— В самом деле, — странным тоном произнес Г. М. — У меня мелькнула подобная идея в четверг вечером, Мастерс. Но она оказалась неправильной. Этого просто не могло быть!

— Все, что нам известно, — сказал Мастерс, — это что она добралась до парадного холла. А дальше — бац! Шаги смолкают. Можете понять, куда ведет эта единственная нить?

— А как же картина? — осведомился Г. М.

— Картина?

— Портрет женщины, по чьей прихоти этот дом спроектировали в восемнадцатом веке, висел на стене коридора во время ленча. Спустя четыре часа он исчез. Вы обнаружили какие-нибудь его следы, сынок, когда обыскивали дом?

— Нет. Ну и что из этого?

— А то, — угрюмо отозвался Г. М., — что портрет убрали не случайно, не потому, что он оскорблял чьи-то эстетические чувства. Помяните мое слово: он занимает определенное место в схеме всего этого грязного дела. Мне кажется, мы могли бы приблизиться к разгадке, если бы узнали, что произошло с картиной.

Тряхнув головой, Г. М. подошел к парапету и сердито уставился на виднеющийся вдали собор.

— Мне также хотелось бы знать, — добавил он, — что стало с пропавшими золотыми кинжалом и шкатулкой, и какое они имеют отношение ко всей этой неразберихе.

Мастерс теребил записную книжку.

— Повторяю, сэр, — ответил он, — мне известно не больше вашего. Египетская полиция обратилась к нам с жалобой. В телеграмме говорится, что, согласно полученной информации, у них есть причины полагать, что кинжал и шкатулку вывезли из страны.

— Информации, полученной от кого? Кто к ним обратился?

— Сам лорд Северн.

— Но послушайте, Мастерс, не может же старик обвинять в краже собственную дочь!

— Мне опять-таки ничего не известно. В мои инструкции входило приехать сюда и побеседовать с молодой леди. Больше мне нечего вам сообщить. Но вы получите ответ достаточно скоро.

Мастерс вынул из кармана сложенную газету. Это был субботний вечерний выпуск «Дейли фладлайт». Старший инспектор попытался раскрыть газету на ветру, который быстро прижал ее к его лицу, демонстрируя черный заголовок: «МОЖЕТ ЛИ ПРОКЛЯТИЕ УБИВАТЬ?»

— Лорда Северна ожидают в Англии сегодня, — продолжал Мастерс, с трудом отрывая газету от лица. — Так что вы сможете расспросить его сами — в частности, о том, связаны ли кинжал и шкатулка с исчезновением молодой леди. Но вы посмотрите, как они об этом пишут! Сплошное очковтирательство! Конечно, я понимаю, что все это чушь. Но в то же время…

Г. М. вытянул шею и огляделся.

— Вы сомневаетесь, чушь ли это от начала до конца?

— Нет, — с достоинством отозвался старший инспектор, — но скажу откровенно, сэр, многие в этом сомневаются. Помните, что произошло десять лет назад? Лорд Карнарвон и фараон Тутанхамон?[30]

— А все дело было в простом укусе москита, — заметил Г. М. На его лице мелькнула мрачная усмешка. — Предположим, старик Северн сегодня приедет сюда и исчезнет. В хорошеньком положении вы тогда окажетесь, верно?

— Слушайте… — Набрав в легкие воздух для цветистой фразы, Мастерс в последний момент передумал, нахлобучил котелок, скомкал газету и швырнул ее через парапет, где ее подхватил ветер. — Я не скажу, — с похвальной сдержанностью заявил старший инспектор, — того, что хотел сказать. Даже не стану спрашивать, почему именно я всегда оказываюсь втянутым в подобные замысловатые дела. Я всего лишь задам вам вопрос, сэр Генри. — В его голосе послышалось отчаяние. — Намерены ли вы внести какое-нибудь практическое предложение?

— Намерен, — отозвался сэр Генри. — Бомон.

— Это еще что?

— Человек по фамилии Бомон. Имя мне неизвестно.

— А что вообще о нем известно? Кто он такой?

— Американец, — ответил Г. М., — который появился на раскопках в Египте и предложил шестьдесят тысяч долларов за золотую маску с мумии Херихора. Потерпев неудачу, он предложил очень большую сумму за — вы меня слушаете? — золотой кинжал и золотую шкатулку с благовониями. Их ему также не удалось купить.

Мастерс задумчиво присвистнул.

— Погодите! — сказал Г. М. — Не хватайтесь за идею, прежде чем мы не узнаем, что за этим кроется. Сама девушка…

— Леди Хелен?

— А кто же еще? Сама девушка рассказала мне о Бомоне, когда мы ехали в поезде из Каира в Александрию. Единственная причина, по которой я вспомнил эту фамилию, заключается в том, что в четверг вечером она всплыла снова.

— Каким образом?

— Помните, молодой Фэррелл рассказывал, как он сторожил гостиничные апартаменты девушки в Лондоне в течение ее весьма странного трехдневного отсутствия? Так вот, Фэррелл сказал, что в этот отрезок времени некий американец по имени Бомон приходил в отель и пытался повидать леди Хелен. Поэтому меня заинтересовало… — Г. М. не договорил.

Тяжелый квадратный люк, который ведет на лестницу, соединяющую крышу с часовой комнатой внизу, открылся, и Кит Фэррелл, в серых фланелевых брюках, старой спортивной куртке и галстуке, чей узел завязывали явно не перед зеркалом, присоединился к детективам.

Лицо Кита было утомленным и озадаченным. Серые глаза настолько устали после бессонной ночи, что ему пришлось на несколько секунд закрыть их, оказавшись на ветру. Плечи его были приподняты и напряжены, словно он готовился вступить в драку со всем миром. Прежде чем Кит с негромким стуком закрыл люк, послышалось жутковатое тиканье башенных часов.

— Доброе утро, сынок, — поздоровался Г. М., старательно избегая взгляда Кита. — Уже позавтракали?

— Да, — ответил Кит. — Мне сказали, что вы здесь. Я подумал, что вам лучше взглянуть на эту записку.

Он протянул Г. М. сложенный лист бумаги, потом подошел к краю башни и, стоя спиной к двоим мужчинам, начал медленно барабанить кулаком по верхушке зубца. Казалось, каждый удар говорил: «Нервы! Нервы! Нервы!» Но Г. М., не глядя на него, издал восклицание.

Текст, написанный аккуратным, хотя и дрожащим почерком, гласил:

Г. М. передал записку Мастерсу и резко осведомился:

— Откуда вы это взяли?

— Записку принесли ко мне в комнату некоторое время назад, — не оборачиваясь, ответил Кит. — Я подумал, вам стоит ее показать.

— Нет, Мастерс, — предвосхитил Г. М. вопрос старшего инспектора. — Я не имею ни малейшего понятия о том, что она означает. Но мне бы очень хотелось поболтать с этим Дж. Мэнсфилдом. Дж. Мэнсфилд, ха! — Он сделал паузу. — Вы ничего о нем не знаете, сынок?

— О ней, — поправил Кит. — Джулия Мэнсфилд — хозяйка антикварного художественного магазина возле собора. Занимается также реставрацией картин.

— Реставрацией картин, — повторил Г. М., еще сильнее наморщив лоб. — По-моему, Мастерс, нам лучше заняться этим прямо сейчас.

— Но сегодня воскресенье, сэр! Магазин закрыт!

— Она живет прямо за магазином, — подсказал Кит. — Возможно, вам удастся ее застать. Но…

Кит повернулся, и они увидели, как напряглись его челюстные мышцы, когда он стиснул зубы. Тем не менее он оставался неестественно спокойным, опираясь локтем на зубец. Высота башни — футов шестьдесят, думал старший инспектор. Высота, на которой небо словно вращается вокруг тебя, а кости кажутся легче воздуха, причудливо воздействует на людские головы.

— Сэр Генри, — произнес Кит, — не хотите ли посидеть и подумать?

Г. М. вздрогнул:

— О чем вы?

— Не знаю, как вы, — продолжал Кит, — а я очень много размышлял о Хелен.

— Вот как? И каков результат?

— Одри считает, что она мертва.

— Спокойно, сынок!