-то «социалистических убеждениях» Коноэ неверны. Коноэ стоял во главе правительства в 1937 г., когда началась японская агрессия в Китае; будучи вынужденным оставить этот пост в 1939 г., когда японские войска завязли в Китае, он не отошел от руководства страной. Мы находим имя Коноэ в списках всех основных групп и течений за ликвидацию демократии в Японии, за усиление военного комплекса. Коноэ возглавлял движение за новую политическую структуру, стоял во главе милитаристской Ассоциации помощи трону; он был одним из основных акционеров монополистической группы «Сумитомо» и зятем главы этого концерна. И не случайно в момент, когда японские милитаристы официально приняли лозунг «Не упустить автобус», они поставили во главе страны именно Коноэ.

Генерал-лейтенант Хидэки Тодзио по прозвищу «бритва» получил известность как командующий военной полицией («кэмпейтай») Квантунской армии. Он, судя по всему, был не подвержен коррупции, стоял за строгую дисциплину; «генокудзио» (неповиновение) было для него абсолютно непростительным преступлением, и это обеспечило ему поддержку консервативных кругов японской армии, которые и вытолкнули его на поверхность политики.

Третий член этого правящего союза, министр иностранных дел Мацуока, был раньше председателем правления Южно-Маньчжурской железной дороги, ставленником концерна «Мицуи». Он еще по маньчжурским временам был тесно связан с генералом Тодзио. Говорун и удивительно шумный человек по прозвищу «господин 50 тысяч слов», он казался взбалмошным, чересчур эмоциональным и суетливым. В то же время американский посол Крейг вспоминал: «Я никогда не встречал человека, который бы так много говорил и притом так мало проговаривался».

Остальные министры решающей роли в политике не играли, но все вместе они представляли крупнейшие монополистические группы страны: «Сумитомо», «Мицуи» и «Мицубиси».

На четвертый день своего существования кабинет Коноэ единодушно одобрил принципы новой национальной политики, которая должна была позволить Японии достойно встретить «беспрецедентное испытание» в ее истории. Целью политики объявлялось достижение всеобщего мира, но путь к нему лежал через установление «нового порядка в Великой Восточной Азии», т. е. через войну. На первом этапе создавалось новое объединенное государство в составе Маньчжурии (Маньчжоу-Го), Японии и Китая под предводительством Японии. Вся нация должна была быть мобилизована для достижения этих целей, и каждый гражданин должен был помнить, что его усилия и его жизнь принадлежат государству.

Ряд причин побудил Японию в 1940 г. обратить основное внимание на Юго-Восточную Азию. Главной из них было крушение надежд на быстрое завоевание Китая и получение таким образом сырья и продовольствия для дальнейшей экспансии, в первую очередь против СССР. Война пожирала все больше стратегических материалов, а источники их были ограниченны. Хотя реальную помощь Китаю пока оказывал в основном Советский Союз, позиция США в отношении Японии с каждым месяцем становилась все более жесткой и должна была еще более ужесточиться, так как отказываться от агрессии в Китае Япония не намеревалась.

Война в Европе неожиданно открыла перед Японией новые возможности. Быстрая победа Германии позволяла (при условии, что Германия отнесется с пониманием к японским планам) прибрать к рукам те части Юго-Восточной Азии, которые в ходе побед гитлеризма лишились поддержки своих европейских метрополий. И соображения, стоявшие за надеждами токийских стратегов, были весьма вескими.

Юго-Восточная Азия представляла собой огромный регион, состоявший из нескольких стран, которые значительно отличались одна от другой, но вместе с тем были объединены как географически, так и исторически.

Условно Юго-Восточную Азию можно разделить на две части — материковую и островную. На материке находились Бирма, Таиланд, Французский Индокитай (Вьетнам, Лаос и Камбоджа), Малайя. Большая часть населения региона концентрировалась в двух странах островной его части — Индонезии (которую называли в то время Нидерландской Индией) и на Филиппинах. Все эти страны лежат в тропическом поясе, к началу войны они были (по сравнению с Японией и Китаем) слабо населены и обладали громадными неосвоенными горными и лесными территориями.

Весьма важной чертой, связывавшей регион политически, было то, что, за исключением Таиланда, все упомянутые страны были колониями западных держав. Бирма и Малайя принадлежали Англии, Лаос, Камбоджа и Вьетнам — Франции, Индонезия — Голландии, Филиппины — Соединенным Штатам. Соответственно экономика всех этих стран, несмотря на большие различия, имела общие черты она была сырьевой, рассчитанной на снабжение метрополий, притом отсталой, с сохранением господства мелкого крестьянского хозяйства.

Именно в силу сырьевой ориентации их экономики страны Юго-Восточной Азии были сущим кладом для Японии. Владение ими давало прежде всего возможность полностью решить продовольственную проблему, так как товарный рис производился в больших количествах в Индокитае и особенно в Бирме — в то время главном экспортере риса в мире. В Индонезии существовали значительные нефтяные промыслы, была нефть и в Бирме. В Юго-Восточной Азии была сконцентрирована почти вся мировая добыча каучука, добывалась значительная часть олова, вольфрама, свинца, серебра и т. д. Таким образом, обладание запасами Юго-Восточной Азии решало проблему стратегических резервов как в ходе войны с Китаем, так и на следующем этапе — во время планируемого похода против СССР.

В расчетах японских стратегов важное место отводилось тому факту, что страны Юго-Восточной Азии были лишены независимости и Япония могла выступить в качестве их освободительницы от «белого» гнета. Расчет на это имел под собой реальные основания.

Национально-освободительное движение к началу войны в той или иной степени проявляло себя во всех странах Юго-Восточной Азии. Наибольших успехов оно достигло в Бирме и на Филиппинах, где уже существовали колониальные парламенты, политические партии, профсоюзы и где проблема достижения независимости ставилась на повестку дня. В большинстве стран национально-освободительное движение сопровождалось распространением социалистических идей. Наконец, во всех колониях начало войны в Европе послужило толчком к росту требований независимости.

Пробным шаром на новом направлении японской стратегии стал Французский Индокитай.

Когда 19 июня французское правительство согласилось на ограничение провоза стратегических материалов в Китай, вопрос о капитуляции Франции был уже решен. Понимая это, японцы сразу сделали следующий шаг: потребовали, чтобы в Индокитай были допущены японские наблюдатели. Правительство Франции согласилось и на это, и уже 25 июня первые японские инспектора были в Хайфоне. Очевидно, операция была продумана загодя, иначе трудно понять, как можно было успеть за шесть дней отобрать, проинструктировать и послать инспекторов в Индокитай.

Прошло еще четыре дня. Франция капитулировала. Колониальная администрация уже подчинялась вишистскому правительству, не имевшему реальной власти над своими колониями и целиком зависящему от милости победителя. 29 июня на ханойском аэродроме опустился самолет с японской миссией во главе с генералом Нисихарой. Прибывали все новые инспектора, которые деловито, словно отрепетировав операцию заранее на тайваньских полигонах, принялись оборудовать контрольные посты на основных станциях железной дороги.

Сделав очередной шаг, Япония внимательно следила, как на него отзовутся великие державы, в первую очередь Германия — фактический хозяин территорий, на которые претендовала Япония. За предыдущие месяцы позиции Германии изменились. Успехи ее были столь велики, что покорение всего мира казалось вопросом времени. Как бы ни была слаба Япония, она должна была способствовать этому, и Гитлер побуждал японцев напасть на тихоокеанские владения США, «чтобы помешать Соединенным Штатам включиться в войну в Европе». Однако перспективы такого нападения на данном этапе были ничтожны — в японском руководстве пока не рассматривали войну с США как реальность. Тревожило Германию и другое завоевывая Китай, Япония срывала поставки сырья из Китая в Германию и при этом не только не компенсировала убытки, но даже не выполняла те из поставок, которые были уже оговорены.