- Смогу. - С текстом вашего выступления, я ознакомлюсь заранее.

- А что я буду иметь?

- Процент от выторгованной суммы.

- Три.

- Полтора. И ни доллара больше. Не сойдемся - возвратитесь к Александру Гордеевичу Тюлеву. Он человек умный, толковому специалисту место найдет. - Я у Тюлева никогда не работал.

В разговор вклинился советник Фиделя Михайловича:

- А кто вас вынул из "Крестов"?

- Ну, он. А что?

- Добро отрабатывают, - опять же Вандяк. - За мной никогда не ржавело, - протяжно произнес Башин, как будто читал молитву, и тщательно выбритым дряблым подбородком показал на Фиделя Михайловича: - Пусть молодой человек относительно меня не имеет сомнения. - Кто за вас поручится? - спросил Фидель Михайлович.

- Господин Стариков.

Алексей Алексеевич Стариков, бывший директор Поморского деревообрабатывающего комбината, уже неделю находился в Архангельске, но никто его ещё не видел - он скрывался. Это не без его участия предприятие было остановлено. Он сделал все, чтобы леспромхозы отказались продавать комбинату заготавливаемый лес. А то, что было заготовлено заранее, со складов вывезено и опять таки не без его участия продано в Финляндию. Областная администрация была поставлена перед свершившимся фактом.

На комбинате признали: виновник всех бед Алексей Алексеевич Стариков, но признали, когда он вместе с главбухом Башиным многомесячную зарплату рабочих вложил на свой счет в коммерческий банк. Накрутил такие проценты, что их оказалось достаточно, чтобы за тысячу километров от комбината - в Обнинске Калужской области - построить себе дачу, купить легковую БМВ и слетать на Канарские острова, где в это время отдыхал первый и последний президент Советского Союза. При встрече с ним Старикову хотелось побеседовать о политике, а тот только и талдычил, какие вкусные вина доставляют на острова. О политике экс-президенту запрещала говорить его супруга, она считала, что в винах он разбирается лучше.

Рабочие комбината узнали, что их директор перебежал в лагерь классового врага. На общем собрании трудового коллектива постановили: найти его и наказать дедовским способом - утопить в выгребной яме.

Вот почему Алексей Алексеевич предпочел скрываться, но тем не менее тайно оказывал услуги тем, кто ему хорошо платил.

В данный момент он оказывал услугу человеку Лозинского. До аукциона скрывался на квартире у старой знакомой - чтоб ненароком не наскочить на кого-нибудь из комбинатовских. Архангельск хоть и город с высотными домами, но выгребная яма найдется если не на Мхах, то в Солобале.

Эксперт он был ненадежный, но спасибо ему, что купил Башина и тот продал Тюлева.

Александр Гордеевич из аукциона выпал. Были, конечно, другие конкуренты, но опасности они не представляли - у них не было таких денег, чтоб приобрести Поморский деревообрабатывающий. За миллион ещё согласятся. Но его фактическая стоимость более десяти миллионов. Это твердо знал Фидель Михайлович.

И Тюлева уже заранее стоило поблагодарить - он вызволил из "Крестов" Башина. Вызволял, естественно, для себя, а получилось, что для Лозинского. Рубан - это его тень, тень Лозинского.

Тень эту видели все, кто имел отношение к завтрашнему аукциону. Не видели только его налички. А ведь особенность торга - деньги сразу же на бочку. Где они? Четыре миллиона "зеленых" в одном кейсе не спрячешь. Но деньги-то здесь, около покупателя: смотри хоть в микроскоп, хоть в телескоп - не обнаружишь, надежно спрятаны.

Деньги были у Антонины Леонидовны. Ее тут никто не знал. А чтоб не выследили раньше времени и не попытались ограбить / в России нет города, в котором нет желающих таким способом обогатиться/, кое-что предпринял товарищ полковник. Благодаря его направляющей руке Антонина Леонидовна вместе с деньгами - как растворилась.

До девяти вечера она так и не дала о себе знать. А через тринадцать часов начинается аукцион. В душу Фиделя Михайловича закралась тревога: а вдруг она не покажется и на аукционе? Вот будет скандал!

Успокаивало: он сам без чьей-либо помощи вытащил козырную карту Ефима Львовича Башина. Он скажет с фактами на руках, что Поморский деревообрабатывающий не стоит тех денег, которые запрашивает региональная власть.

Фидель Михайлович тепло простился с неожиданным экспертом, договорились о гонораре за выступление. Башина размер гонорара вполне устраивал. Об этом он сказал прямо:

- Спасибо, это кусок масла под мою килечку. На булочке, разумеется. А булочку, по старой памяти даст государство.

На эту фразу, особенно на её последние слова, Фидель Михайлович не обратил внимание. Одесситы любят свои речи сдабривать стертыми, но вечно необходимыми словечками, типа "чтоб вы хорошо жили, а мы кушали хлеб с маслом." Неизвестно, чего здесь было больше - доброго пожелания или скрытой иронии.

Фидель Михайлович сидел в раздумье, одолеваемый тревогой:

"Где же Тоня?"

Один из секретарей предложил спуститься в ресторан - поужинать.

- Сходите сами.

- Мы мигом, - обрадовались секретари. - Вам что принести?

Советник остался в номере. Была смутная догадка, что Вандяк его опекает по заданию товарища полковника - даже в туалет шествует вместе с ним. При этом присутствует кто-либо из секретарей - у тех оружие.

Пока секретари отсутствовали - в номере они оставили кейс, - Фидель Михайлович отомкнул его своим ключом, пересмотрел копии бумаг, представленных организатору торга. Это была заявка на участие в аукционе, платежка о внесении задатка, целая кипа документов, подтверждающих полномочия претендента на право приобретения в личную собственность предприятия, нотариально заверенные копии о государственной регистрации фирмы, которую претендент возглавил, а также устав этой фирмы. И естественно, паспорт, подтверждающий личность покупателя.

Фидель Михайлович был полон радужных надежд: не позднее вечера следующего за днем проведения аукциона, он, как победитель торга, и продавец, то есть представитель администрации области, а также организатор торга подпишут протокол о региональном аукционе, который успешно состоялся.

За протоколом последует договор на приобретение предприятия, и он, Фидель Михайлович Рубан, сын коммуниста Михаила Евстафиевича Рубана, заслуженного учителя России, - уже не аналитик фирмы "Лозанд", а владелец фирмы "Хвойная жемчужина"( это красивое название Фидель Михайлович сам придумал ) - полноправный российский капиталист, уже не человек, для которого пишут законы, а господин, который диктует свои, удобные для владельца крупной недвижимости.

К этой мысли его готовил товарищ полковник, эти мысли ему нашептывала Антонина Леонидовна, это ему сказала прямо, без обиняков, Дарьяна Манукяновна.

Из ресторана секретари вернулись вскоре, завтрашнему капиталисту принесли поесть.

Но капиталист - человек подневольный: он собой уже не распоряжается, как долго ему жить, о нем заботятся другие.

Фидель Михайлович протянул было руку к бутерброду, но прежде чем успел откусить и отпить глоток газировки, советник первый откусил и выпил полстакана шипучей. Через полчаса дал поесть завтрашнему капиталисту.

Следуя правилу, принятому в элитных кругах, - не хватать первым, иначе скоро похоронят, Фидель Михайлович невольно улыбнулся: если сильные люди пожелают кого-либо лишить жизни, то никакие предосторожности не помогут.

13

Первое, что сделал Михаил Евстафиевич, вернувшись из больницы, позвонил в Москву, но не сыну - он себя чувствовал виноватым перед сыном: не уследил, выкрали внука, - позвонил теперь уже бывшему замминистра, рассказал о своем горе.

Тот спросил: - Адрес внука знаете? - Внук жил у меня. - Адрес в Америке. - Примерно. - И то хорошо. Диктуйте.

Михаил Евстафиевич продиктовал. По его слабому, с глубокой одышкой голосу московский друг определил: сдал старик. Инфаркт чуть было не свел его в могилу. Спасибо врачам Приосколья - спасли, выходили. На врачей давили бывшие ученики больного, хотя врачи и без того старались. Но главная все-таки помощь была от Аркадия Семеновича Герчика: он из Москвы прислал бригаду. О бригаде бывший замминистра узнал от самого больного. В былые времена Москва не рискнула бы на спасение учителя послать столько врачей с новейшей техникой. А теперь за деньги можно сделать что угодно. Для денежных людей великое дело - рынок. - Михаил Евстафиевич, мой сын будет в этих самых Штатах, - сказал московский друг. - У него командировка на два месяца. Найдет время - встретится с вашей бывшей невесткой. - Пусть спросит, сколько она хочет за возвращение внука, - попросил узнать Михаил Евстафиевич. - Коли она ещё по духу русская, ребенка не продаст ни за какие деньги. А если уже американка - продаст. Только американцы продают своих детей не дешево. - Все равно, пусть узнает, - настаивал Михаил Евстафиевич. - Я продам коллекцию минералов. Вы знаете, какая она у меня. Всю жизнь собирал.