- Это правда? Правда.., насчет другого?

- Что я люблю тебя?

- Нет, - улыбнулась Джулия. - Мой дядя - на самом деле мой отец?

- Да.

- А моя мать?

Леон подошел к ней.

- По-моему, ты знаешь.

- Фанни, да?

- Я повстречался с ней, когда собирал материал для книги про Микеле, а когда она узнала, что ты собираешься выйти за него замуж, то позвонила мне и попросила поехать туда, узнать, счастлива ли ты, не нужно ли тебе что-нибудь.

- Ты так ужасно рисковал, - прошептала девушка, и рука ее скользнула в его ладонь.

- Ну, я знал, на что иду, а еще мне было любопытно, я решил, что никто не ожидает меня там увидеть, да и не знает, как я выгляжу.

Похоже, мой риск окупился.

- Но ты не говорил про Фанни, когда я сказала, что хочу поехать к ней.

- Я же тебя тогда не знал, - просто ответил Леон. - Не знал, могу ли я тебе доверять. А Фанни сказала мне, что если ты захочешь уехать, то она сама тебе все поведает. Но теперь Микеле арестовали, ты узнала правду о дяде, бессмысленно скрывать от тебя все остальное.

Джулия помолчала, проворачивая в голове ставившие ее с детства в тупик факты. Теперь-то все казалось таким очевидным.

- Что между ними произошло?

Они уселись на постель, Леон взял ее за руку и начал поглаживать пальцы таким знакомым ей движением.

- Насколько я знаю, они встретились, когда она проводила отпуск в Италии, - ответил он. - У них был довольно бурный роман. Он обещал жениться на ней, но что-то случилось... и он женился на другой.

Джулия кивнула:

- Он мне когда-то рассказывал, после того как умерла тетя, о том, что иногда приходится следовать чувству долга.

- Что ж, значит, чувство долга ему изменило, когда он был с Фанни, сухо заметил Леон. - Ведь у нее был ребенок. Ты. Думаю, она была слишком горда, чтобы сказать твоему дяде. То есть твоему отцу. Догадываюсь, что он узнал о тебе слишком поздно, а когда узнал, то договорился, чтобы ты росла в доме у его брата.

- А потом они умерли, и Фанни стала моей няней.

- Нелегко было решиться на такое. Ведь жена твоего отца была еще жива. Фанни говорила мне, что ни разу не заикнулась ни о чем, пока жила там, и она никогда не оставалась с ним наедине. Должно быть, временами напряжение было просто невыносимым.

- Да, - отозвалась Джулия, вспоминая об испытанном ею за последние дни напряжении. - Не знаю, могла бы я выдержать такое.

- Полагаю, зная Фанни, что ей просто необходимо было быть рядом с тобой любой ценой, пока ты росла. Все было бы иначе, если бы твои приемные родители не умерли, но когда ты осиротела, она не собиралась уступать.

- Но когда тетя умерла, - вспоминала Джулия, - Фанни поссорилась с дядей и уехала. Помню. Я была в соседней комнате. Он был в гневе, потому что она отказалась выйти за него замуж. Он сказал, что она разбивает ему сердце, что она ничего не желает слушать, что у нее есть долг, она должна выйти за него замуж. Я-то думала, что это прекрасная мысль. Не могла понять, почему она так взорвалась. Я была там, в глубине, они даже не знали, что я их слышу, и никогда я не видела их такими разъяренными.

- Гордость, - констатировал Леон.

- Да, теперь я понимаю. Он-то считал, что она сразу выйдет за него замуж, а она считала, что раз уж не подошла на роль в первый раз, то второй ей не нужен. - Помолчав, девушка беспомощно пожала плечами. - При таких родителях просто удивительно, что я еще поддаюсь доводам рассудка.

Леон улыбнулся, и Джулия покраснела.

- Честно, - запротестовала она настойчиво, - я не всегда...

- Ты ей позвонишь? - спросил Леон.

- Нет. - Джулия прижала руку к сердцу. - Здесь слишком много чувств, их не выразишь в телефонном разговоре. Теперь я ее понимаю, понимаю, почему она просила тебя не говорить мне. Я рада, что ты позвонил ей и сообщил, что со мной все в порядке, но мне хочется пообщаться с ней лично. Нам во многом надо будет разобраться.

Настало молчание, каждый погрузился в свои мысли. А потом, подняв глаза, Джулия увидела, что Леон странно смотрит на нее.

В лице его было нечто такое, что заставило ее сердце судорожно взметнуться.

- Что, что случилось? - испугалась она.

- Ничего. Просто я думал: когда мы с тобой поженимся, ты не сбежишь со свадьбы с каким-то громилой, который считает, что все знает лучше всех.

- Почему бы и нет? - невинно осведомилась Джулия. - В прошлый раз я сбежала, и смотри, что получилось.

- Иди сюда. - Он протягивал к ней руки так жадно, что она больше не могла, да и не хотела, противиться. - Я говорил тебе, как ты прекрасна? Его пальцы скользнули под платье, прошлись по ее коже, так что она вся запылала.

- Да, - мечтательно прошептала девушка, - кажется, да.

За окном по небу плыла полная луна, в комнату лился серебристый свет, омывая все прохладными лучами. Лицо Леона оказалось наполовину в тени, глаза его сделались совсем темными, глубокими.

Больше ничего нет, смутно подумалось ей, - ни комнаты, ни кровати, ни острого аромата лаванды в теплом ночном воздухе. Реальность ускользала все дальше и дальше, остались лишь они двое... Отныне имело значение лишь то, как Леон смотрел на нее, обнимал, гладил, ласкал. И она отдалась его ласкам, а ее пальцы робко исследовали его гладкую кожу под шуршащей рубашкой. Потом, когда они легли на постель, она почувствовала себя увереннее, поняв, какое наслаждение ему доставляет.

- Я люблю тебя, Джулия. - Она лежала в его объятиях, а их одежда валялась на полу бесформенной кучей. Она даже не заметила, как это произошло. Посмотрела ему в глаза и улыбнулась:

- Знаю. Наверное, я всегда знала.

Такого дождя она еще не видела. Он бился в окна элегантной гостиной в доме Фанни Лаваль, как будто кто-то швырял в них ведерки дроби, а свинцово-серые тучи, мрачно нависавшие надо всем, казались такими низкими, что Джулия могла бы их потрогать.

- Тулуза в августе, - пояснила Фанни, откидываясь на подушки на кушетке и подтягивая под себя ноги. - Типичная погода для праздника.

Отвернувшись от мокрого окна, Джулия подошла к кушетке. Должно быть, ее мать - самая элегантная женщина из всех, кого она знала. Даже сейчас, в джинсах и старой хлопчатобумажной рубашке, с собранными небрежно в пучок длинными золотыми волосами, она выглядела так, как будто бы только что сошла со страниц дорогого журнала.