Госпожа советница с репутацией. А разве Маришка не принадлежит к интимному кругу?

Маткович. Думаю, что нет. (Подходит к возвышению и расплачивается с музыкантами.)

Музыканты собирают свои инструменты.

Господин без совести. За каким дьяволом вам понадобились все эти приготовления? Вы ведь не комедию собираетесь разыгрывать?

Председатель клуба. Уж не готовится ли здесь какой-нибудь заговор?

Маткович. Терпение, господа! Я продолжаю… Прежде всего мне хотелось бы вам напомнить, что в мире нет ничего изменчивее и удивительнее, чем счастье. Счастье, как таинственная незнакомка, очаровывает вас своей многообещающей улыбкой и зовет в свои нежные объятья, но в самый последний момент оно может задушить вас в своих неясных объятьях… Счастье, как бешеная волна в бушующем океане жизни. Оно поднимает со дна на поверхность мелкие песчинки и бросает на дно огромные пловучие города.

Послевоенный господин. Это уж похоже на церковную проповедь!

Госпожа советница с репутацией. Ах, я засыпаю.

Маткович. Я разбужу вас!

Музыканты и певица (после того как собрали инструменты). Спокойной ночи! (Уходят.)

Маткович (после их ухода). Судьба, вероятно, решила посмеяться и над вами, господа. После того как я сообщу вам все подробности, вы поверите, что эта, можно сказать, трагедия прежде всего обрушилась на мою голову: и тогда вы поймете, почему у меня сегодня такое плохое настроение, и поймете, зачем мне понадобилось такое обширное предисловие. Ведь вы же сами знаете, господа: гром никогда не грянет с ясного неба.

Господин без совести. Это уже становится интересным.

Госпожа копия с Венеры. Нет, меня это начинает уже нервировать.

Председатель клуба. Да говорите же наконец, в чем дело?

Послевоенный господин. И пусть этот гром наконец грянет!

Maткович. Четыре дня тому назад я, вернее сказать, не я, а господин Тодорович получил официальное уведомление от уполномоченного адвоката из Нью-Фаундленда. До этого, как вы знаете, господин Тодорович уже получил письмо, в котором говорилось о его наследстве. Но то было частное письмо какого-то родственника. А теперь мы имеем официальное уведомление из нотариальной конторы. Адвокат сообщает господину Тодоровичу, что после выполнения всех формальностей, после того как будут представлены соответствующие документы и оплачены налоговые сборы, пошлина и расходы по посредничеству, воля умершего родственника будет выполнена и нотариальная контора перешлет господину Тодоровичу его наследство – сто долларов.

Все вскакивают со своих мест. Общее замешательство Тупо и молча смотрят друг на друга. Продолжительная пауза.

Господин без совести (первый пришел в себя). Сто долларов?

Послевоенный господин. То есть на наши деньги пять тысяч шестьсот динаров?

Маткович. Совершенно точно!

Господин, ожидающий богатое наследство. А миллионы?

Маткович. Миллионов нет.

Жан (вскакивает, пораженный неожиданным известием). Но, господин Маткович… Это правда?

Маткович. К сожалению, да.

Жан (в отчаянии). Так что же мне теперь делать?!

Председатель клуба. Ради бога, господин Маткович, неужели это правда?

Маткович. Я не хотел огорчать господина Тодоровича до тех пор, пока сообщение не было проверено. И первое и второе письма я отослал в министерство для того, чтобы мне представили официальный перевод…

Господин без совести. И?

Маткович. И… все действительно так. Наследство около шести тысяч динаров. То первое письмо было переведено неправильно.

Все поражены, удивлены, смущены. Приглушенные восклицания: «А, а, а! Ужасно! Страшно!»

Господин советник без репутации. Другими словами, этот господин не миллионер?

Маткович. Боже сохрани!

Нина в отчаянии. На протяжении всей сцены она беспомощно оглядывается по сторонам, пытаясь в чьем-либо взгляде найти ответ, сочувствие или утешение. При последних словах падает в обморок. Несколько человек подбегают, поддерживают ее.

Председатель клуба. Да, господа, но ведь этот скандал может повлечь за собой и весьма неприятные последствия.

Жан (пытается их разуверить). Я прошу вас, я…

Председатель клуба. А при чем тут вы? Вы, молодой человек, во всем этом деле величина второстепенная, а вот мы! Мы, господа, оказались, пожалуй, в очень глупом положении.

Господин без совести. Мы должны немедленно потребовать сатисфакции.

Госпожа советница с репутацией. Мы… ужасно, ужасно! Я даже не нахожу слов.

Послевоенный господин. Вот это гром, так гром!..

Госпож; а, которая летала на высоте 3200 метров. Это все равно, что упасть с высоты семь тысяч метров!

Господин с хорошими связями. Я просто не могу опомниться!

Жан. Ну вот что я вам напоследок скажу. Не нужно из-за меня так убиваться. Честное слово, я даже рад, что я не богатый…

Председатель клуба. Да кто вас спрашивает? О вас тут меньше всего разговору. Но, господин Маткович, разве вы не видите нашего положения?

Маткович. Вижу, господин председатель, все вижу.

Председатель клуба. Ну так дайте же нам некие-нибудь объяснения, ведь в конце концов вы ближе всех соприкасались с этим делом.

Маткович. Все объяснения, какие я мог, я вам дал.

Председатель клуба. И ничего больше?

Господин без совести. Вы, господин Маткович, могли бы объяснить и поподробнее. Ведь это вы заварили всю кашу.

Маткович. Да, я раньше всех впал в это заблуждение, за что дорого и заплатил. Я потерял почти триста тысяч динаров, в то время как для вас это просто неприятная неожиданность.

Господин советник без репутации. Неприятная неожиданность! Вы говорите, что это просто неприятная неожиданность? Я признаю, что вы понесли материальные убытки, а вы не думаете о том, что многие из нас понесли моральные убытки?

Маткович. Ну, уж тут, господа, я ни при чем. Напрасно вы питаетесь переложить на меня всю вину. Да, я допустил ошибку, я неправильно перевел письмо, я объявил что Жан миллионер, но я никого не заставлял ему кланяться, никого не принуждал приходит на тайные свидания, устраивать в его честь чаи, проектировать браки, пить с Жаном на брудершафт, избирать его почетным членом ваших обществ, называть его именем улицы, корабли, шляпы, провозглашать ему хвалебные тосты, стряхивать пылинки с его воротника называть его «всемогущим благодетелем», великим гражданином», «национальным деятелем» и кричать «живео». Нет, уважаемые господа, этого я вам не предлагал. Уж если я и положил на стол кусок сахара, то, смею вас уверить, мух слетаться на него я не уговаривал.

Председатель клуба (обиженно). После всего этого и такого объяснения, господа, остается только пожелать вам спокойной ночи.

Господин из порядочной семьи. Позвольте мне, господин председатель, проводить вас. Спокойной ночи, господа!

Председатель клуба (уходя). Спокойной ночи!

Все. Спокойной ночи.

Председатель клуба и Господин из порядочной семьи уходят.

Нина (пришла в себя). Мне очень плохо! (Госпоже копии с Венеры.) Вы можете проводить меня домой?

Госпожа копия с Венеры. Конечно, конечно! (Подходит к ней.)

Господин, ожидающий богатое наследство. Позвольте и мне вас проводить?

Нина (уже поднялась со стула). Пожалуйста! Спокойной ночи! (Она произносит это, даже не взглянув на Жана).

Госпожа копия с Венеры. Спокойной ночи! (Уходит вместе с Ниной и Господином, ожидающим богатое наследство.)

Господин советник без репутации. (Матковичу). Итак, несмотря на все ваши объяснения, я лично имею намерение потребовать от вас…

Госпожа советница с репутацией (Господину советнику без репутации). Прошу тебя, никаких объяснений. Господин Маткович объяснил все, что мог. И прошу тебя, если ты меня любишь, не говори больше ни слова и никогда не вспоминай о том, что было!.. А теперь подай мне мою меховую шубку. Не можем же мы оставаться здесь до утра.