Зима намела высокие сугробы, укутывая пышным одеянием деревья и кусты, плотным ковром укрывая прошлогоднюю листву и спящие глубоким сном травы, наряжая и добротные домики, и хижины на краю выселка, придавая им праздничный вид.

В лесу было тихо и спокойно – зимой люди не заходили далеко, а охотники выбирали места западнее Славена – дичи там водилось не больше, но отчего-то охота в тамошнем лесу всегда была удачливей. Возле южных окраин сколько не ходили, сколько не выслеживали – набредали только на запутанные с особой тщательностью следы, а самого зверья и видом не видывали.

Здесь, в густом лесу южнее Славена-града, стоял посреди круглой полянки маленький аккуратный домик. Снег вокруг был истоптан следами, в которых, если наклониться, можно разглядеть притаившиеся под белым покрывалом звездочки. Только вот пройти по этим следам до самых выселков могли лишь обитатели лесного жилища – случайный путник не увидел бы отпечатков на снегу, и полянку миновал бы, не заметив, не свернув.

Короткими зимними днями и долгими вечерами у ведьм всегда находилось, чем заняться. После того, как пришлось три месяца кормить прожорливого оборотня, денег не осталось – лишь долги, которые непременно нужно отдать и как можно скорее. А потому ведьмы трудились – по памяти искали под снегом целебные коренья, толкли порошки, варили зелья, мешали мази, да еще амулеты готовили: кому от сглаза, кому от наговора, кому от хворей, а кому в защиту от злых духов, а еще от соседской вражды, от нужды, для урожая, для приплода, для удачи в делах сердечных и просто для везения.

Оборотень им помогал. Только теперь он был далеко не так прожорлив, как раньше, и вообще совершенно не походил на огромного серого зверя с волчьей мордой, перепончатыми крыльями и рубиново-красными глазами. Просто человек: смуглокожий и темноволосый, как обе ведьмы, которые приходились ему землячками.

Естественно, помощи от него было немного: коренья в ступке потолочь, для Зариных амулетов из дерева заготовок нарезать, дров нарубить да сходить на охоту – вот и вся мужская работа. И ведь странно – охотиться в здешнем лесу ему удавалось, в отличие от остальных попытчиков: не иначе, как леший помогал. Правда вот так запросто, как на ведьминой тропе, хозяин леса поговорить не выходил, да и вообще на глаза не показывался.

После возвращения из Каяры Арсен так и остался у ведьм. Сперва он просто едва передвигался и не смог бы уйти, а после его не отпустили. Сказали, мол, только недавно лежнем лежал, рукой-ногой пошевелить не мог, а уж собирается… Не полностью поправился, не окреп.

Арсен соглашался с ними, будто бы с трудом поддаваясь на уговоры, но и сам не хотел никуда уходить. Путь в столицу был ему заказан, в Славен также возвращаться не хотелось – тамошние маги узнать могли. Конечно, можно направиться в любой другой город и снова оказаться среди чужих, незнакомых людей, не зная ни одного ремесла, за исключением рыбацких навыков, полученных в далеком детстве на островах, ничему не научившись, кроме бесполезной теперь колдовской науки.

И все-таки, рано или поздно, ему придется уйти, потому как не дело здоровому мужику сидеть на шее у двух одиноких женщин. Арсен понимал это, но оттягивал момент расставания, объясняя это тем, что хозяйкам лесной избушки вовсе небезопасно жить в этакой глуши в полном одиночестве. Люди-то сюда не заходили, но случиться может всякое. Ведь маги дорогу знают: и Высшие, и верховные. К тому же… а вдруг оборотень?

Почему-то Арсен едва ли не каждый день ожидал известия, что в округе объявился крылатый монстр, наводящий страх на местных жителей. Если такое чудовище явится сюда водиночку, ведьмы еще могут справиться, но против хотя бы двоих им никак не выстоять.

Прошло три недели с тех пор, как Арсен побывал на допросе. Ведьмы, как обычно, занимались делами. Эльзара сидела у окна, выжигая охранные знаки на деревянной пластинке, которую Славенский сапожник заказал для дочери. Внезапно внимание ее привлекла голубоватая вспышка, и девушка, отложив работу, выглянула на крыльцо.

Сперва она никого не увидела, но, сделав несколько шагов, разглядела, что сбоку от дома, на самом краю поляны, кто-то стоит. Виноградного цвета мантия и длинные темные волосы выдавали в пришельце мага, а, приглядевшись, Эльзара узнала Корвина.

Девушка вернулась в дом и обернулась к Арсену.

– Кажется, к тебе пришли.

Нахмурившись, мужчина поднялся из-за стола и вышел вместе с ведьмой. Зара осталась на крылечке, Арсен же пошел по глубокому снегу к замершей в отдалении фигуре.

Корвин стоял у границы заколдованного круга и отчего-то не решался ее переступить. Он первым произнес слова приветствия, оглядел бывшего товарища с ног до головы и сказал:

– Ты изменился.

Арсен кивнул, признавая этот неоспоримый факт.

– Вообще-то я пришел по делу.

– Что еще нужно от меня Совету магов? – резко спросил Арсен.

– Ничего, но… может, лучше поговорим не здесь? Пригласишь меня в дом?

Арсен оглянулся. На крыльце, облокотясь о дверь и сложив руки на груди, стояла молодая ведьма, издали наблюдая за разговором.

– Не у меня, у хозяек спрашивай.

Корвин растерянно переводил взгляд с Зары на Арсена и обратно.

– Сестрица твоя, да? – приподнявшись на цыпочки, молодой человек громко спросил: – Добрый день, уважаемая. Пустите в дом?

Ведьма кивнула, и Арсен, не оглядываясь, первым пошел через сугробы к крыльцу.

Старушка радушно угостила гостя горячим малиновым отваром, не заметив опасливого взгляда, каким маг посмотрел на поставленную перед ним кружку. Гостя хотели и накормить, но он заверил старшую хозяйку, что не голоден.

– Я пришел по поручению его светлейшества Райна, – начал Корвин, запнулся, но договорил: – Он все-таки решил проверить, как ты тут…

– Не летаю ли над лесом, не завтракаю ли неосторожными охотниками, – подсказал Арсен.

– Ну, вроде того, – смущенно согласился маг.

– Можешь передать ему, что все в порядке.

– Не могу, – Корвин вздохнул. – К сожалению… Его светлейшество Райн мертв.

В лесном домике было тихо, но после произнесенных молодым магом слов тишина стала оглушающей.

– Мертв?

– Его нашли сегодня утром на кресле в зале Совета. Тело осмотрели, но, как ты понимаешь, никаких следов… За исключением одной единственной маленькой ранки – красная точечка, как след от укуса какого-то насекомого или от укола… Но это ничего не объясняет: вряд ли Высшего Райна можно было отравить, любой маг знает нужные заклинания и противоядия.

– Верно, – Арсен отвернулся и смотрел в окно. Известие о смерти его светлейшества Райна неожиданно расстроило, к тому же слова Корвина посеяли и другое смутное беспокойство. – Скажи, а нет ли известий об Илионе и его помощниках?

– Ты угадал, – невесело улыбнулся маг. – Как раз на днях жители приграничных селений пожаловались местным магам на крылатых чудовищ, нападавших в поле на их скот, на пастухов и путников, оказавшихся водиночку на открытой местности вдали от деревень. Ты полагаешь, это как-то связано с убийством его светлейшества?

– А ты так не думаешь?

– У меня еще не было времени подумать над этим, – Корвин виновато пожал плечами. – С утра в Совете такое творится… И, главное, мы ведь так и не установили, каким образом был убит глава Совета.

Арсен молча встал и подошел к окну. Одинокие серебристые звездочки снежинок срывались и падали с неба, вспыхивая в последних лучах заходящего солнца.

– Это было самоубийство, – тихо сказал он. – Райн мог умереть по собственному желанию, если знал, что в противном случае его ожидает нечто похуже смерти.

– Что именно? – насторожился Корвин.

– Например, изгнание из столицы, а особенно – проведение обряда лишения магической силы. Для Райна это не просто равносильно смерти, а во стократ хуже.