Глава Восемнадцатая

Джеральдина предложила мне навестить Хейди, когда я пришла к ней этим утром. Она уже приготовила тесто и начала делать кремовую прослойку, когда я вошла в дверь. Мысль о том, что я увижу сестру, сделала мир для меня ярче.

Покидая Стоуна сегодня, у меня было чувство, что нас относит к разным берегам. У меня нет причин так думать, и я осознаю, что моя неуверенность возросла после того, как я узнала, что у него есть ребёнок. Мне также не помогает тот факт, что Хильда остановилась в его доме. Не стоит и упоминать, что я, возможно, ношу нашего ребёнка. Мои эмоции бьют ключом.

Идея Джеральдины замечательная. Сфокусировать внимание на Хейди безопасно.

К счастью для меня, Джеральдина также заставила меня приготовить печенья по рецепту её бабушки, потому что знала, они понравятся Хейди и Мэй. Эта мысль заняла мою голову. Когда мы закончили с выпечкой, и Джеральдина подправила последние штрихи, уже пришло время обеда.

Я думала, что Стоун заскочит сюда, или же надеялась, что он это сделает. Быть порознь сейчас очень трудно. Всё кажется таким нестабильным, и я внезапно стала невероятно нуждаться в нём. Мне совсем не нравится это чувство.

— У меня есть это потрясающее платье с оборками. Ты можешь крутиться и оборки будут танцевать вокруг тебя. Само совершенство. Думаешь, Хейди оно понравится? Оно висит в моём шкафу. Каждый раз, когда я его вижу, то мечтаю, чтобы кто-нибудь наслаждался бы им так же, как это когда-то делала я. Мы обе знаем, что в конце концов я провальсирую в нём сюда, когда буду в бреду. По крайней мере, я могу отдать его кому-то, кто найдёт ему применение.

Не думаю, что Хейди может пригодиться такое платье. Однако могла бы она им наслаждаться? Без сомнений. Она будет думать, что является принцессой, и сомневаюсь, что когда-нибудь его снимет. Что означает, оно всё покроется грязными пятнами. Джеральдина никогда не скажет, сколько стоит такое платье. Я нервничаю от того, что его можно отдать Хейди поиграть.

— Знаю, она влюбится в платье, но боюсь, она не будет его ценить. Она захочет играть на улице в нём. И на нём появятся пятна от грязи и сахара, — объяснила я с улыбкой. Предложение невероятно щедрое. Не думаю, что Джеральдина хорошо понимает Хейди. Даже после её визитов.

Джеральдина рассмеялась и взмахнула рукой.

— Да всем наплевать на это! Я хочу, чтобы она веселилась в нём. Это платье было сделано для веселья. Волнения. Приключения. А не для пыли в шкафу старой женщины, — сказала она, хлопнув в ладони. — Я достану его прямо сейчас. Мы возьмём его с собой. Она может надеть его, когда будет есть эти кексы и печенья. Это будет самым волнующим, что это платье видело за последние десятилетия.

Я открыла было рот, чтобы поспорить, но Джеральдины уже и след простыл. Она очень быстрая для своего возраста, особенно когда хочет такой быть. Я наблюдаю, как она взбегает вверх по лестнице или же, скорее, шустро идёт. Предстоящий визит к Хейди всегда поднимает ей настроение. Я благодарна за это, потому что на меня это влияет точно так же. Мне необходимо увидеть Хейди сегодня. Её улыбка облегчит постоянную боль в моей груди. Ту, что предвещает нечто неминуемое.

Сегодня днём я увижусь со своим врачом. Джеральдина уже знает, что я уйди пораньше на приём. Чем ближе время моего приёма, тем более нервной я становлюсь. Я буду там одна. Стоун думает, что это обычный приём насчёт противозачаточных таблеток. Я не смогла сказать ему, что буду делать тест на беременность. У него и так многое на плечах.

Сколько бы ни старалась, я не могу перестать думать о нём и Хильде наедине. Вместе. Думать о том, что они делают и о чём говорят. Привязан ли он всё ещё к ней? Помнит ли, как ощущался секс с ней, и хочет ли повторить? Я сама себе кажусь смешной, но моё любопытство съедает меня живьём.

— Какой у Хейди размер обуви? — спросила Джеральдина, когда спускалась по лестнице с парой розовых сатиновых тапочек в руках. Если бы это были туфли на каблуках, я бы отказалась, но тапочки похожи на балетные пуанты, и Хейди они пойдут. У Хейди проблемы с равновесием. И ей всегда трудно давались каблуки. Она подвернула лодыжку, когда примеряла мои туфли перед выпускным.

— Седьмой, — сказала я ей, зная, что тапочки в её руках идеально подойдут.

— Эти семь с половиной, — лучезарно улыбнулась она. — Теперь я ношу восьмерку. Мои ноги стали больше с годами. Но в этих кажется, будто ты ходишь по облакам. Она полюбит их.

— Она не сможет справиться с волнением. Неожиданно навестить её это одно. Мы также принесём ей сладости, платье и обувь. Она подумает, что наступило Рождество.

Джеральдина улыбается от уха до уха. Ей нравится делать что-то для других. Это одна из многих причин, почему её так легко полюбить. У неё огромное сердце. Хейди сразу же к ней привязалась. Она будет счастлива снова её увидеть.

— Стоун навещал Хейди с тобой?

Её вопрос заставил меня притормозить. Не хочу отвечать на него. Каким бы несовершенным ни был Джаспер, он навестил Хейди со мной. Он знал, как она дорога мне, и хотел быть частью моей жизни. Стоун никогда не спрашивал или не проявлял интереса.

Снова мои эмоции оголены. Я чувствительна. Отбрасывая эти мысли, я улыбнулась и убедила себя, что всё будет прекрасно. Стоун замкнутый, тихий, держащий всё в себе. Джаспер другой. Ему нравится толпа.

Стоун тоже любит толпы народу. Или, по крайней мере, так казалось, когда он был на вечеринках Джаспера. Эти люди окружали его всю жизнь, он вырос с ними и ходил в школу.

Нет. Я не буду делать это с собой. Раздувать драму там, где её вовсе нет.

— Стоун занят. Ему едва ли хватает времени на сон. Я не могу ожидать от него, что он найдёт время навестить мою сестру, — сказала я, зная, что не обязана защищать его перед Джеральдиной. Она понимает его лучше, чем кто-либо ещё.

— Хм-м. — Она нахмурилась и пошла к двери. — У него хватает времени кое-чем заниматься в моей кладовке, когда он думает, что я сплю. Полагаю, если он может делать это, то и навестить с тобой твою семью он тоже может.

Я открывала и закрывала рот трижды, не в состоянии придумать правильные слова в данной ситуации.

— Перестань хлопать своей челюстью, муха в рот залетит. А теперь пошли. Давай встретимся с твоей сестрой. Я больше не буду говорить о Стоуне сегодня. Но я тебе вот что скажу, — она остановилась и посмотрела на меня, — тебе нужно постоять за себя. Дай ему понять, чего ты ожидаешь и чего достойна. Не позволяй ему распускать руки и пользоваться твоей красотой. Он мужчина, Бьюла, а они все немного эгоистичны до тех пор, пока мы их не встряхнём.

Всё, что я могу сделать, это кивнуть. Я ни капельки не считаю Стоуна эгоистичным, но я не собираюсь спорить с ней по этому поводу. У меня есть три часа на то, чтобы навестить сестру и привезти Джеральдину домой, и всё уладить перед моим приёмом.

— Мужчины не понимают цену чего-то хорошего, когда находят ту единственную. Мы стоим золота в размере нашего веса. — Джеральдина направилась к гаражу, в котором припаркован её «мерседес».

Я не прокомментировала.

— Думаешь, я должна надеть это розовое платье на свадьбу к Миллерам? — Я не имею понятия, кто такие Миллеры. Я начала спрашивать, когда она добавила: — Не могу поверить, что Клаудия выходит замуж в таком раннем возрасте. У нас впереди годы молодости. О чём она думает?

Я замедлила скорость и задумалась, повернуть ли мне назад к дому. Не могу отвести Джеральдину к Хейди, когда она в таком состоянии.

— Я ещё не накрутила мои волосы! — ахнула Джеральдина, прежде чем развернулась и направилась к дому. — Я не могу пойти в таком виде. Почему ты мне не сказала?

Я наблюдаю, как она входит в дом. Печенья и кексы, которые я держу, так хорошо пахнут. Я достала сахарное печенье и немного откусила. Я медленно жую и жду. Когда Джеральдина так и не вернулась, я поняла, что в ближайшее время она не придёт в себя.

Встречу с Хейди придётся отложить.