От гнева мисс Мэнсфилд снова закашлялась.

— Естественно, понимаю!

— Тогда скажите, мисс, где вы были последние два дня? Неужели вы ни с кем не разговаривали и даже не читали газет?

— Последние два дня я лежала в постели с гриппом, — сердито ответила женщина. — У меня не было сил даже выйти из спальни. Друзья меня не навещали, — она скривила рот от жалости к самой себе, — а в газеты я не заглядывала. Объясните, что все это значит?

— В четверг, в шестом часу вечера, мисс, леди Хелен исчезла из Северн-Холла. Группа свидетелей клянется, что она не покидала и не могла покинуть дом. Вы уверены, что видели ее незадолго до шести?

— Да.

— Вы не могли… э-э… ошибиться? Насколько хорошо вы ее знали?

Лицо мисс Мэнсфилд стало высокомерным.

— Я никогда не имела удовольствия встречаться с леди Хелен. Уверена, что она вообще не осведомлена о существовании меня как личности. Я всегда имела дело с лордом Северном. Однако с внешностью леди Хелен я отлично знакома. Теперь будьте любезны объяснить, о какой истории с исчезновением вы толкуете?

— Она обратилась в пыль, — ответил Мастерс. — Молодая леди привезла из Египта бронзовую лампу, добытую в гробнице Херихора. И старый Херихор добрался до нее, как всегда добирается до скверных мальчишек и девчонок.

Тяжеловесная ирония старшего инспектора не дошла до мисс Мэнсфилд.

Кит Фэррелл чувствовал, что он не в силах отвести взгляд от стеклянного прилавка. Желтоватое электрическое освещение словно притягивало к себе. Кит не думал о предметах за стеклом — в голове у него была только Хелен, — однако они запечатлевались в уме, как нередко бывает с мелочами.

Комплект шахматных фигур из слоновой кости, белых и красных, на деревянной доске с тонкими металлическими квадратами. Цветные миниатюры. Нитка стеклянных бус. Две или три табакерки. А на полке внизу…

Разве эти кольца с тусклыми камнями и волнистым рисунком не были египетскими перстнями со скарабеями? А тот зеленоватый предмет — металлический или глиняный — не походил на знаменитую лампу? Хотя почему бы и нет? Ведь это антикварная лавка.

Холодный голос отвлек его внимание.

— Могу я узнать, — осведомилась мисс Мэнсфилд, — на что вы смотрите?

— Не важно, на что смотрит мистер Фэррелл, мисс! — прервал Мастерс. — Лучше скажите…

— Фэррелл! — воскликнула Джулия Мэнсфилд. — Ну конечно!

— Лучше скажите, — продолжал Мастерс, вынимая записную книжку, — можете ли вы поклясться, что видели здесь леди Хелен в четверг вечером незадолго до шести?

— Да, могу.

— Не возражаете сообщить, что именно тогда произошло?

— Но тут нечего сообщать! Был жуткий день, все время лил дождь, потом началась гроза, а меня одолевала простуда. Когда я услышала звонок, то почувствовала, что вряд ли смогу подняться. Но я все-таки пошла в магазин, хотя мне было очень скверно. За окном сверкнула молния, и я увидела, что леди Хелен стоит посреди комнаты и смотрит на меня.

Мастерс бросил взгляд на Г. М., но лицо последнего застыло, точно деревянное.

— Подождите, мисс, — резко сказал старший инспектор. — Как она была одета?

Мисс Мэнсфилд подняла глаза к потолку.

— В длинный серый плащ с капюшоном, который был поднят… — женщина нахмурилась, — словно чтобы скрыть лицо. Вид у нее был таинственный.

— Но вы точно узнали в ней леди Хелен Лоринг?

— Да.

Эмоциональная температура продолжала расти. Трое визитеров уставились на мисс Мэнсфилд с таким напряжением, которое вывело бы из себя любого менее самоуверенного человека.

— Понятно, — промолвил Мастерс, откашлявшись. — Вы запомнили еще какие-нибудь детали одежды, кроме длинного плаща?

— Нет. Я просто больше ничего не видела.

— А обувь?

— Боюсь, что я не обратила внимания.

Странное высокомерие появлялось в облике мисс Мэнсфилд каждый раз, когда у нее выпытывали подробности о Хелен. Она положила руки на прилавок с безделушками, раздвинув пальцы, точно жрица. Луч света был устремлен на ее круглый подбородок, а тень ее фигуры падала на выбеленную стену.

Мастерс нахмурился:

— Вы не удивились ее появлению, мисс?

— Вовсе нет. А почему я должна была удивляться? О возвращении леди Хелен из Египта писали все газеты. — Горечь в ее голосе ни от кого не ускользнула.

— Продолжайте, мисс. Что произошло потом?

— Как ни странно, я впервые услышала голос леди Хелен. Ее речь показалась мне довольно простонародной. Она спросила: «Вы реставрируете картины, не так ли?» Ну, — мисс Мэнсфилд приподняла плечо, — у меня на кончике языка вертелся ответ: «Ваш отец мог бы просветить вас на этот счет, леди Хелен». Но так как она, по-видимому, меня не знала, то я не видела причин узнавать ее.

— Понимаю. А затем?

— Леди Хелен держала портрет под мышкой. Тогда я, разумеется, не знала, что это за картина, — она была завернута в газету. Она положила ее на прилавок и сказала: «Эта картина из Северн-Холла. За ней зайдут» — и вышла из магазина. Я… — мисс Мэнсфилд посмотрела в пространство, — я побежала за ней к двери.

— Почему?

Женщина колебалась.

— Право, не знаю. У меня все плыло перед глазами, и я чувствовала себя мерзко. Возможно, поэтому. Но во всем этом было… ну, нечто неестественное. Я подбежала к двери и выглянула наружу. Дождь лил вовсю, сверкала молния. Знаете, вечерами у собора иногда воображаешь странные вещи. Я видела, как она только что вышла, но улица была пуста. Сказать вам одну глупость? — Ее пальцы надавили на стекло прилавка. — Как будто я говорила с призраком.

Звон колокольчика над входной дверью заставил их вздрогнуть.

Дверь открылась и закрылась. На фоне серого света, проникавшего сквозь стекло, вырисовывался широкоплечий мужской силуэт. Очевидно, не замечая никого, кроме мисс Мэнсфилд за освещенным прилавком, вновь прибывший уверенно шагнул вперед.

— Прошу прощения, — заговорил он. — Меня зовут Бомон — Лео Бомон. Я пришел узнать… — И внезапно умолк, как и все остальные.

Как будто она говорила с призраком…

«Меня зовут Бомон — Лео Бомон».

Эту сцену Кит много раз вспоминал впоследствии. Чисто выбеленный магазин, детали интерьера которого становились видимыми по мере того, как глаза привыкали к темноте. Г. М., внезапно сорвавший меховую шапку, словно его ушам стало жарко, и разглядывавший нового посетителя поверх очков. Мастерс, не повернувшийся, но застывший на месте при звуках имени визитера. Джулия Мэнсфилд, держащая правую руку на горле. И наконец, незнакомец, стоящий у прилавка, сняв шляпу.

В мистере Лео Бомоне можно было сразу угадать сильную и властную личность, не лишенную — в отличие от большинства подобных личностей — чувства юмора.

При этом в его внешности не было ничего особо выдающегося. Человек среднего роста и возраста, с крепкими носом и челюстью. Густые черные волосы, расчесанные на пробор, подстрижены над ушами, где они начали седеть — в этих местах кожа казалась светлее, чем на лице. Зеленые, как у кота, глаза с крошечными морщинками в уголках светились усмешкой.

На аккуратном и холеном мистере Бомоне были легкий плащ с поднятым воротником и перчатки. В руке он держал шляпу. В его речи слышался американский акцент.

Мисс Мэнсфилд, явно видевшая его впервые, встрепенулась.

— Сожалею, — холодно заговорила она, — но магазин закрыт. Это полицейский офицер — он здесь по делу.

Незнакомец улыбнулся:

— Вообще-то я не собирался ничего покупать. Хотя я уверен… — его взгляд задержался на мисс Мэнсфилд, — что здесь немало редкостей и сокровищ.

Зеленые смеющиеся глаза давали понять, что величайшим сокровищем является сама леди.

— Я только хотел спросить, — продолжал Бомон, — как мне добраться до Северн-Холла. Все магазины закрыты, а на улице я встретил одного старого деда, который нес какой-то вздор.

Мастерс захлопнул записную книжку и обернулся:

— Вы направляетесь в Северн-Холл, сэр?