Глава Двадцать Девятая

Оставаться в здравом уме для меня нелегко. Пока я искал её, было легко фокусироваться на том, что я делаю это для Стоуна. Ненавидел ли я то, что он любит её? Да, но с тех пор, как я разрушил нашу дружбу своим поступком настоящего осла, я понял, что не ненавижу его. У него женщина, которую я хочу. Единственная женщина, которую я когда-либо всесторонне желал. Но я не ненавижу его. А скучаю по нему. Когда мне нужен совет, я ловлю себя на мысли, что хочу позвонить Стоуну. У него всегда есть ответы, но я не могу позвонить ему, и это причиняет боль. Это другой тип боли по сравнению с потерей Бьюлы, но такой же сильный.

Это способ всё исправить. Мне необходимо исправить то, что случилось между мной и моим самым лучшим другом, который когда-либо был у меня. Однако как только она вышла из того фаст-фуда, неся в руках пакет с едой, и её глаза встретились с моими, я почувствовал это. Меня тянуло к ней. Почему я не могу двигаться дальше и отпустить её? Она с самого начала была права. Мы не можем быть вместе. Не только потому что мы, чёрт возьми, родственники, но и из-за того запутанного дерьма, которое сотворили мои родители. Эта тёмная сторона истории всегда будет стоять между нами.

Когда я смотрю на неё спящую на пассажирском сидение, сложно помнить обо всём этом. В тишине её машины всё, о чём я могу думать, это мои ощущения, когда я держу её в своих объятиях. Как её улыбка может сгладить всё плохое дерьмо. И о том, каково заниматься с ней любовью, знание, каковы ощущения, когда я внутри неё, сложнее всего забыть. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу. Боюсь, что каждый раз, когда буду внутри кого-то другого, буду видеть только её. Боюсь, что никогда не смогу по-настоящему посвятить себя кому-то другому.

Я ожидал, что она останется со Стоуном. Думал, они будут из тех, кто раз и навсегда. Он человек, которому, ты знаешь, что можешь доверять. Он надёжный, честный, и он любит её точно так же, как и я. Но я не знаю, почему она сбежала. Стоун не рассказал, и сомневаюсь, что он знает причину. Тут должен быть довольно большой секрет. Бьюла не из тех, кто сбегает из-за недопонимания. Ей нужна причина. Настоящая причина.

Она зевнула и потянулась, что снова привлекло моё внимание. Я на секунду перевёл взгляд на неё, прежде чем снова вернуться к дороге передо мной. Дело не в том, что она красива. Я был со многими красивыми женщинами. В ней есть нечто больше, чем красота. Что-то глубже и что-то такое чистое, что невозможно подделать. И это притягивает тебя. Заставляет хотеть быть достойным её.

— Где мы? — спросила она хриплым голосом.

— В часе от Мейкона, — ответил я.

— Джорджия! — воскликнула она, быстро выпрямившись.

— Да, я же сказал мы поедем на север, — напомнил я ей. На север от Талахасси в Джорджию.

— Но мне нужно уехать из штата. По меньшей мере. Поэтому я и поехала на юг. Флорида близко, но всё же достаточно далеко от Саванны. — Кажется, она запаниковала. Мне хочется узнать, почему ей так нужно уехать из Саванны. Что заставляет её это сделать? Я знаю, что Стоун не является угрозой. Тут должно быть что-то ещё.

— Я думал о Теннесси, но, если это слишком далеко, мы можем свернуть на восток и направиться в Южную Каролину. Недалеко, но другой штат, — сказал я ей.

Она застонала:

— Потребуется слишком много бензина. У меня бюджет. Мы не можем продолжать разъезжать по всему югу. Мне нужно определиться и поехать туда.

Я взглянул на индикатор бензина. Я заполнил бак час назад.

— Пока я с тобой, я плачу за бензин, — сказал я ей. — Не спорь со мной. Я сделал этот путь длиннее, чем ты планировала. Бензин за мой счёт.

Она приподняла уголок своего рта в улыбке, но не стала спорить. Бьюла волнуется насчёт денег. И снова, почему она решила оставить работу, которую, казалось, любила так же, как и безопасность квартиры Стоуна? Что же заставило её сбежать? Я собрался спросить, но остановил себя. Она не собирается рассказывать, бесполезно пытаться.

— Голодна? — спросил я. Прошло четыре часа с её завтрака, который был довольно скудным. Я ожидал, что она возьмёт куриный сэндвич, которым славится то место, но она взяла жаренные на гриле нагетсы и яблоки. Не совсем сытно.

Она кивнула.

— Да.

Я начал высматривать дорожный указатель на хорошую еду. Или хотя бы приличную. На границе штатов вряд ли будет много вариантов. Не до тех пор, пока мы не подъедем ближе к большому городу.

— Что бы ты хотела? — спросил я.

Она пожала плечами.

— Что угодно. Я не привередливая.

Я и так это знаю, но ненавижу выбирать.

— Мексиканская? — спросил я.

Бьюла ничего не сказала, поэтому я взглянул на неё и увидел, как она кусает нижнюю губу. Я думал, ей нравится мексиканская еда, но из-за странного выражения её лица я задумался, может, её вкусы изменились.

— Может, тогда не мексиканская. Как насчёт итальянской? Паста, хорошо звучит? — спросил я, снова переводя на неё взгляд, чтобы увидеть её реакцию.

Она испытала облегчение и отпустила свою губу, которую продолжает покусывать.

— Звучит хорошо, — ответила она. Я не спросил, что не так с мексиканской, но этот вопрос будет мучать меня.

— Думаю, впереди есть итальянский ресторанчик. Видел вывеску несколько миль назад. У них хорошие хлебные палочки. Хотя я не был там много лет. С моих ранних лет в колледже.

Бьюла ничего не ответила. Я написал Стоуну, пока заправлялся, и дал ему знать, что нашёл её и мы едем на север от Таллахасси. Я не готов снова быть его другом. Мне нужно разобраться с собственным дерьмом и принять его. Что я собираюсь делать и почему. Тогда смогу встретиться с ним и извиниться. Попытаться спасти дружбу, без которой никогда не представлял себя.

Он просто написал: «Спасибо». Ничего больше. Никаких вопросов. Правда, его безразличие выводит меня из себя. Он не хочет узнать, как у неё дела? Расстроена ли она? Грустит? Больно ли ей? Что угодно? Блядь, он хороший человек. Я знаю это. Но если он закрывается от тебя, он делает это по полной. Собирается ли он поступить так с ней? Может ли он это сделать? И если так, смогу ли я выбрать одного из них двоих?

Я взглянул на её профиль. Она одна в этом мире. Я не знаю деталей, но знаю, что переезд из Саванны ей дался нелегко. Хейди слишком важна для неё. Тут должна быть очень хорошая причина. И я не верю, что это её ошибка. Стоун тот, кто, я знаю, может иметь тёмную сторону, из-за чего сложно находиться поблизости. Он может полностью закрыться и отстраниться. Несложно поверить, что это его ошибка. Он заставил её поверить, что она нежеланна. А потом заставил думать, что она сделала что-то, послужившее этому причиной.

Его дружба является чем-то, в чём я нуждаюсь. Теперь я знаю это лучше, чем раньше. Жить без этой дружбы нелегко. Но так же и с любовью к Бьюле. Быть без неё нелегко. Если в конце концов мне придётся выбирать, это будет самый сложный выбор в моей жизни.

— Джаспер, — еле слышно сказала она.

— Да?

— Мне нужно, чтобы ты свернул. Прямо сейчас. — В её голосе была паника. Я включил поворотник и медленно свернул с дороги. Останавливаться на обочине между штатами небезопасно, но я не задаю ей вопросов. В тот момент когда я остановил машину, она резко открыла дверцу, выпрыгнула и согнулась пополам, когда её начало выворачивать. Снова и снова.

Я наблюдаю за ней несколько мгновений, прежде чем меня осеняет. Всё встало на свои места. Достав до ручки двери, я выбрался из машины и подошёл к ней. Обстоятельства её побега, её грусть, с какой лёгкостью она приняла моё присутствие. У всего этого есть причина.

Когда ей стало лучше, она положила свои руки на колени и подняла голову, чтобы посмотреть на меня. Она была бледной. Её глаза кажутся больше обычного, и сейчас они наполняются слезами.

— Спасибо, — сказала она и приподнялась. Она не сказала ничего больше, только повернулась и вернулась к машине, достала салфетку из пакета с едой, вытерла лицо, положила салфетку обратно в пакет и, повернувшись, поместила его на землю. Когда она это сделала, то снова подняла свой взгляд на меня. — Я знаю, что мусорю, но я не могу… Мне нужно, чтобы это находилось вне машины.

Запах курицы. Тошнота от упоминания мексиканской кухни. Я лично никогда не проводил время с беременной женщиной, но достаточно смотрел телевизор и видел фильмов. Стоун понятия не имеет. Если бы он знал, он бы бросил все важные дела, которыми занимается прямо сейчас, и позвонил мне. Он был бы здесь рядом с ней. Делая всё возможное, чтобы вернуть её.

Она забралась в машину и закрыла дверь. Снова придя в себя, я знаю, что мне придётся ему сказать. Он заслуживает знать. Ей нужно, чтобы он знал. Но, прежде чем я это сделаю, ей придётся ответить на несколько вопросов. Я не собираюсь снова выстрелить информацией без фактов на руках. На этот раз я собираюсь быть более осторожным.

Заводя машину, я свернул на шоссе. Я ничего не сказал. Я позволил ей просто сидеть и думать. Она должна понимать, что я не полный идиот. То, что сейчас случилось, не было отравлением или желудочным вирусом. Если бы так было, ей было бы намного хуже. Она бы свернулась на сидении слабая и больная.

Итальянский ресторан появился за следующим знаком, и хотя я не уверен, может ли она пока есть, я всё равно начал сворачивать с шоссе. Тишина всё ещё между нами, пока я паркуюсь, и мы сидим, смотря прямо перед собой. Мы оба ждём, пока другой заговорит. Я хочу, чтобы она мне рассказала. Не хочу давить на неё своими вопросами, но могу это сделать, если придётся.

— Он не хочет детей. Он сказал, что, если у него будут дети, это будет ошибкой. — Её голос был таким тихим, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать её.

Стоун считает, что никогда не должен был становиться отцом. Он не раз говорил, что не знает ничего об отцовстве. У него не было примера, которому стоило бы следовать. Всё, что у него было, это Джерри, и её не было достаточно, или же он так думает.